19 марта 2024, вторник, 09:47
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

25 февраля 2020, 16:39

Мнение: молодежный демократический протест или угроза нового тоталитаризма?

Митинг в защиту свободы слова
Митинг в защиту свободы слова
/ АГН "Москва" / фото: Никеричев Андрей

Данный текст не претендует на какие-либо окончательные выводы. Это скорее одна из гипотез, даже фантазий, объясняющих участие прежде всего студенческой молодежи в протестах летом 2019 года в Москве. Кроме того, это если хотите, предостережение о возможных скрытых угрозах нашему обществу, о том, что Россия неоднократно попадала в беду из-за слепоты собственной элиты. Так что стоит рассмотреть самые смелые допущения. Лучше же иногда проявить излишнюю бдительность и потом, убедившись, что все не так страшно, вздохнуть с облегчением, чем потом кусать локти. Как, повторю, неоднократно было в отечественной истории, которую никак нельзя трактовать как исключительно борьбу светлого и темного начал.

Летом 2019 года Москва столкнулась с серией протестов, поводом для которых послужили выборы в Московскую городскую думу. В самом факте этих протестов нет ничего особенного нового, набор ведущих оппозиционеров не особенно изменился за последние пару лет. Сравнительно свежим можно считать разве что высокую удельную долю молодых людей, прежде всего студентов ведущих вузов Москвы и их организованность. Причем — и это важно — во многом самоорганизованность через различные интернет-сообщества.

Главный вопрос, который возникает при анализе этих протестов — его характер. Трактовок, циркулирующих в медиа, несколько. Часто он оценивается как сугубо демократический и ситуативный — против «произвола властей», «несправедливости» при регистрации кандидатов в Мосгордуму и так далее, то есть, как достаточно локальный. Несколько реже он подается шире, как, в целом, демократический — против «антинародной», «оккупационной» власти, как следствие некой усталости и раздражения населения. Мол, просто молодежь реагирует острее. Более или менее часто говорится и о конфликте поколений, о том, что выросли совершенно новые люди, которые ничего не знают о прошлом, имеют мало общего с советским периодом. Немало разговоров и об инспированности этих протестов, об их связи с теми или иными антироссийскими центрами.

В общем, теорий, той или иной степени проработанности, хватает. Но все же, как мне кажется, стоит попытаться разобраться в социально-политической природе этих протестов.

 
Акция протеста в Москве 3 августа 2019 года / Аня Гольдман / «Полит.ру»

Строго говоря, политическая борьба в любом обществе прежде всего возникает из самого факта конкуренции между людьми, из того простого обстоятельства, что на вершине социальной иерархии мало места, за него нужно бороться. К тому же одни стареют, а другие подрастают и хотят занять побыстрее место уходящих. Это чудесно описано Хосе Биой Касаресом в романе «Дневник войны со свиньями», повествовании об уничтожении молодежью пожилых. И не важно, сколь развито то или иное общество, такова природа человека. Социальность всегда означает некий баланс между конкуренцией и кооперацией.

В 1968 году в Париже студенческие волнения возникли не потому, что жизнь во Франции ухудшалась, а ровно потому, что она улучшалась, может, конечно, не так быстро, как многим хотелось. Выросло поколение французов, которые не помнили ужасы и унижения второй мировой, поколение, которое начало ощущать вкус общества всеобщего благоденствия. Любопытно, что студенческие движения носили откровенно левый, если не вообще социалистический характер. «Будьте реалистами, требуйте невозможного», так это звучало тогда.

Ядро молодежных протестов в Москве явно составили молодые студенты 20-25 лет или немного старше. Так или иначе, эти люди в сознательную жизнь вступили в 2000-е годы. Мало кто из них запомнил Беслан или «Норд-Ост», но наверняка они были вменяемыми свидетелями присоединения Крыма и событий на Востоке Украины. Более того, они — многие во всяком случае — вырастали в Москве, на их глазах превращавшейся в весьма привлекательный город, столицу вполне мирового уровня. Еще интереснее, — они формировались в стране, лидер которой стал играть очень серьезную мировую роль, а о позиции России по тем или иным важным международным вопросам стала судачить и спорить мировая элита и пресса. И для молодых людей во многих смыслах стало интересно идентифицировать себя с Россией. Недаром во многих молодежных блогах, роликах на YouTube и так далее звучит отождествление себя с Россией, русским народом. «Мы, русский народ», — говорит один из активистов.

Сказанное, однако, совершенно не означает, что эта самоидентификация с Россией носит позитивный характер. По многим причинам, она часто негативна. Во-первых, потому, что всегда есть поводы для недовольства, а в России их хватает по-настоящему.

Во-вторых, потому, что в значительной своей части протестующие молодые люди — выходцы из среднего класса; ни они, ни их родители — не нищие, в то же время, не очень богатые. Молодые люди испытывают по отношению к родителям двоякие чувства: с одной стороны родители своего рода полу-неудачники, не ставшие по-настоящему богатыми, и потому заслуживают презрения, с другой — они часть страны, режима, так как интегрированы в жизнь общества, и потому — кажется некоторым молодым людям — им надо разъяснить, кто они такие. Отсюда и ненависть, которая сквозит во многих выступлениях активистов, поскольку родители не согласны с оценкой их жизни как никчемной и нечестной. Но все же, это не банальный конфликт «отцов и детей».

 
Акция протеста в Москве 3 августа 2019 года Аня Гольдман / «Полит.ру»

В-третьих, как и пятьдесят лет назад во Франции, сегодня в Москву съехалась самая активная и умная молодежь из «приличных» семей со всей страны. Высокое число «иногородних» среди участников несанкционированных акций совершенно естественно, — они приехали учиться. 

Студенты оказываются в интеллектуальном бульоне русской интеллигенции, о котором еще писал Ричард Пайпс. Современная русская интеллигенция имеет черты типичной русской интеллигенции, в том числе — страшную зависть к таким же интеллигентам, только сделавшим карьеру. Тут и желание показать неэффективность более успешных коллег, и предложение своих услуг власти одновременно. 

Многие преподаватели фактически замещают родителей в глазах студентов. Те или иные проблемы этих преподавателей только усиливают их притягательность и дают возможность противопоставить «плохих» и «хороших» взрослых. 

А во «взрослом» мире наблюдается своего рода заискивание перед молодежью. И речь идет вовсе не о естественно необходимом диалоге, дискуссии, а именно об априорном признании «правоты» молодежи. Мол, они новое племя, младое и незнакомое. Вот им и карты в руки. А старшие поколения должны им во всем помогать и «заслужить» их доверие. 

Еще Сергей Булгаков в сборнике «Вехи» («Героизм и подвижничество», 1909) отмечал, что «духовная педократия» — (господство детей) — симптоматическое проявление интеллигентского героизма, его основных черт, но в подчеркнутом и утрированном виде. Интеллигенция остается на всю жизнь — «в наиболее живучих и ярких своих представителях — тою же учащейся молодежью в своем мировоззрении». «Наша молодежь без знаний, без опыта, но с зарядом интеллигентского героизма берется за серьезные, опасные по своим последствиям социальные опыты и, конечно, этой своей деятельностью только усиливает реакцию».

Нет сомнений, что Булгаков оказался прав. Это отчаянная активность молодежи, в конечном счете, привела к большевистскому перевороту и, в дальнейшем, к одному из самых чудовищных тоталитарных режимов XX века — сталинизму.

 
Митинг 10 августа 2019 года на проспекте Сахарова в Москве
Аня Гольдман / «Полит.ру»

Наблюдая над молодежными протестами лета 2019 года, слушая страстные речи, распространяемые всеми формами доступной современной коммуникации, задумываешься невольно об истории и преемственности. Иногда кажется, если бы наиболее активные протестующие были бы мусульманами, то они точно оказались бы в рядах ИГИЛ (запрещенной в России террористической организации). И хотя бы только потому, что эмоционально они движимы страстным стремлением к справедливости, братству и любви. В ИГИЛ идут часто очень внутренне честные, хотя и запутавшиеся люди, возмущенные архаической и несправедливой, как им кажется, формой правления во многих странах арабского мира.

Молодость и отчаяние, свойственное этой самой молодости, заставляют их бороться со всем их раздражающим, хотя бы и с химерами, порожденными их же воображением. В головах многих молодых людей существует образ какой-то идеальной страны или общества, который противостоит такой же иллюзорной повседневности, в которой они себя ощущают. Так, протестующие в Гонконге апеллируют к США и Великобритании, а российские — к обобщенному Западу. И им мало дела до того, что США и Запад далеки от их смутных идеалов, да и повседневная реальность весьма сильно отличается от мрачной карикатуры нарисованной сектантским воображением.

Интересно, что о. Александр Шмеман в 1968 году писал о молодежном движении во Франции: «Кошмарен современный трусливый культ молодежи … Молодежь, говорят, правдива, не терпит лицемерия взрослого мира. Ложь! Она только трескучей лжи и верит, это самый идолопоклоннический возраст и, вместе с тем, самый лицемерный».

В общем, легкомыслие молодежи не нуждается в особых подтверждениях. Но вот вопрос, в чью пользу оказывается это легкомыслие? Это легкомыслие из-за мечтаний об избыточной демократии, анархии или же речь идет о новом порядке, о новой железной пяте, частью которой мечтают стать некоторые молодые люди?

Еще раз повторю, протест одних людей против других часто означает всего лишь желание власти. Но может означать и желание нового порядка, который может означать просто-напросто подавление всяких инакомыслящих.

Элита самодискредитирует себя через новости — ежедневный рассказ о посаженных полковниках, губернаторах и министрах оказывает разрушительное воздействие на молодые умы (а, может, и не только на них). Никакие оппозиционные расследования не могут быть сравнимы с подобными рассказами о борьбе с коррупцией. Создается ощущение «разложения» всей элиты.

 
Митинг 20 июля 2019 года в Москве / Аня Гольдман / «Полит.ру»

Это порождает требование справедливости: дескать, все эти капиталы — результат коррупции, воровства и прочих преступлений. И это фактически левацкое требование, даже, при определенном развитии ситуации, национал-социалистическое. Поскольку, с другой стороны, оно сопровождается категорическим требованием смены власти вообще, формирования нового режима управления и, естественно, обретением новой властной группой возможности добытыми средствами распоряжаться.

Если прислушаться к лозунгам «студенческой молодежи», то в радикальных проявлениях они требуют следующего:

  • безусловной смены власти в стране и регионах;
  • формирования новой власти на условиях своей группы;
  • наказания всех, кто хоть как-то относился к прежней (действующей) власти, причем наказания сурового;
  • незамедлительного исполнения любых требований их группы, сколько бы людей в ней не было;
  • отмены общего порядка правосудия в любой сфере — от выборов — до административного хулиганства — для членов группы, претендующей на формирование власти;
  • выявления и публичной идентификации всех, кто к их группе не относится, хотя формы и последствия такой идентификации пока неясны;
  • наказания или, как минимум, изгнания (страшно забавно) «сислибов» (то есть, например, нынешних руководителей передовых ВУЗов — вроде ВШЭ, МГУ и т.д.), которые ассистируют действующей власти.

Умберто Эко в эссе «Вечный фашизм» размышляет о самовоспроизводящейся природе фашизма. Конечно, пишет он, никто прямо не будет говорить о новом Освенциме (хотя, кстати, говорят, увы). Но анализируя вечные черты фашизма Умберто Эко отмечал, что фашизм всегда был склонен к культу молодости. Еще он обращал внимание на крайний синкретизм фашистских идей, на их пренебрежение к противоречиям. И при этом на отрицание всяких разногласий, причем доходящее до объявления всякого разногласия предательством. Замечательно и его утверждение, что фашизму свойственно действие просто ради действия. Социальную опору фашизму Эко видит в фрустрированных или испуганных средних классах. Характерно и своеобразное восприятие врагов: и как чересчур сильных, и как слишком слабых. При этом согласие или попытка найти общий язык трактуется как предательство. Но может быть самое интересное, что фашизм создает популистский элитаризм. Вроде как рядовые граждане и есть элита, а кто не с ними враги. Всякий должен быть с «борцами». «…В таких обществах, …каждый отдельный вождь презирает, с одной стороны, вышестоящих, а с другой — подчиненных.» Равно как такие сообщества склонны выдавать часть за целое — pars pro toto.

Эта краткая реминисценция здесь только для того, чтобы анализируя современный молодежные протесты задуматься о том, что же он из себя представляет? Не имеем ли мы дело, как ни печально, с тоталитарным, по существу социал-фашистским явлением? Радикализм требований, выраженная социальная и гендерная агрессивность, определенный социальный слой, вовлеченный в протесты, тотальное неприятие диалога и многое другое ужасно напоминают старт многих движений, в конечном счете оказавшихся крайне радикальными и разрушительными.

 
Акция протеста на Неглинной 27 июля, 2019 год  / YouTube.com

Очень существенно и то, что некоторая часть активистов из различных вузов пытается переименовать свое движение и назвать его «сопротивлением». С учетом того, что это или студенты или недавние студенты, то любопытно, а кому они собственно сопротивляются, кого они записывают в сопротивляющиеся?

В Париже дело начиналось вовсе не с общей политики. Так и у нас довольно важное обстоятельство эволюции взглядов — «сопротивляются» сперва не глобальному — «кровавому режиму», а локальным проблемам. Выборы в Мосгордуму — только повод для обострения. В некоторых соцсетях, телеграм-каналах пишут, что точка отсчета «сопротивления» (а это, повторю, сравнительно новое словцо в дискурсе «московского лета» 2019) — пикеты студентов одного из ведущих ВУЗов столицы против изменения системы оценок (часть студентов называла эти пикеты почему-то баррикадами — для красоты, видимо) и споры вокруг регламента использования общежитий. И именно это обстоятельство представляется весьма существенным: поскольку «заземляет» протесты. Хотя, при этом, дает иллюзию разрешимого конфликта.

В то же самое время, активисты студенческих движений не видят никакого политического сопротивления себе. То, что есть зрелые взрослые, которые думают иначе, не решает проблемы: должны быть сверстники, «другие» сверстники, способные предложить иную повестку дня. Тот же Эко писал, что именно образ «другого» является важнейшей основой морали.

И вообще, одна из самых больших проблем — неразвитость институтов социализации, в том числе политических. А социализация и есть встреча с «другими», обретение умения существовать. Традиционно важную роль в социализации играли армия, профсоюз, церковь, политические партии (не экстремистские кружки), молодежные и подростковые организации. Легко заметить, что их эффективность у нас, мягко говоря, низка. В какой-то момент телевидение стало играть существенную роль в социализации. Но сегодня значение телевидения не столь велико: доля молодежи регулярно смотрящей телевидение сокращается.

Потребление контента, созданного телевидением и вообще профессиональными медиа не так уж упало. Просто формы этого другие, более опосредованные. Появилась новая информационно-коммуникационная среда, которая «медиатизировала» жизнь. Просто вместо студенческих кружков, которые собирались по квартирам или где-то еще сто с лишним лет назад — группы в соцсетях. 

Вместе с тем, особенности использования этих соцсетей одновременно и затрудняют попытки коммуникации: все сообщества небольшие, в пределах нескольких тысяч человек и, отчасти поэтому, сплоченные, крайне невосприимчивые к любой информации, могущей подорвать эту сплоченность, посеять сомнения в правоте группы.

В общем, надо признать, что российское общество столкнулось с определенным вызовом в виде протеста некоторой части молодежи против существующей реальности. Конечно же, не стоит преувеличивать массовость или радикальность реально протестующих. Пока это сравнительно локальные проявления, вызывающие, правда, резонанс в так называемой культурной среде прежде всего Москвы.

Но отмахиваться, думать, что это как-то само пройдет — не стоит. Российское общество все еще формируется. В действие вступили первые постсоветские поколения с весьма ограниченным социальным опытом. Они стремятся занять свое место в общественной иерархии, проявить себя. И это естественное желание. Но некоторые проявления этих желаний настораживают, несмотря на все вроде как демократические лозунги. Между прочим, почти все, даже самые мрачные политические инициативы хотя бы формально прикрыты демократической фразой.

Так что стоит видеть за деревьями лес. Во всяком случае, подозревать, что он за ними находится. Повторю, я пишу не приговор или обвинение, это, если хотите, своего рода антиутопия, экспозиция возможных угроз. И я был бы очень рад ошибиться.

Но в политике не существует презумпции невиновности. Каждое политическое движение — а нынешняя молодежная активность и есть политическое движение — должно доказать последовательность и честность своих намерений, готовность играть по правилам. 

 
Обстановка около Кунцевского районного суда во время оглашения приговора Егору Жукову 6 декабря 2019 года / АГН «Москва» / фото: Никеричев Андрей

Несогласие с тем или иным приговором, действиями правоохранительных органов имеет полное право на существование. Но вот отрицание всей правовой системы, изображение ее как враждебной силы, «оккупации» — крайне опасно. Увы, Россия это проходила и повторения этого не надо.

Опасна и крайнее противостояние, разделение общества на «мы» и «они». На съемках одной из акций я увидел как велосипедист (или мотоциклист), проезжающий мимо группы молодых «протестующих», показал им средний палец. Делать, наверное, этого не стоило. Но еще менее стоило «протестующим» наброситься на него впрямую. Я что-то не слышал ни слова осуждения этих действий со стороны участников акции.

Профилактика болезни, как известно, лучше ее лечения. Пока что текущий медосомотр московской политической ситуации показал наличие тревожных симптомов. И надо или убедиться, что эти симптомы ложные, или принять меры к тому, чтобы излечить болезнь, эти симптомы вызывающую.

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.