Как работает мозг спортивных гениев

Издательство «Азбука-Аттикус» представляет книгу Зака Шонбрана «Как работает мозг спортивных гениев. Нейробиологическая основа высоких достижений» (перевод Юрия Гольдберга).

Движение — отбиваете ли вы бейсбольный мяч, летящий со скоростью 150 км/ч, или просто протягиваете руку за чашкой кофе — вовсе не представляет собой нечто само собой разумеющееся, а является результатом многоступенчатых расчетов в мозге. Стремясь найти ответ на вопрос, что на самом деле определяет эффективность двигательной системы человека и наши удивительные физические возможности, журналист и спортивный обозреватель Зак Шонбран взял интервью у специалистов из разных стран, которые изучают связь между моторикой и процессами, происходящими в мозге, и обобщил результаты современных исследований.

Итогом его кропотливой работы стала эта книга — исследование нейробиологии движения (того, как мозг влияет на нашу двигательную активность и позволяет избранным людям добиться удивительных результатов в спорте), включая историю изучения вопроса великими умами прошлого (Платон, Аристотель, Шекспир, Декарт). Много внимания уделено зарождению мира новейших нейротехнологий, ярко представленных компанией deCervo, которая использовала методы нейровизуализации для оценки бейсболистов, чтобы повысить их результативность и шансы на победу в матчах.

Предлагаем прочитать фрагмент книги.

 

Дидрихсен сравнивает наши руки со швейцарским ножом, способным сделать практически всё, что нам нужно, и тогда, когда нам нужно. Пальцы могут поднимать тяжести и вырезать изящный узор на слоновой кости. Они могут цепляться за выступ скалы и выполнять микрохирургические операции. «Человеческая рука — это воплощение идеального инструмента», — писал Чарльз Белл. В 1880-х гг. Джон Хьюлингс Джексон говорил об «эволюции и распаде» — о том, что самые развитые функции моторной системы также являются самыми уязвимыми перед болезнями. Много лет спустя Роджер Лемон, известный невролог из Университетского колледжа Лондона, предположил наличие связи между боковым амиотрофическим склерозом и самой совершенной системой человека — нашими руками. «Царица управления движениями» — так однажды назвал двигательную ловкость русский ученый Бернштейн, изучавший движение.

Считается, что Дарвин первый задумался о потенциальном влиянии того факта, что наши предки слезли с деревьев и перешли к прямохождению, освободив руки для других дел, а не только для хватания за ветки. «Человек не мог достигнуть своего настоящего господствующего положения на Земле без употребления своих рук, которые так удивительно приспособлены к действиям в соответствии с предписаниями его воли», — писал Дарвин в своей работе «Происхождение человека и половой отбор». По всей видимости, эта воля включала в себя уникальное использование орудий. Конечно, первые Homo sapiens не выполняли хирургических операций, но адаптация длинного большого пальца и прочных костей указательного пальца помогала, например, снимать шкуру и разделывать туши убитых животных. Невролог Фрэнк Р. Уилсон в своей книге «Рука» изложил распространенный взгляд о том, что развитие рук человека совпало с увеличением и усложнением мозга, превосходившего мозг других видов животных. Это объясняется тем, что «существовало столько нового, к чему можно было приложить руки». В процессе этих изменений рука перестала быть просто инструментом; она исследует и совершает открытия. Рука также может быть «ласковой, агрессивной или игривой. В конечном итоге в доверительном прикосновении груминга она находит секрет исцеления. Возможно, она также была инициатором человеческой речи».

Руки всех приматов выглядят похожими, но их функции значительно отличаются друг от друга. Одни могут только хвататься за деревья, другие способны управляться с орудиями. Полвека назад Чарльз Филлипс из Оксфордского университета первым обнаружил, что ловкость приматов может иметь отношение к интенсивности связей между спинным мозгом и корой головного мозга; сегодня эта точка зрения является общепризнанной. «Способность выполнять относительно независимые движения пальцами, — писал Ханс Кюйперс в 1981 г., — обеспечивается кортикоспинальным проводящим путем». Усовершенствованный в результате эволюции спинальный проводящий нервный путь позволил нам использовать орудия, а это, в свою очередь, способствовало развитию коры головного мозга, еще больше расширяя возможности рук. И в какой-то момент времени мы научились ловить быстро летящий бейсбольный мяч. Нейрофизиолог Уильям Кальвин однажды предположил, что женщины-охотницы, еще до появления сельского хозяйства, убивали добычу броском камня. Но, поскольку женщины должны были еще выкармливать младенцев, они научились охотиться, не тревожа малыша. Ребенок спит лучше, когда чувствуют бьющееся сердце матери, и женщина держала его левой рукой, освобождая правую для охоты. Это наследие живет и в нас, писал Кальвин, — именно поэтому 88,2 % современных людей являются правшами.

Вопрос происхождения праворукости до сих пор служит предметом дискуссий, хотя существуют свидетельства, что еще два миллиона лет назад гоминиды предпочитали одну руку другой. Исследование стирания зубов неандертальцев, возраст которых составляет 32 000 лет, дает основания предположить, что 88 % из них были правшами. А анализ произведений искусства 5000-летней давности показывает, что в 93 % случаев они были выполнены правой рукой. Плод в утробе матери почти всегда сосет большой палец правой руки. Те, кто этого не делает, скорее всего будут левшами. Рука, которой вам удобнее бросать, почти всегда соответствует толчковой ноге. Блондины чаще бывают левшами, чем люди с другим цветом волос. Мыши в большинстве своем с одинаковой ловкостью владеют передними лапами, но попугаи предпочитают брать пищу левой лапкой; самцы кошек тоже берут пищу левой передней лапой. Раньше считалось, что у обезьян обе руки развиты одинаково, но в одном из исследований обнаружилось, что орангутаны, похоже, предпочитают действовать левой рукой. Если вы родились правшой, то почти наверняка будете писать правой рукой. Предпочтение той или иной руки может даже вызывать физические изменения в мозге. Исследования показали, что борозда, или извилина, расположенная в задней части первичной моторной коры, глубже с той стороны, которая коррелирует с доминантной рукой. Серого вещества здесь больше, и оно выпирает, углубляя борозду.

Причина того, что мы комфортно чувствуем себя в условиях такой асимметрии тела, по всей видимости, кроется в асимметрии нашего мозга. Полушария мозга внешне выглядят одинаковыми, но, скорее всего, предназначены для выполнения разных функций. Когда в середине XIX в. была обнаружена разница между полушариями, ее посчитали недостатком конструкции. Исследователи заговорили о неравенстве полушарий и сделали вывод, что левое служит «цивилизованным» надзирателем за более «примитивным» правым, которое без присмотра может вести себя импульсивно. Эти споры поразили воображение как минимум одного писателя, Роберта Льюиса Стивенсона, который в 1884 г. опубликовал роман «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» о неспособности человека обуздать животные порывы правого полушария.

Несмотря на то что проблема превратилась в литературный сюжет, представления о латерализации мозга и ее связи с поведением сохранились до начала XX в. В 1903 г., на волне интереса к поощрению одинакового владения левой и правой рукой как средства развития когнитивных способностей, было образовано Общество культуры одинакового владения руками. «Наше желание, — говорил Джон Хьюлингс Джексон в 1904 г. во время лекции о преимуществах одинакового владения обеими руками, — состоит в том, чтобы учителя, родители и все, кто интересуется образованием или работает в этой области, влились в наши ряды и стали активными агентами в продвижении двуручной тренировки». Например, члены общества учились играть на пианино одной рукой и одновременно писать письмо другой. В конечном итоге им надоело и то, и это.

Идея латерализации мозга никуда не делась. В 1960-х гг. психологические исследования на пациентах с расщепленным мозгом усилили впечатление, что у каждого полушария есть свои сильные и слабые стороны. Люди с доминирующим правым полушарием более эмоциональны, тогда как при доминировании левого полушария человек лучше справляется с дедукцией и принятием решений. Наверное, каждый из нас слышал, что творческие способности сосредоточены в правом полушарии, а рациональность — в левом. Ни одно из этих утверждений не выдержало серьезной научной проверки[1]. В частности, в отношении управления движением ученые давно поняли, что латерализация не имеет отношения к конкуренции — развитие левой стороны мозга (якобы ответственной за нашу способность к речи) не происходит за счет правой. Кроме того, одна половина не управляет другой. Они сотрудничают друг с другом, и это необходимость. Управление руками для выполнения сложных повседневных задач требует командной работы.



[1] Например, этот устойчивый миф игнорировал мозолистое тело, толстый пучок нервных волокон, соединяющих полушария паутиной связей. — Прим. автора.