Детский частный хоспис «Дом с маяком» допустил ошибку: формально в его работе нашли нарушения, связанные с оборотом наркотических средств. Речь идет о помарках и надписях ручкой не того цвета в журнале учета. По текущему законодательству, цвет ручки — та деталь, которая может обойтись благотворительной организации очень дорого.
С помощью таких странных и жестких правил государство пытается контролировать оборот подобных лекарств. Врачи утверждают, что это проблема законодательства: допустить ошибку очень легко — штрафуй на здоровье. Нужно придумать другой, более рациональный способ отслеживать подобные препараты: даже когда именно такое обезболивающее средство необходимо человеку, врачи боятся его выписывать и навлечь многотысячный штраф на больницу.
Политика государства понятна: наркотики — плохо, наркотически препараты, в том числе обезболивающие, — тоже. И там, где на одной чаше весов — избавление тяжелобольных от боли, а на второй — проблема распространения наркотиков, государство выбирает второе. Хоть и считает, что штраф за неправильный цвет ручки поможет в этой борьбе.
Правозащитники говорят, что использование этой статьи КоАП — инструмент МВД, с помощью которого правоохранительные органы давят на независимые НКО.
Благодаря шумихе и давлению общественности, «Дом с маяком», возможно, избежит огромного штрафа и продолжит работу. Однако проблема так и останется системной из-за основного вектора наркополитики государства, в изменении которой никто из влиятельных чиновников не заинтересован.
Что случилось
Субботним утром, 28 ноября, пять наркополицейских пришли с неожиданной проверкой в столичный детский хоспис «Дом с маяком». Весь выходной люди в погонах пересчитывали ампулы, таблетки и обезболивающие фентаниловые пластыри, проверяли сейфы и перечитывали журналы учета медикаментов, рассказала в Facebook директор по развитию благотворительного фонда «Дом с маяком» и основатель хосписа Лида Мониава.
Проверка выявила недочеты в ведении журналов: там не хватало нескольких записей. «Система ведения этих журналов очень сложна, а за каждую ошибку можно сесть в тюрьму», — объясняет Мониава. Итогом проверки стало дело по ст. 6.16 КоАП (нарушение правил оборота наркотических средств).
По ее словам, поводом для визита полицейских стала некая «жалоба», автор которой утверждал, что мальчика Колю, которого Мониава полгода назад взяла из интерната и оформила опеку, буквально «накачивают» наркотиками…
Лицензию на работу с наркотическими веществами хоспис получил недавно, в конце сентября. А жалоба на их неправомерное использование сотрудниками хосписа поступила в МВД за сутки до того, как медучреждение закупило первый препарат, сообщила «Коммерсанту» руководитель юридического отдела Центра паллиативной помощи департамента здравоохранения Москвы Анастасия Жданова, знакомая с ходом проверки.
Благотворительную организацию и ее руководителя в ближайшее время ждет суд. Детскому хоспису грозит штраф от 200 до 400 тыс. рублей либо приостановка работы за нарушение правил оборота наркотических веществ.
Что такое «Дом с маяком»
«Дом с маяком» — это благотворительный фонд и частный хоспис, которые с 2013 года помогают неизлечимо больным детям и взрослым в Москве и Московской области. Сейчас у него 750 маленьких подопечных. Поддержка организации позволяет семьям забрать неизлечимо больных детей домой из больниц, чтобы те могли до конца жизни находиться в знакомой атмосфере и окружении близких.
Большая часть подопечных фонда получают помощь на дому. Их обеспечивают необходимыми лекарствами и оборудованием. Родителей тяжелобольных детей поддерживают психологи и юристы. Есть у хосписа небольшой круглосуточный стационар в Москве на 15 одноместных палат.
В фонде работают около трехсот специалистов и столько же волонтеров. Среди членов попечительского совета фонда — главврач московской «ковидной» больницы в Коммунарке Денис Проценко.
Учредители фонда — основатель фонда помощи хосписам «Вера» Нюта Федермессер и Лида Мониава, одна из самых известных фигур российской благотворительной сферы. Она еще в старших классах работала волонтером в больнице, а затем начала заниматься благотворительностью профессионально. О своей работе и взглядах на нее Мониава открыто рассказывает в соцсетях. Некоторые из ее постов вызывают ожесточенные споры и возмущение: от права умирающего на любое последнее желание, даже если оно несовместимо с его заболеванием, как сигарета для юноши с больными легкими, или право матери самой выбирать между рождением неизлечимо больного ребенка или абортом. Одним из самых спорных эпизодов стало появление мальчика Коли в жизни Лиды Мониавы.
При чем тут Коля
Весной 2020 года, в начале пандемии, Лида Мониава забрала домой из психоинтерната мальчика по имени Коля с тяжелой инвалидностью. Изначально это было временное решение, но затем она оформила над ребенком опеку, и с тех пор большая часть ее постов посвящена жизни Коли и его интеграции в общество. И после этого ее жизнь, в том числе профессиональная, очень сильно изменилась. Даже количество пожертвований в фонд сократилось на 2 млн рублей.
«Когда появился Коля, всё поменялось, теперь на меня пишут жалобы в госорганы и обвиняют за всё на свете. Зачем я купила ребенку, который всё равно не ходит, желтые кроксы — потратила зря деньги, может, еще лыжи ему куплю? Зачем проколола Коле ухо? Почему поехала в отпуск на "Сапсане"? Почему езжу с Колей на метро? Почему возила Колю в Крым, на оккупированную территорию? <...> Почему у Коли есть все необходимые лекарства, а у кого-то нет? Зачем я потащила Колю в театр? Зачем катала на вертолете? Почему я покупаю Коле одежду черного цвета? Зачем Коле школа? Почему обычная школа, а не инвалидная? Наверное, потому, что я хочу развалить систему коррекционного образования в России? Почему Коля спит? Наверное, я дала ему слишком много наркотиков? Почему я пользуюсь услугами хосписа для Коли, будучи учредителем "Дома с маяком", это же явная коррупция?» — пишет основательница «Дома с маяком» в очередном посте.
Больше всего споров вызвала ее идея отдать Колю в обычную школу. Мониава считает, что право на образование в стране гарантировано каждому ребенку. В качестве контраргументов ей писали, что мальчик, во-первых, может быть не готов к обучению с другими детьми, во-вторых, его физическое состояние (у Коли часть случаются судороги, он не говорит и не может самостоятельно передвигаться) может стать травмирующим для одноклассников, в-третьих, учителя и коррекционные педагоги, имея небольшой опыт работы с особыми учениками, могут нанести вред самому Коле.
Доходило до обвинений в пиаре на проблемах больного ребенка ради собственных целей и амбиций, и даже до доносов… Жалоба, которая навлекла проверку на хоспис, — не первая. В авторе этих жалоб Мониава подозревает своих же коллег по цеху — «идейных» сотрудников НКО, которым кажется, что она неправильно заботится о Коле и подвергает его рискам и опасностям.
Врачи в поле уголовной ответственности
«Не исключено, что основной причиной ситуации (вокруг хосписа — прим. ред.) является раздражение фигурой Лиды», — допустил в интервью «Дождю» главный врач «Дома с маяком» Григорий Климов. Но, по его мнению, ее нынешний итог возник исключительно потому, что учет наркотических средств в России вести очень сложно и требования к нему избыточны. Одних нормативных документов в этой сфере — около семнадцати.
По словам главврача хосписа, даже проверяющие признали, что система учета построена так, что нарушения допускают практически все, в том числе медицинские организации с большим опытом работы.
Врачи и медсестры находятся в поле уголовной ответственности, если допускают ошибки в журналах, их записи выходят за рамки конкретной графы или используется ручка не того цвета, объясняет медик. Было бы лучше, если бы контрольные функции в этой сфере взял на себя Минздрав, нежели полиция, полагает Климов.
«Напуганные медики не будут адекватно назначать эти препараты, просто исходя из страха допустить ошибку. Не исключаю, что это может повлиять на объективность назначения лекарства», — подытоживает врач.
Ничего тяжкого или начало жесткой зачистки?
Ситуацию вокруг «Дома с маяком» взял под контроль президентский Совет по правам человека. Главная задача — не допустить закрытия детского хосписа, заявил «Коммерсанту» председатель СПЧ Валерий Фадеев. Он настроен оптимистично.
«Насколько я понимаю, эти нарушения не слишком серьезные, и более того — их признают сами сотрудники хосписа. Однако в данном случае их ни в чем тяжком и не обвиняют, проблема только в ведении журнала», — отметил глава СПЧ.
В разговоре с «Би-би-си» он заметил, что не видит системной проблемы в требованиях, которые сейчас должны выполнять врачи. По словам главы СПЧ, он разобрался в действующих правилах и не считает их запредельными, так что саму систему, с его точки зрения, менять не нужно.
Более пессимистичную точку зрения высказал глава правозащитной организации «Агора» Павел Чиков. По его мнению, проверки в детском хосписе — только видимая часть далеко идущего тренда. МВД проверяет и другие неправительственные организации в разных городах, которым в работе нужны обезболивающие препараты. Под пристальным вниманием оказались НКО, помогающие наркозависимым, и СПИД-сервисные организации, работающие с ВИЧ-положительными (он привел в качестве примера организацию «Феникс» из Орла и петербургский фонд «Свеча»). Еще одна внезапная проверка — со стороны Минюста, связанная с законом об иноагентах, — коснулась кризисного центра для женщин, название которого правозащитник не привел.
«У кампаний могут быть разные ведомственные основания, но в целом вектор единый. Остатки независимого от власти гражданского общества в России в 2021 году ждет жесткая зачистка. Характер деятельности, организационные формы и источники финансирования никакого значения не имеют», — подводит итог руководитель «Агоры».
В 2019 году российские суды рассмотрели 1213 дел по административной статье о нарушении правил оборота наркотических средств. Из них 581 закончилось штрафом, а 51 организация была вынуждена приостановить работу, свидетельствуют данные сайта «Судебная статистика». Доля оправдательных решений составила 15 %.
Суд над детским хосписом за ошибки в журналах учета лекарств назначили на 10 декабря. Рассматривать дело будут в Зюзинском суде Москвы.