19 марта 2024, вторник, 07:55
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

Лучшее в нас

Издательство «Альпина нон-фикшн» представляет книгу Стивена Пинкера «Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше» (перевод Галины Бородиной).

Сталкиваясь с бесконечным потоком новостей о войнах, преступности и терроризме, нетрудно поверить, что мы живем в самый страшный период в истории человечества. Но Стивен Пинкер показывает в своей удивительной и захватывающей книге, что на самом деле всё обстоит ровно наоборот: на протяжении тысячелетий насилие сокращается и мы, по всей вероятности, живем в самое мирное время за всю историю существования нашего вида.

В прошлом войны, рабство, детоубийство, жестокое обращение с детьми, убийства, погромы, калечащие наказания, кровопролитные столкновения и проявления геноцида были обычным делом. Но в нашей с вами действительности Пинкер показывает (в том числе с помощью сотни с лишним графиков и карт), что все эти виды насилия значительно сократились и повсеместно всё больше осуждаются обществом. Как это произошло? В этой революционной работе Пинкер исследует глубины человеческой природы и, сочетая историю с психологией, рисует удивительную картину мира, который всё чаще отказывается от насилия. Автор помогает понять наши запутанные мотивы — внутренних демонов, которые склоняют нас к насилию, и добрых ангелов, указывающих противоположный путь, — а также проследить, как изменение условий жизни помогло нашим добрым ангелам взять верх.

Развенчивая фаталистические мифы о том, что насилие — неотъемлемое свойство человеческой цивилизации, а время, в которое мы живем, проклято, эта смелая и задевающая за живое книга несомненно вызовет горячие споры и в кабинетах политиков и ученых, и в домах обычных читателей, поскольку она ставит под сомнение и изменяет наши взгляды на общество.

Предлагаем прочитать отрывок из главы, в которой Стивен Пинкер обсуждает значительный спад преступности, начавшийся в США в 1990-е годы.

 

Чтобы объяснить спад преступности в 90-х, мы должны посмотреть, какие нормы и как изменились в это время (точно так же, как именно изменение норм помогло объяснить рост числа преступлений тремя десятилетиями ранее). Хотя полицейская реформа почти наверняка внесла свой вклад в стремительное снижение насилия в США, в частности в Нью-Йорке, не стоит забывать, что Канада и Западная Европа тоже увидели спад насилия (хотя и не такой значительный), а они не переполняли свои тюрьмы и полицейские участки. Даже самые упрямые специалисты по криминальной статистике сдались и согласились, что основное объяснение следует искать в культурных и психологических изменениях, с трудом поддающихся подсчету.

Великий спад насилия в 1990-х — одно из проявлений эволюции общественной морали, которую вполне можно назвать процессом повторной цивилизации (рецивилизации). Начать с того, что некоторые из наиболее безумных идей 1960-х потеряли свою привлекательность. Крах попыток построения коммунизма и осознание вызванных им экономических и гуманитарных катастроф лишили революционное насилие романтического флера и заронили сомнения в разумности перераспределения богатства под дулом пистолета. Широкая осведомленность об изнасилованиях и сексуальных домогательствах сделала идею «Если тебе нравится, сделай это!» в глазах людей отталкивающей, а не освобождающей. Чудовищную безнравственность насилия в бедных районах — детей, попавших под случайные пули, церкви, заполненные вооруженными гангстерами на похоронах убитых подростков, — уже нельзя было объяснить естественной реакцией на расизм и бедность.

Результатом стала волна цивилизационных наступлений. Как мы увидим в главе 7, позитивным наследием 1960-х гг. стали революции гражданских прав — прав женщин, детей, гомосексуалов, консолидировавшихся в 1990-е, когда беби-бумеры сами стали истеблишментом. Их нетерпимость к изнасилованиям, избиениям, преступлениям на почве ненависти, преследованию геев и жестокому обращению с детьми способствовала переосмыслению идеи закона-и-порядка на прогрессивных основаниях, а усилия по превращению жилых районов, рабочих мест, школ и улиц в безопасные для уязвимых групп места (как в феминистической кампании протеста «Вернем себе ночь»[1]) сделали жизнь безопасней для всех.

Одно из наиболее впечатляющих цивилизационных наступлений 1990-х было предпринято афроамериканскими сообществами, поставившими перед собой цель заново цивилизовать своих молодых людей. Как и при усмирении Американского Запада 100 лет назад, больше всего усилий приложили женщины и церковь. В Бостоне группа священников, возглавляемая Рэем Хаммондом, Юджином Риверсом и Джеффри Брауном, вела работу по снижению уровня бандитизма в сотрудничестве с полицией и социальными службами. Они использовали свое знание местных сообществ, чтобы выявить самых опасных членов банд и дать им понять, что полиция и соседи за ними наблюдают. Для этого проводились встречи с самими участниками банд и с бабушками и матерями. Лидеры местных общин тоже помогали останавливать круговорот мести: они брали на особый контроль любого члена банды, если он недавно подвергся оскорблению, и принуждали его отказаться от мести. Вмешательство было эффективно не только из-за угрозы ареста, но и из-за внешнего давления, обеспечивающего считавшему себя оскорбленным выход из ситуации. Он мог отступить, не потеряв лица, — так два сцепившихся драчуна позволяют тщедушным свидетелям растащить их в разные стороны. Эти усилия увенчались «Бостонским чудом» 1990-х: уровень убийств в городе упал в пять раз и с тех пор, с некоторыми флуктуациями, остается на низком уровне.

Полиция и суды, в свою очередь, стали использовать уголовные наказания не только как жесткое средство сдерживания и лишения прав, но для подтверждения и укрепления легитимности власти — второй стадии процесса цивилизации. Система уголовного правосудия работает исправно не потому, что «рациональные агенты» знают, что Большой Брат следит за ними в режиме 24/7 и в случае чего набросится и наложит взыскание, превышающее любую незаконно приобретенную выгоду. Ни у одной демократии нет ни ресурсов, ни желания превращать общество в подобие ящика Скиннера[2]. Преступления в принципе можно выявить и наказать только выборочно, и отбор образцов должен быть достаточно справедлив, чтобы граждане считали легитимным режим в целом. Человек верит в легитимность власти, если чувствует, что система устроена так, что он сам и, что важнее, его противники имеют все шансы понести наказание в случае нарушения закона, так что все они могут научиться подавлять свои побуждения к хищничеству, упредительным ударам и самочинной мести. Но во многих юрисдикциях США наказание было столь непредсказуемо, что представлялось скорее невезением, чем закономерным последствием запрещенного поведения. Преступники безнаказанно нарушали испытательный срок, проваливали проверку на наркотики, видя, что их приятелям всё это тоже сходит с рук, но однажды ни с того ни с сего становились жертвами злого рока и отправлялись за решетку на долгие годы.

Теперь судьи в сотрудничестве с полицией и лидерами местных сообществ меняли стратегию борьбы с преступностью. Они отказывались от суровых, но непредсказуемых наказаний за крупные преступления в пользу скромных, но адекватных наказаний за более мелкие нарушения, гарантируя, например, что неявка на слушания по прохождению испытательного срока будет стоить обвиняемому нескольких дней в тюрьме. Такие меры опирались на два свойства психологии человека (которые я исследую в главе, посвященной нашим добрым ангелам). Первое: люди, особенно те, кто часто имеет проблемы с законом, не думают о будущем и больше реагируют на конкретные и немедленные наказания, чем на вероятные и отложенные. Второе: люди оценивают отношения с другими людьми и организациями с точки зрения морали — либо как игру в победителей и побежденных, либо как справедливый и взаимно соблюдаемый договор. Стивен Альм, судья, придумавший программу «Испытательный срок с обеспечением исполнения», резюмировал: «Когда система непоследовательна и непредсказуема, когда людей наказывают случайным образом, они думают: "Инспектор по надзору меня невзлюбил" или "Кто-то затаил на меня зло", — а должны бы видеть, что со всеми нарушителями закона обращаются одинаково, точно так же, как с ними».

Новое наступление с целью умерить насилие стремилось укрепить и навыки эмпатии и самоконтроля — внутренних стражей процесса цивилизации. Бостонская программа была названа «Коалицией десяти пунктов» в честь манифеста, формулирующего десять целей, например: «Продвигать и популяризировать культурные изменения, помогающие снизить физическое и вербальное насилие среди черной молодежи, инициируя обсуждения, самоанализ и размышления о своих мыслях и действиях, которые тормозят наше развитие — личное и общественное». Коалиция также объединяет усилия с программой «Операция "Перемирие"», разработанной Дэвидом Кеннеди как воплощение кредо Иммануила Канта: «Нравственности, основанной только на внешнем принуждении, никогда не достаточно». Журналист Джон Сибрук описал одно из мероприятий по формированию эмпатии:

Однажды я наблюдал страстное, почти осязаемое желание создать переживание, способное изменить членов банды. Бывший ее член по имени Артур Фелпс, которого все звали Попс, выкатил в центр комнаты инвалидную коляску с 37-летней женщиной. Ее звали Маргарет Лонг, и ее тело ниже груди было парализовано. «Семнадцать лет назад я выстрелил в эту женщину, — сказал Фелпс, рыдая. — И мне приходится жить с этим каждый божий день». А Лонг воскликнула: «А мне приходится испражняться в пакетик!» — вытащила калоприемник из кармана инвалидного кресла и подняла. Молодые люди смотрели на нее в ужасе. Последним выступал социальный работник Аарон Пуллис, и когда он закричал: «Ваш дом в огне! Всё здание горит! Спасайтесь! Вставайте!» — три четверти присутствующих вскочили на ноги, словно их дернули за веревочку.

Цивилизационное наступление 1990-х гг. преследовало еще одну цель — подчеркнуть важность ответственности. Именно последнего качества лишена жизнь члена банды. В столице страны прошли два широко освещавшихся в прессе мужских марша, участники которых подтверждали обязательства по поддержке собственных детей. В организованном Луисом Фарраханом[3] «Марше миллиона мужчин» участвовали черные мужчины, в «Марше верных обещанию» под эгидой консервативного христианского движения — белые. Хотя оба движения носили неприятный оттенок этноцентризма, сексизма и религиозного фундаментализма, с исторической точки зрения они были частью более масштабного процесса — возврата к процессу цивилизации. В книге «Великий разрыв» (The Great Disruption) политолог Фрэнсис Фукуяма заметил, что когда уровень насилия в 90-х снизился, то же самое произошло и с другими приметами социальной патологии — разводами, зависимостью от социальных пособий, подростковыми беременностями, исключениями из школ, венерическими заболеваниями, ДТП и перестрелками с участием подростков.

Процесс повторной цивилизации, наблюдаемый в последние два десятилетия, — это не только возвращение в русло, по которому Запад двигался со времен Средневековья. Исторически процесс цивилизации зародился как побочный продукт укрепления государства и развития торговли, в то время как недавний спад насилия по большей части стал результатом цивилизационного наступления, намеренно предпринятого для улучшений условий существования людей. Еще одно новшество — разрыв между внешними приметами цивилизации и привычкой к эмпатии и самоконтролю, которые для нас важнее всего.



[1] «Вернем себе ночь» (Take Back the Night / Reclaim the Night) — международные акции протеста против сексуального насилия. — Прим. науч. ред.

[2] Ящик Скиннера — лабораторный прибор, используемый для изучения поведения животных. — Прим. науч. ред.

[3] Луис Фаррахан — лидер радикального движения афроамериканцев «Нация ислама». — Прим. пер.

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.