Кодекс долголетия. Что заставляет нас стареть

Издательство «Эксмо» представляет книгу Криса Вербурга «Кодекс долголетия. Что заставляет нас стареть, зачем это нужно и как "обмануть" эволюцию: пошаговое руководство».

Доктор медицины и исследователь Крис Вербург — один из ведущих мировых научных авторитетов в области науки о старении. Его труд отвечает на вопросы, почему и как мы стареем, и дает информацию о четырех важнейших областях, воздействуя на которые мы можем замедлить и даже обратить вспять процессы старения.

Почему некоторые виды животных почти не стареют, в то время как другие стареют и умирают очень быстро? Как действуют механизмы, которые медленно, но верно вызывают старение нашего организма, делая нас восприимчивыми к сердечному приступу, инсульту, раку, пневмонии и слабоумию? Доктор Вербург рассказывает, что можно сделать, чтобы замедлить процессы старения. Он представляет и оценивает широкий спектр передовых разработок в области антивозрастных технологий, которые когда-то были только научной фантастикой, а сегодня стали реальностью: новые типы вакцин, использование митохондриальной ДНК, редактирование гена с помощью белков CRISPR, использование стволовых клеток и многое другое.

Предлагаем прочитать одну из глав книги, в которой автор задается вопросом, нужно ли бороться со старением.

 

Хотим ли мы на самом деле жить так долго?

Многие люди ни за что не захотели бы жить до 120 лет. Если спросить их, почему, чаще всего ответ будет такой: им не хочется сидеть в инвалидном кресле, лысыми, полуслепыми, глухими, беззубыми, страдающими от недержания и питаться одним жидким пюре из рук сиделки.

Это классический образ очень старого человека. Но если вы спросите: «Хотите ли вы прожить 120 лет, по-прежнему оставаясь в своем уме, в хорошей форме и способными к независимой жизни?» — ответы будут куда более положительными. А если уж вы спросите: «Хотите ли вы прожить 120 лет и при этом выглядеть так же, как в 30, и быть такими же здоровыми и энергичными, как в 30?» — мало кто скажет: «Нет». Как мы уже видели, даже последний сценарий на самом деле уже не кажется такой фантастикой после того, как более доступными станут разрушители поперечных связей, вакцины от старости, теломерные терапии, лечение стволовыми клетками, лизосомные ферменты и так далее. Короче говоря, люди не хотят жить очень долго в первую очередь потому, что ассоциируют старость с потерей физических и умственных способностей. Но вот возможность быть старыми и здоровыми привлекает людей куда больше.

Тем не менее многим всё равно не хочется доживать до ста или более лет. Мысль о том, что придется остаться на той же работе еще на пару десятков лет, или жить с вечно молодой тещей, или в ...дцатый раз ходить по одним и тем же музеям и кофейням из-за скуки, заставляет многих думать, что, получив в свое распоряжение столько времени, они заскучают и устанут от жизни. Это, конечно, возможно, но есть и многие другие люди, для которых жизнь так интересна и полна нового, что они боятся, что им и 80 лет не хватит. Они хотят прочитать еще больше книг, узнать что-нибудь новое, съездить в другую страну, познакомиться с людьми, придумать новые идеи. Более того, проблему скуки довольно легко решить. Может быть, в будущем появятся лекарства от скуки, например, заставляющие организм вырабатывать больше дофамина и эндорфинов, чтобы вы всегда были мотивированы и счастливы. Новые технологии, например виртуальная реальность, помогут вам не скучать, погружая вас в новые миры и переживания. Кроме того, исследования показывают, что занятия, которые не вызывают у нас скуки, одновременно делают нас наиболее счастливыми — например, дружба, благотворительность, физические нагрузки, секс. И эти занятия к тому же еще и ничего не стоят (ну, чаще всего).

Что интересно, молодым людям всегда хочется жить как можно дольше (конечно же, в добром здравии), а пожилые часто говорят, что жить еще дольше им уже и не особо хочется. Возможно, дело в том, что старики уже достаточно пожили на свете. Но, возможно, существует и важная биологическая причина, по которой они так считают. Старые мозги работают не так, как молодые. Например, чем вы старше, тем меньшим количеством нейротрансмиттеров, например, дофамина и серотонина, обмениваются мозговые клетки. Дофамин особенно важен, потому что он обеспечивает удовольствие и мотивацию в жизни; у 70-летних дофамина вырабатывается меньше, чем у 25-летних. Не стоит удивляться, что многие пожилые люди не очень хотят жить дольше. Это не значит, что у них не хватает мотивации. Напротив, пожилые люди часто очень довольны жизнью. Но старые мозги иначе думают о старости, прежде всего, именно потому, что они стары. В мозгах пожилых людей другая пропорция нейротрансмиттеров и вырабатывается меньше нейропептидов и нейрогормонов. Вполне возможно, именно этим объясняется то, что многие старики думают: «Хватит с нас», — а молодые люди полны энтузиазма, страсти и желания изменить или узнать мир. Но давайте предположим, что у 80-летнего человека будет такой же энергичный, здоровый и молодой мозг, как и у 20-летнего: у него по-прежнему сохранится юношеский энтузиазм и желание жить.

Некоторые люди выступают резко против исследований в области продления жизни и борьбы со старением. Они считают, что старость и смерть должны остаться прежними, потому что иначе жизнь потеряет почти всю привлекательность. Смерть и бренность жизни заставляют нас жить интенсивнее, больше наслаждаться краткими мгновениями существования, зная, что долго они не продлятся.

Правда ли это? Неужели нам в самом деле нужно осознание того, что жизнь конечна, чтобы быть счастливыми? Это довольно-таки странные рассуждения, потому что большинство людей предпочитают как можно меньше думать о смерти. Большинство живет так, словно они бессмертны. А иначе нельзя: зачем вставать с постели, если знаешь, что всё равно умрешь? Постоянно думать о том, что твоя жизнь закончится, просто невыносимо. Мне вспоминается пациентка, которую положили в психиатрическую больницу, потому что она не могла вынести своей смертности. Мысль о том, что она когда-нибудь умрет, была так ей отвратительна, что она даже хотела покончить с собой.

К счастью, у большинства людей есть когнитивный защитный механизм против смертности: они просто как можно меньше об этом думают. Мы притворяемся, что нас впереди ждет бесконечность дней, хотя каждый из нас — всего лишь одно из сотен миллиардов короткоживущих, смертных живых существ, живущих на коре застывшей планеты, вращающейся вокруг звезды, которых в одной нашей галактике не менее трехсот миллиардов. По словам бельгийского писателя Вальтера ван ден Брука, «мы знаем, что умрем, но каждое утро притворяемся, что это не так… Что бы мы ни делали — все наши волнения по поводу того, кто выиграет «Оскар» или велогонку «Париж — Рубе», — это всего лишь тактика временного отвлечения от мыслей об этой ужасной штуке — смерти. Пока мы собираем марки или пишем книги, мы гоним от себя эту мысль».

Конечно, мы всё равно думаем о смерти, возможно даже — помногу раз в день, но мы быстро отбрасываем эти мысли и сосредотачиваемся на повседневных делах. Нам необходимо это делать, потому что иначе тяжкие мысли раздавят любую мотивацию и любовь к жизни. Лишь после того, как у нас внезапно диагностируют смертельную болезнь, мы понимаем, насколько относительно и коротко наше существование и что смерть уже стучится в дверь.

Еще один аргумент против идеи «смерть делает нашу жизнь лучше» — то, что мы счастливее всего, когда сосредотачиваемся на чем-то бесконечно далеком от смертности. Ученые, изучающие счастье, используют термин поток. Это момент, когда люди очень счастливы или на самом деле наслаждаются жизнью, например, увлечены потрясающим фильмом или интересной книгой, или когда рисуют, лепят, пишут и готовят, и настолько погружены в этот процесс, что забывают о своем существовании. Нас уносит потоком. Времени словно не существует. Эти переживания — из таких, когда мы потом смотрим на часы и спрашиваем себя: что, уже так поздно? Чаще всего мы наиболее счастливы, когда забываем о себе и о времени — и, соответственно, о том, что наше время медленно заканчивается, а наша жизнь конечна. Это прямая противоположность словам философа Бернарда Уильямса, который сказал: «Если бы мы, люди, больше не могли умирать, какой смысл был бы вести счастливую жизнь?» Однако наши самые счастливые моменты — это зачастую те, при которых мы забываем о времени и о смертности и живем лишь здесь и сейчас.

Этим мы заодно опровергаем и идею, что смерть необходима для планирования жизни. Многие люди считают, что у жизни есть фиксированный шаблон примерно такого вида: сначала детство, потом учишься, находишь пару, заводишь семью, работаешь, уходишь на пенсию, немного наслаждаешься жизнью, а потом умираешь. Если бы жизнь не была ограничена примерно 80 годами, то мы бродили бы бесцельно на жизненном пути, не зная, когда начинать или заканчивать каждый этап жизни. Смерть служит путеводным огнем, который придает нашей жизни направление, и мы летим на него, как мотыльки.

Однако, поскольку мы всеми силами стараемся игнорировать смерть, а наиболее счастливыми чувствуем себя тогда, когда больше не ощущаем времени, это значит, что все эти разговоры про планирование и шаблоны довольно относительны. Если бы люди могли жить до 200 лет, жизнь все равно оставалась бы прекрасной и осмысленной — особенно потому, что счастливыми нас делают в основном переживания прекрасных моментов.

Мысли о смерти способны раздавить любую мотивацию и любовь к жизни. Именно поэтому люди научились «отбрасывать» эти мысли, замещая их будничными проблемами.

То, что для счастья нам необходима «нормальная» продолжительность жизни и смерть, — неправда. Даже Бернард Уильямс, философ, который считал, что смерть придает жизни смысл, на склоне лет понял, что ему трудно смириться с тем, что он болен и скоро умрет. Он признался: «Может быть, я отрицаю эту истину чаще, чем встречаюсь с ней лицом к лицу». Может быть, нам стоит перестать убеждать себя, что жизнь, у которой нет конца и смерти, менее ценна, и просто понять, что смерть и старость неприятны, но придется искать им место в жизни.

Кроме скуки и смерти как смысла жизни, часто звучит и еще один аргумент против долгой жизни: перенаселение. Если все станут доживать до глубокой старости, мир переполнится еще сильнее, чем сейчас. Но тот же аргумент можно выдвинуть и против вакцинации, антибиотиков и здравоохранения в целом: продлевая людям жизнь с помощью этих изобретений, вы тоже способствуете перенаселению. Тем не менее большинство людей не возражают против врачей и антибиотиков.

У нас в самом деле есть проблема с населением. Только вот проблема у нас не с перенаселением, а с недонаселением, потому что люди меньше рожают детей. Никогда в истории человечества рождаемость еще не была такой низкой. Из-за этого население уменьшится, и в большинстве индустриальных стран это уже происходит. Там рождаемость примерно равняется двум. Среднестатистическая женщина на Западе рожает двоих детей, а этого слишком мало, чтобы поддерживать численность населения, потому что не у всех этих детей родятся свои дети. В некоторых странах Азии рождаемость даже еще меньше, чем в Европе. Например, в Сингапуре женщины в среднем рожают всего по одному ребенку. Власти Сингапура готовы пойти на любые меры, чтобы повысить рождаемость. Они даже выдают пособия на рождение каждого ребенка. Власти дают семейным парам премию в 12 000 долларов за каждого первенца и до 20 000 долларов за каждого ребенка после третьего. Тем не менее даже эти премии почти не помогают делу.

Даже в развивающихся странах рождается меньше детей, потому что население становится зажиточнее и образованнее (высшее образование — это один из самых главных факторов, влияющих на уменьшение численности семьи. Средняя рождаемость в развивающихся странах — около четырех, что намного меньше, чем в известном штампе о «восьми-десяти детях у каждой женщины». Средняя общемировая рождаемость (с учетом и развитых, и развивающихся стран) — 2,36 ребенка на одну женщину, что опасно близко к 2,1 — минимально необходимой рождаемости для воспроизводства населения. Африка — единственный континент, где в ближайшие десятилетия можно ожидать значительного роста, но как только этот континент станет достаточно богатым, рождаемость резко упадет и там; это уже случилось в таких странах, как Иран и Бразилия.

Общемировой спад рождаемости длится уже несколько десятилетий. Он вызван повышением уровня жизни (вам не обязательно иметь детей, которые будут ухаживать за вами в старости), запретом на детский труд (в прошлом дети помогали родителям на фермах и на фабриках, так что чем больше у вас детей, тем больше рабочих рук), образованием, распространением средств планирования семьи, а также тем простым фактом, что женщины больше времени проводят в учебных заведениях, а потом работают, так что детей рожают меньше и в более позднем возрасте. Все это, конечно, весьма хорошо в плане развития общества, только вот привело это к тому, что детей рождается намного меньше, чем в прошлом.

В результате мы движемся к демографической революции. По некоторым оценкам, к 2300 году количество европейцев уменьшится с 455 миллионов до 59, а в странах вроде России или Италии население уменьшится в десять раз. Некоторые ученые считают, что недонаселение — это намного более опасная угроза для человечества, чем падение метеорита или извержение супервулкана. Может быть, именно это даже стало причиной вымирания неандертальцев, еще одного вида людей, которые когда-то жили на Земле. Неандертальцы тоже были разумными, у них был язык, и они делали украшения. Тем не менее около 30 000 лет назад они полностью вымерли, возможно, из-за того, что у них просто рождалось недостаточно детей, и мало-помалу неандертальцев просто не осталось.

В краткосрочной перспективе — то есть в ближайшие сто лет — население будет продолжать расти. Однако в долгосрочной перспективе, если смотреть на периоды в 300 и более лет, нам больше нужно бояться не взрывного роста населения, а схлопывания. Увеличив продолжительность жизни, мы сможем замедлить это схлопывание. Аргумент «более долгая жизнь автоматически приводит к перенаселению» на самом деле не так прост и прямолинеен, потому что нужно учитывать и падение рождаемости. Конечно, если бы все жили тысячу лет или даже больше, в долгосрочной перспективе это все-таки привело бы к перенаселению. Но даже если прямо сейчас все внезапно станут бессмертными, население будет расти очень медленно, и никакого взрывного роста не произойдет. У нашего общества будет достаточно времени, чтобы найти решения. Перенаселения можно избежать, лучше контролируя рождаемость и смертность, чтобы удерживать население в равновесии, к тому же оно может быть компенсировано новыми разработками, например, улучшением методов земледелия и производства пищи, вторичной переработки мусора и других экологически устойчивых технологий.

Короче говоря, перенаселение — вовсе не такая серьезная проблема, как считалось. Продление жизни может стать буфером для спада населения, а управление рождаемостью — это важный инструмент для профилактики или замедления перенаселения. Более неприятная проблема состоит в том, что люди-долгожители будут намного дольше оставаться у власти. Кровавые диктаторы, коррумпированные министры, консервативные профессора или некомпетентные директора больше не будут уступать место молодым людям с новыми, свежими, прогрессивными идеями. Известный физик Макс Планк однажды пошутил, что наука прогрессирует «от одних похорон до других». Никому бы не понравилось, если бы Гитлер или Сталин оставались у власти столетиями, но можно посмотреть и на другую сторону медали: гении вроде Моцарта и Эйнштейна продолжали бы потрясать нас своим интеллектом и творческими способностями еще много-много лет.

Если говорить о жестоких диктаторах, коррумпированных министрах и некомпетентных директорах, то и эту проблему можно решить, например, ограничить время пребывания на высоких постах. Многих президентов уже сейчас выбирают максимум на два срока. Им приходится уступать дорогу другим. Похожую политику можно проводить в университетах, компаниях и других организациях. Университетским профессорам и исполнительным директорам компаний нельзя будет оставаться на своем месте сколько угодно: рано или поздно им придется уйти со своей должности, и неважно, будут ли они уже старыми и морщинистыми или по-прежнему выглядеть на тридцать лет. Что же касается диктаторов, которые ни за что не уйдут добровольно, — такое у нас есть и без бессмертия. Многие диктаторы оставались у власти намного дольше, чем следовало бы. Но чаще всего их отстраняют силой, задолго до того, как они умрут от старости, — с помощью коктейлей Молотова или оскорбительных карикатур.

Мы обсудили некоторые «за» и «против» увеличения продолжительности жизни. Некоторые люди не хотят жить дольше — что ж, им решать. Кто-то не хочет жить дольше, аргументируя это скукой, смертью как единственной вещью, которая придает жизни смысл, или перенаселением. Но, как мы уже увидели, эти сценарии на самом деле не так самоочевидны, как кажется, и для многих перечисленных проблем уже есть решения.

Подводим итог

Некоторые люди не хотят жить очень долго, даже оставаясь при этом здоровыми, аргументируя это, например, скукой, потерей интереса к жизни, интеллектуальным застоем или перенаселением.

Для многих из этих проблем существуют решения.

Популяционные прогнозы, которые заглядывают в будущее достаточно далеко (например, на 300 или более лет), показывают, что в потенциале нас ждет не перенаселение, а недонаселение, которое, в конечном итоге, может привести к вымиранию человечества.