Хотя в 2021 году чаще всего советовали что почитать филологи, были представлены и многие другие профессии. На втором месте оказались историки: в общей сложности семь человек порекомендовали нашим читателям ту или иную литературу, иногда профильную, а иногда просто любопытную. Давайте ознакомимся с некоторыми из рекомендаций (полные версии можно посмотреть по ссылкам).
Один из основателей Антиуниверситета, старший научный сотрудник Академии наук в Праге Ян Сурман посоветовал прочитать художественную биографию Бенито Муссолини «М. Сын века» («M. Il figlio del secolo», первая часть трилогии) итальянского писателя Антонио Скурати. Русский перевод пока только готовится к изданию. В этой книге Скурати — исследователь культуры и специалист по «языку войны и насилия» — рассказывает о том, как Муссолини стал политическим лидером Италии. Одновременно с этим, отмечает Сурман, читателю изображают Италию после Первой мировой войны, которая не может разорвать порочный круг насилия. Сам Скурати, рассуждая о книге, проводит параллели с современностью.
Историк, журналистка и научная сотрудница Международного центра истории и социологии Второй мировой войны и ее последствий Элла Россман посоветовала прочитать коллективную монографию «Сметая запреты. Очерки русской сексуальной культуры XI–XX веков» под редакцией Натальи Пушкаревой, Анна Беловой и Натальи Мицюк. В книге описана эволюция российской сексуальной культуры с акцентом на женщинах. «Историки реконструируют, как изменялся контроль над женской сексуальностью со временем и в разных пространствах (деревня, дворянская усадьба, город), как появилось сексуальное просвещение — и какие формы оно принимало, как трансформировались представления о материнстве», — рассказала она.
Историк литературы Алексей Вдовин предложил прочитать собрание работ Альбина Конечного «Былой Петербург». Альбин Конечный — известный историк петербургского быта XVIII-XX веков, в своей книге он пишет о тех сторонах жизни северной столицы, которые канули в лету и оттого так притягательны сегодня. «Балаганы и гулянья, старинные вывески и первая реклама, петербургские наводнения и белые ночи, мелочные лавки и культовые ресторации, — это и многое другое подробно и с любовью описано и прокомментировано в этой книге», — рассказывает Вдовин.
Сотрудник Пушкинского дома Кирилл Зубков рекомендовал прочесть мемуарную хронику Александра Герцена «Былое и думы», один из ключевых текстов русской литературы XIX века, который, по его словам, оказал огромное влияние на многих авторов — от Льва Толстого до Фридриха Ницше. «На мой взгляд, эту книгу недооценивают — читают мало и поверхностно. Это яркий пример принципа "нет пророка в своем отечестве". Удивительно, что она гораздо известнее за рубежом, чем на родине», — рассказал Зубков.
Историк литературы Михаил Эдельштейн посоветовал прочесть книгу «Исаак Бабель. Жизнеописание», которую написали в соавторстве Елена Погорельская и Стив Левин. Это первая столь полная биография Бабеля, предыдущие попытки он считает неудачными. Авторы, как отмечает Эдельштейн, выбрали очень бережный подход к решению очень непростой задачи: они приводят разные свидетельства о жизни Бабеля, сталкивают их, но не всегда пытаются разрешить противоречия, которые из этих свидетельств вырастают.
Историк западной литературы и переводчица с немецкого Вера Котелевская посоветовала роман Марка Данилевски «Дом листьев», который недавно был издан на русском. Вначале у читателя появляется ощущение, будто автор решил устроить ревизию всех постмодернистских уловок, показать, чему научился западный роман за треть XX века. «И тем не менее этому триллеру удается втянуть в свой нелинейный мир, с его почти реалистической историей о разлученных сыне и матери, о тошнотворном мире принудительной психиатрии», — говорит Котелевская.
Сотрудник Государственного музея Льва Толстого Илья Бендерский обратил внимание на повесть Льва Толстого «Поликушка». Впервые она была опубликована в 1863 году в журнале «Русский вестник». Из всей прозы Толстого эта повесть (вероятно, наряду с поздней повестью «За что?») более всего ориентирована на достижение очистительного трагического катарсиса. «Мир Толстого не замыкается на одном переживании, на одной эстетической категории: как, например, трагедия Анны Карениной сосуществует в одноименном романе со сложной историей Константина Левина, в которой трагическое смешивается с идиллическим. Для Толстого всегда важно было оставить перспективу принятия жизни, открыть пространство для некоторого позитивного практического действия. В этом смысле повесть "Поликушка" стоит несколько особняком в корпусе толстовских текстов», — рассказал Бендерский.
