19 марта 2024, вторник, 12:56
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

Корсары султана

Издательство «Бомбора» представляет книгу турецкого историка Эмраха Сафы Гюркана «Корсары султана. Священная война, религия, пиратство и рабство в османском Средиземноморье, 1500–1700 гг.».

«Это книга о золотом времени мусульманского корсарства в Средиземноморье — со всеми его правовыми, экономическими, социальными, культурными, военными и географическими особенностями. У нее самые разные источники: османские, французские, итальянские, испанские, английские, португальские, каталонские, латинские, немецкие…» — пишет Эмрах Сафа Гюркан в предисловии к русскому изданию. Читатель узнает, какие реалии скрывались за подчас зловещими или романтическими легендами об этих людях моря: как они организовывали нападения, как делили добычу, как устраивали свои порты и жилища, как выстраивали дипломатические отношения с цивилизованным миром.

Предлагаем прочитать один из разделов книги.

 

Жизнь на корабле

Теперь, когда мы рассмотрели технические особенности кораблей и состав экипажей, настала пора ознакомиться и с условиями жизни на палубе. В каких условиях путешествовали люди, которым приходилось долго ютиться в тесноте? Мы попытаемся прояснить проблемы гигиены и здоровья, с которыми сталкивались корсары, а также ответить на вопросы: что они пили, ели, каким образом и как часто совершали религиозные обряды, как удовлетворяли свои сексуальные потребности и что служило им отхожим местом?

Несомненно, большинство примеров взято из галерной жизни, ведь важная часть наших источников — это истории невольников. Собственно, сколько бы рабов ни служило на парусниках матросами — их количество не сравнить с сотнями галерных гребцов. Кроме этого, таким морякам было неимоверно трудно совершить побег или обрести свободу за счет выкупа; можно перечислить по пальцам тех, кому удалось сделать это и написать обо всем, что выпало на их долю. Очевидно, нельзя забывать и о том, что их малочисленные рассказы пронизаны желанием мести или призваны вызвать в читателях те или иные чувства, и к этим повествованиям следует подходить с осторожностью.

Пища

Прежде всего рассмотрим, какая пища была в обиходе на галерах. Мы уже упоминали и о тесноте галерных трюмов, и о том, что экипажи галер постоянно запасались водой, провиантом и древесиной. Много людей на кораблях было лишь потому, что требовались гребцы. Здесь перед нами один из важнейших критериев, определяющих размах, длительность и природу корсарских операций: чем кормить сотни людей, вынужденных по полтора месяца странствовать на тесном (25–30 × 4–5 м), очень тесном корабле? Как видно из бурных споров французских офицеров XVIII века1, гребцам требовалась калорийная пища, особенно на весельных судах.

О плохом питании на галерах уже поведано немало; наверное, нет пленника, который бы не посетовал на скудную, грязную, черствую и червивую еду2. И всё же эти свидетельства преувеличены; иными словами, их следует оценивать лишь в контексте популярных мотивов (trope) о «жестоких турках» и «угнетаемых христианах». Хотя, конечно, пиршеств на галерах не устраивали, экипаж, считая и рабов, требовалось хорошо кормить. Поэтому следует отметить, что разница в повседневном питании невольников, матросов и солдат была невелика3. Об этом свидетельствует Диего Галан, сетуя на то, что за сорок дней в пещере он не выпил ни капли вина и только три дня ел мясо4.

Потребность в углеводах на галерах удовлетворяли галетами. Эти твердые сухари (по-османски — пексимет) оказались бесценны, поскольку долго сохранялись, пусть даже об них стачивались зубы. Как писал Фуртенбах, хлебцы, пропеченные дважды, не портились по 6–8 месяцев, а бывало, и целый год5. Делакруа рассказывает, что на османских галерах гребцам давали не только 635 граммов галет, но и раз в день кормили овощным супом6. А согласно Тавернье, на одного человека приходилось 735 граммов сухарей, то есть немного меньше, чем на французских галерах (900 г) и мальтийских (1 кг)7. Иногда вместо галет выдавали рис и кускус8.

Кроме сухарей, на галерах кормили молочными продуктами, в частности сыром и маслом; различными овощами и зеленью; были и оливковое масло, чеснок, лук и маслины. Уксус смешивали с водой и лечили им цингу; он был не только альтернативой вину, но еще и помогал пережевывать твердые сухари. Из сладкого были инжир и изюм. Часто употреблялись бобовые, прежде всего чечевица и горох9. По воспоминаниям Педро, экипажу галер приходилось целый месяц довольствоваться уксусом, оливковым маслом, чечевицей или рисом, а раздавали всё это в неглубоких мисках (escudilla)10. Байло Марино Кавалли отмечает, что на османских галерах избегали фруктов и салями (salumi), боясь болезней и обезвоживания11; вероятно, он имел в виду лишь свежие фрукты. Опять-таки, необходимо отметить, что мы весьма осторожно относимся к такого рода объяснениям и не думаем, будто кто-либо отказывался от мяса на галере во второй половине XVI века.

Вот только мясо еще нужно было найти… Оно требовалось как источник белка, но во второй половине XVI столетия сделалось недоступным. В Средиземноморье возросло население, это увеличило потребление зерновых, и производство мяса сократилось, поскольку скотоводы лишились полей. В результате резко поднялись цены на мясную продукцию, и ее поиски для кораблей, переполненных людьми, доставляли немало хлопот. Ко второй половине века мясо полностью исчезнет с испанских галер12. К сожалению, османы тоже не знали, как справиться с нехваткой, из-за которой гребцы слабели, а размах военных операций снижался. Педро уверяет: рабам на султанских галерах мясо выдавали лишь на Пасху или же максимум два раза в год13. Его вялили, чтобы дольше сохранялось; странно ожидать чего-то другого от моряков, превращавших в галеты даже пшеничный хлеб. Вероятно, это мясо не было особенно вкусным. Сальваго утверждает, что османские корсары не любили его14. Порой мясо коптили, затем нарезали длинными ломтиками, проваривали в масле для аромата и выдерживали в глиняных горшках15. Мясное блюдо можно было приготовить и на галере, где вместо одной из банок на палубе водружался очаг. Наряду с красным мясом любили и белое. Да что там! На галерах мастерили курятники, в которых неслись куры!16 Обратим внимание, что на европейских судах иногда употребляли морепродукты, скажем, сардину и тунца17, однако турки почти не вводили рыбу в рацион18.

Реисы или судовладельцы распределяли бесплатно лишь заранее установленную долю еды. Обычно это были продукты первой необходимости: галеты, уксус, оливковое масло, сливочное масло; в особых случаях раздавали изюм и виноград. Но те, у кого были деньги, могли есть всё, что брали на борт или покупали в пути19.

Питье

Прежде всего на галерах требовалась вода. Как мы уже упоминали, на французских судах ее перевозили в 50-литровых бочках, при наполнении весивших по 60 кг20. Однако запасов хватало не больше чем на пару недель, и приходилось постоянно пополнять их, причаливая к берегу. И если для нескольких галер поиски источников не доставляли хлопот, то большой флот передвигался лишь по тщательно спланированным маршрутам. А кроме того, приходилось предотвращать загнивание воды, которая застаивалась в бочках. Лучше всего было кипятить, даже после того, как вода уже подпортилась21. Но всю воду в указанном объеме — не перекипятить. Вот лишь некоторые из дополнительных методов: в воду погружали раскаленное железо; клали в нее хлебную мякоть перед тем, как разлить по бочкам; а в сами бочки бросали гальку или ивовые ветки (giunchi)22.

Если же моряки лишались пресной воды, им оставалось лишь пить собственную мочу (ihren eigenen Harn)23 или же как угодно дистиллировать морскую, чтобы лишить ее соли и горького привкуса, иначе говоря — отделить «легкую» часть от «тяжелой». Согласно Пантере, после такой перегонки моряки получали настолько чистую и легкую пресную воду, что лучше и полезнее ее было не сыскать во всем мире24. Но это требовало знаний и подготовки. И первое, что надо знать историку мореплавания, — никто такой подготовкой не владел, а комнатная температура в Средиземном море почти никогда не поддерживалась. Когда теория расходилась с практикой, применяли «творческий подход». Корсары даже добавляли в морскую воду сахар — впрочем, это не спасало25. Во-первых, сахарные примеси не убавляли жажды, вызванной крайне соленой водой Средиземного моря. Они лишь меняли вкус — но даже лошади, по десять дней испытывающие жажду, отказывались от подслащенной морской воды. Во-вторых, не следует забывать, что в ту эпоху сахар принадлежал к деликатесам и нечасто попадал на корабли.

Бодрящему вину, более калорийному (и не столь «богатому» на бактерии) в сравнении с речной водой, на османских галерах не было места26, о чем мы узнаем и от Педро27, и от греческих гребцов, чрезвычайно сетующих на то, что им на судах не наливают — ни красного, ни белого28. Египетский адмирал Сейди Али-реис, рассказывая, почему на его галерах некоторые из солдат дебоширят пяьными, отмечает, что они пристрастились к хмельной жидкости, которая под жаром солнца выделяется из веток местного «тари-дерева» (осм., араб. târî — неожиданный) — еще одно доказательство того, что алкоголь на кораблях государственного флота находился под запретом29.

Впрочем, пусть даже Сальваго и Олафур Эгильсон убеждают нас в том, будто корсары даже не притрагивались к вину30, в пограничье всё обстоит несколько иначе. Пираты Сале пили и вино, и этиловый спирт (eau-de-vie)31. Нам это хорошо известно32. По сведениям Эвлии Челеби, на острове Айямавра (Лефкасе), где собирались «все воители, плавающие на фыркатах, гази священной войны», ведущие охоту в Адриатике, «питейные дома настолько переполнены, что солдаты дни и ночи напролет, не просыхая, гуляют в них под звуки давула и зурны33; только и слышны там песни на сазе, восклицания и брань толпы»34. Делакруа пишет, что на алжирских кораблях начальник вардиянов (надзирателей) не запрещал рабам загружать перед отплытием вино и ракы35. Причем надзиратели не только оскверняли алкоголем корабли доблестных гази, но и продавали его мюхтэди, подпавшим под искушение шайтана36. А такие воители веры, как одабаши Байрам, хозяин дю Шастеле де Буа, проявят запасливость — и у них всегда будет при себе ракы37. Собственно, разве Томас Хеэс не упоминает об употреблении табака и алкоголя, ведя речь об исламских запретах? Он даже откровенно отмечает, что запреты касались и «мейханэ», питейных домов (tavernes)38. Еще одно доказательство тому, что горожане не брезговали выпивкой, дошло до наших дней от Эммануэля де Аранда. Французский пленник поведал, что в основном мусульманские корсары и солдаты посещали мейханэ в тунисских тюрьмах для пленников, причем совершая там «мерзкие грехи» (des pechez inabominables) вместо того, чтобы спокойно разойтись после выпивки (s’amusent à la boire)39.

Не раз пристрастие к алкоголю губило корсаров, подрывая дисциплину. Например, солдаты Сейди Али-реиса, опьяневшие от смолы «тари-дерева», попытаются убить командира. Покушение сорвется в последний момент, но вместо Али погибнет другой «истинный храбрец», и, что самое важное, Сейди побоится наказывать оголтелых пропойц на чужой земле, и ему придется разбираться с разгневанными солдатами, требовавшими покарать виновных смертью40. В 1636 году, когда 14 тунисских галер подойдут к берегам Палермо, несколько корсаров обопьются вином, засев в каком-то погребе, и на них внезапно нападет враг41. Сорок лет спустя один из алжирских реисов, вдрызг пьяный (en complet état d’ivresse), бросится в погоню за французской каравеллой и не оберется хлопот. Сперва он разобьет нос своего судна, решив брать врага на абордаж, а затем едва спасется от пушечного огня, открытого с надстройки каравеллы42.

Алкоголь, кроме того, вел к бунтам и побегам. В 1645 году турки, устроив на алжирском паруснике пиршество с попойкой, забудут заковать рабам ноги, и те захватят корабль, пленят бывших хозяев и закуют уже их43. Похожий случай имел место даже в самом Стамбуле, на галере, где тянул весла Хеберер. Какой-то гребец, выходец из Померании, задумав бежать с галеры, стоявшей на якоре (осм. «ленгер-эндаз»)44 у Топханэ45, напоил и надзирателя, и постовых вином, раздобытым в Галате; когда те уснули, он перепилил оковы рашпилем и бросился в море. Правда, очутившись на берегу, померанец поймет, что его поймают, и, боясь лишиться ушей и носа, спокойно вернется на галеру, где опять наденет на себя кандалы, пока надзиратель и караульные будут сладко спать, ни слухом ни духом ни о чем не ведая46.

За небрежность каждого ожидала кара. Неизвестно, какое наказание понес алжирский реис, который разбил нос корабля, подверг опасности команду, да еще и вернулся в порт без добычи. А вот какая участь ожидала в 1751 году реисов Али и Ибрагима, сцепившихся, будто псы. Они вместе ходили в набеги и взяли себе за привычку потчевать друг друга. И как-то раз, хлебнув лишнего во время одного из таких угощений, они затеяли драку, после которой, возвратившись домой, лишились командирских званий47. Возможно, здесь стоит указать на различие между азиатскими и африканскими турками, которое в ХVIII веке провел Жан Мартейль, тянувший весла на французских галерах. По словам гребца-гугенота48, непрестанно восхвалявшего азиатских турок (представителей Анатолии и Балкан), от африканских или же магрибских турок нельзя ожидать ничего, кроме неприличия, и если турки из Восточного Средиземноморья добросердечны и порядочны, преданы вере и даже не притрагиваются ни к вину, ни к свинине, то североафриканские способны на все. Мартейль пишет, что турки с Востока не очень-то и общались с ними49. Интересно, кого он подразумевает под североафриканскими турками — лишь ренегатов или же всех мусульман, о которых ведет речь? Ответ пока не найден, но он крайне важен: ведь если протестант-фанатик, угодивший на галеры, имеет в виду мюхтэди, тогда все его сведения вряд ли можно считать объективными. Если же речь идет не только о ренегатах, но и о рожденных в исламе мусульманах, тогда стоит полагать, что в Западном Средиземноморье царило характерное для пограничья спокойствие. Конечно же, упоминание о мюхтэди свидетельствует, что бывшие христиане, даже сменив веру, спокойно ели пищу, запрещенную в исламе. Впрочем, это вовсе не означает, будто так не поступал никто из мусульман, рожденных в исламе; между тем следует отметить, что мы не располагаем многими доказательствами последнего. Помимо упомянутого свидетельства, нам еще известно, как мусульмане-янычары из экипажа Джона Уорда, грабя судно «Черити» (Charity), набросились на вино со свининой50; должен признаться, мне до сих пор не удалось определить первоисточник. По моему личному убеждению, нельзя делать точных выводов, пока мы не получим больше доказательств. Все наши источники, подробно повествующие о грехах и безнравственности корсаров, почти не упоминают о том, будто те ели свинину, и только один указывает на это без особых деталей, ограничившись лишь скупым упоминанием.

Болезни, туалет и гигиена

Подолгу ютясь в тесноте и тяготах, моряки часто страдали от лихорадки, вызванной различными болезнями, теми же пневмонией и гриппом, а их раны нередко гноились51. Например, Лю Муа умер и пошел на морское дно, поскольку подхватил дизентерию, наевшись фруктов на корабле, который шел из Джиджеля в Марсель52. А уж такие, как Диего Галан, совсем не привыкшие к корабельной качке, страдали и от жара, и от головокружения с рвотой, — одолевала морская болезнь53. К тому же наших корсаров, блуждающих от берега к берегу, повсюду подстерегали эпидемии и прежде всего чума. Да что там! Считается, что сами корсары играли одну из важнейших ролей в распространении чумы54. Ведь предотвратить заражение на кораблях, заполненных людьми, можно было только одним способом: выбросить трупы за борт55 или же оставить больных на суше, обрекая их на верную смерть56. После сражений экипажи стремились как можно быстрее избавиться от тел погибших, и иногда на корм рыбам шли как раненые, так и потерявшие сознание, которых принимали за мертвых (так всё обстояло на французских галерах)57. Случалось, что в более спокойной обстановке разрешали даже хоронить покойников. Например, на торговом корабле, где тянул весла Хеберер, скончавшихся гребцов обычно бросали в море, но, когда рабы очутились в Александрии, им удалось добиться разрешения на захоронение одного из мальтийских рыцарей58.

Не стоит забывать и о проблемах с гигиеной, создаваемых насекомыми и крысами. С последними удавалось справиться лишь постольку-поскольку, но даже ради этого османы заводили на кораблях ласок (wiselein) и кошек59. Терпеть насекомых, вероятно, было еще труднее; не напрасно анонимный стих, сравнивающий жизнь на галере с адом, объявляет блох, вшей и клопов тремя врагами тела60. Но еще на гребцах, тянущих весла, моментально появлялись муравьи. По словам Педро, проклятых насекомых даже не было смысла убивать, лучше всего отвернуться от них и не обращать внимания, пусть даже муравьи разъедали кожу на груди, толстея от крови, и заползали в его кордовские сапоги61.

Как нам известно, невольники, проводя целый день на банках под палящим солнцем, кидали свои мокрые от пота рубахи в ведро на веревке, окунали в морскую воду и на какое-то время оставляли их там. Такие действия скорее напоминали лишь «вымачивание и сушку, нежели стирку», они не давали эффекта, поскольку жирная (gruesa) морская вода сама по себе не могла промыть рубаху62.

Что же касается отправления естественных надобностей, то ситуация выглядела столь же неутешительно. Если корсары еще могли справить большую нужду на краю судна, то сотням гребцов, закованным в колодки, приходилось для этого пользоваться ночным горшком прямо на банке63. Причем, как сообщает Педро, вечером для отправления малой нужды они использовали те же миски, из которых ели днем64. И только век спустя, при жизни Грациана, рабам уже позволялось на закате дня выйти на рамбаду и там «избавиться от природного бремени» (expeler la carga de naturaleza)65. Накапливавшиеся на судне испражнения выносили в трюм (sentina), но пусть даже его чистили ежедневно, никто не мог выдержать «зловоннейший запах», исходивший от человеческого существа (pessimus foetor ex ea exhalat, magis quam ex quacunque latrina humanorum stercorum)66. Поэтому галеры иногда затапливали для очистки67.

Еще одним моряцким бедствием стала цинга — смертельное заболевание, которое сопровождали мышечные спазмы; боль в суставах; слабость; истощенность; воспаление десен; уменьшение эритроцитов в крови; раздражение кожи и психологическая неуравновешенность. Вообще-то болезнь открыли еще во времена крестовых походов, но до конца XVIII века никто не понимал, что она возникает вследствие недостатка в организме аскорбиновой кислоты, или же витамина С. Особенно уровень смерти от цинги зашкаливал на севере. Так, на британском флоте количество ее жертв намного превышало число погибших в войнах. Впрочем, в Средиземном море от нее спасали вино, уксус, оливы и квашенина. Испанцы не напрасно называли цингу «голландским недугом». Мишель Хеберер лично видел, как галеты, промоченные уксусом и оливковым маслом (Baumöl), поднимали на ноги даже самого больного человека68. Да и сама цинга начинала проявляться лишь на второй месяц плавания, отчего ее вряд ли стоило ожидать в корсарских походах, длившихся по 40–50 дней.

Но на корабле убивали не только болезни. На голландских судах к покойникам причисляли и тех, кто всего лишь упал в море69. Членов экипажа, не умеющих плавать, хватало и на корсарских кораблях, особенно среди солдат. Например, когда Али Биджинин уплыл от янычар, бросив их на палубе голландского корабля, на который сам же и напал, часть турок, побоявшись броситься в море, была вынуждена сдаться врагам70.

Когда судно брали на абордаж, гибли и гребцы, закованные в колодки; кто-то умирал и от жажды в зной, — причем, как мы уже упоминали в предыдущем разделе, подобная участь постигала не только невольников. Здесь следует добавить лишь то, что рабы, по сведениям ряда источников, сводили счеты с жизнью, не выдерживая истощения и каторжных условий. Принимая во внимание преувеличения и провокационный характер невольнических воспоминаний, стоит заметить, что подобного рода утверждения вызывают немало сомнений, и нелишним будет спросить, часто ли в таком случае случались самоубийства на палубе, даже если они и происходили?71

В шторм с гребцов снимали кандалы. Моряки с солдатами и сами, раздевшись догола, надевали спасательные круги — варили (тур. varil — бочонок) или тулумы (тур. tulum — бурдюк), вероятнее всего, сделанные из коровьей кожи72. И даже такой опытный моряк, как Сейди Али-реис, с началом бури освободил рабов в страхе за них, еще и пообещав мекканским нищим 100 флоринов, — океанские штормы с их волнами, походившими на горы, явно были намного опаснее средиземноморских73.

Впрочем, не стоит пренебрегать и последними. О панике, которую они сеяли, ярко повествует Диего Галан. Пока ветер ломал на галере мачты, гигантские волны заливали палубу от носа до кормы, выдирали паклю из законопаченных швов; буря сносила в море бочки и веревки; шлюпки, печку, курятник, штурвал и весла — все расшвыривало по палубе. Пять из шести якорей немедленно бросали в воду, чтобы удержать корабль на месте, последний же приберегали на крайний случай; именно он, наверное, считался самым ценным. Но и там, где каждый прежде всего заботился о себе, корсары не забывали расковать ноги невольникам прежде, чем произнести салават74. Кто знал, не спутает ли Левкофея все планы Посейдону благодаря их милосердию? Не примчится ли на помощь Одиссею? И пока все рыдали, обняв друг друга и ожидая смерти под водой или же удара о скалу, можно было спастись, если удавалось остановить корабль, столкнув его с другой галерой и бросив якорь75.

Конечно, даже несмотря на столь великие опасности, находились корсары, прожившие много лет и вышедшие в отставку. Так, в 1638 году, во Влёре, Али Биджинин, потерпевший небывалое поражение от венецианцев и потерявший все корабли, поставил во главе рабов своего тестя и рияле (третий по чину командир после капудан-паши и патрона), корсиканского мюхтэди по имени Мурад, которому, по версии Фрэнсиса Найта, было ровно 104 года. Gazette de France утверждает, что в 1665 году в водах Хальк-эль-Уэда французский корабль «Л’Этуаль» (L’Etoile) напал на санджацкое судно Алжира с 50 пушками и экипажем в 600 человек, бывшее под началом 105-летнего португальца-мюхтэди, капудана Бербера Хасана. Вряд ли такой возраст реален. Насколько нам известно, корсары рано старели, подолгу снося тяготы военной службы на море. Разве все не говорили, что Улуджу Али было восемьдесят с лишним лет, хотя он отошел к Богу еще до того, как ему исполнилось семьдесят? Впрочем, Андреа Дориа выходил в море, пока ему не исполнилось девяносто. Значит, возможно все.

1 Bamford, Fighting Ships and Prisons, 204–205.

2 Gracián, Tratado de la redención de cautivos, 30, 91. См. анонимное испанское стихотворение Suma de la vida infernal de galera, повествующее о тяготах галерной жизни, в кн.: Croce, La vita infernale delle galere, 86.

3 Sus raciones tienen en las de los cristianos. De Villalón, Viaje de Turquia, 55.

4 Galán, Relación del cautiverio, 203.

5 Josephum Furttenbach, Architectura Navalis: Das ist von dem Schiffgebäw, auff dem Meer und Seekusten zu gebrauchen (Ulm: Jonam Saurn, 1629), 15.

6 Fontenay, Chiourmes turques au XVIIe siècle, 898.

7 Fontenay, Chiourmes turques au XVIIe siècle, 898. Если в 1665–1670 годах на французских галерах гребцам выдавалось по два французских фунта, то есть 980 г галет, то в 1685-м этот показатель снизился до 760 г, или же 26 унций. Bondio, Burlet and Zysberg, Oar Mechanics and Oar Power, 192–193.

8 Coindreau, Les corsaires de Salé, 69.

9 Haedo, Topografía, I. cilt, 83; Dan, Histoire de Barbarie, 298; Laguier de Tassy, Histoire du royaume d’Alger, 267; Belhamissi, Histoire de la marine algérienne, 97; Coindreau, Les corsaires de Salé, 69; Croce, La vita infernale delle galere.

10 De Villalón, Viaje de Turquia, 42.

11 Реляция байло Марино Кавалли в венецианский сенат (1560). Albèri, Le relazioni, III, 294.

12 Guilmartin, Gunpowder and Galleys, 284–285.

13 De Villalón, Viaje de Turquia, 42.

14 Sacerdoti, Africa overo Barbarìa, 73.

15 Coindreau, Les corsaires de Salé, 69.

16 Galán, Relación del cautiverio, 127.

17 Guglielmotti, La guerra dei pirati, I, 112.

18 Robert Mantran, İstanbul dans la seconde moitie du XVIIe siècle (Paris: Librairie Adrien Maisonneuve, 1962), 199–200; Stefanos Yerasimos, Sultan Sofraları: 15. Ve 16. Yüzyılda Osmanlı Saray Mutfağı (İstanbul: Yapı Kredi Yayınları, 2002), 16–17; Marianna Yerasimos, 500 Yıllık Osmanlı Mutfağı (İstanbul: Boyut Yayın Grubu, 3. baskı, 2005), 161–166. Ayrıca bkz. Okay Sütçüoğlu, Mağribi Türk Korsanların ve Forsaların İaşe Sistematiğine Dair Tespitler, Uluslararası Fethinin 500. Yılında Cezayir ve Barbaros Hayreddin Paşa ve Osmanlı Denizciliği Sempozyumu, TTK-Celal Bayar Üniversitesi, 1–3 Aralık 2016, Manisa. Благодарю Окая Сютчюоглу за то, что он поделился со мною своим еще не напечатанным произведением. Множество источников эпохи сообщают, что турки с осторожностью относились к рыбе и особенно к ракообразным. H. Wratislaw, Adventures of Baron Wenceslas Wratislaw of Mitrowitz (London: Bell and Daldy, 1862), 150. И, на конец, передадим интереснейшее объяснение, которое приводит Педро: турки полагали, что рыба оживет внутри них, поскольку они постоянно пьют воду вместо вина. De Villalón, Viaje de Turquia, 294.

19 Haedo, Topografía, I. cilt, 83; Sacerdoti, Africa overo Barbarìa, 56; Des Boys, L’odyssée, 105; Saint Gervais, Memoires historiques qui concernent le gouvernement de l’ancien & du nouveau royaume de Tunis avec des reflexions sur la conduite d’un consul, & un détail du commerce (Paris: Chez Ganeau, fls et Henry 1786), 303; Du Paradis, Alger au XVIIIe siècle, 42.

20 Bondio, Burlet and Zysberg, Oar Mechanics and Oar Power, 194.

21 Ercole, Le galee mediterranee, 70.

22 Ercole, Le galee mediterranee, 69–70; Bono, Fare l’acquata, 591.

23 Heberer, Aegyptiaca servitus, 87.

24 Pantera, L’Armata navale, 274.

25 Heberer, Aegyptiaca servitus, 87

26 Bamford, Fighting Ships and Prisons, 206.

27 De Villalón, Viaje de Turquia, 54.

28 Albèri, Le relazioni, IX. cilt, 192–193.

29 Seydi Ali Reis, Mir’âtü’l-Memâlik: İnceleme–Metin–İndeks, yay. haz. Mehmet Kiremit (Ankara: Türk Tarih Kurumu, 1999), 93.

30 Sacerdoti, Africa overo Barbarìa, 73. Hreinsson and Nichols, Travels of Reverend Ólafur Egilsson, 21.

31 Выражение «этиловый алкоголь», которым вначале называли винный спирт и acqua vitae («воду жизни»), со временем стали применять для дистиллированных напитков вроде бренди, виски и ракы (турецкая анисовая водка; аналог ракии). Собственно, название «виски» в шотландском гельском языке этимологически восходит корнями к словам uisce (вода) + bethu (жизнь): uisgea beatha, то есть переводится как «вода жизни».

32 Coindreau, Les corsaires de Salé, 69.

33 Давул — ударный инструмент, разновидность барабана, распространен на Ближнем и Среднем Востоке, Кавказе и Балканах. Зурна — язычковый деревянный духовой музыкальный инструмент с двойной тростью, распространенный на Ближнем и Среднем Востоке, Кавказе, Индии, Малой Азии, Балканах, Средней Азии. — Прим. пер.

34 Evliya Çelebi, Evliyâ Çelebi Seyahatnâmesi, 8. Kitap, 282.

35 Fontenay, Chiourmes turques, 898. Ракы (тур.) — крепкий алкогольный напиток; продукт перегонки виноградного сырья с добавлением семян аниса. — Прим. пер.

36 Anonim, Histoire chronologique du royaume de Tripoly, vr. 53r.

37 Des Boys, L’odyssée, 105.

38 Bousquet et Bousquet-Mirandolle, Tomas Hees, 102.

39 D’Aranda, Relation de la captivité, 18.

40 Seydi Ali, Mir’âtü’l-Memâlik, 93.

41 Bono, I corsari barbareschi, 165–166.

42 Bousquet and Bousquet-Mirandolle, Tomas Hees, 123.

43 BNF, GF 1645, s. 1131 (9 ноября 1645), s. 1177 (28 ноября 1645).

44 Словосочетание, обозначающее в османском языке «бросать якорь»; образовано путем соединения персидских лексем: endahten (бросать) и lenger (якорь).

45 Топханэ (от тур. «топ» — «пушка» и перс. «ханэ» — «дом») — центральный оружейный завод, стамбульский арсенал Османской империи. — Прим. пер.

46 Heberer, Aegyptiaca servitus, 176–177.

47 Belhamissi, Marine et marins d’Alger, I. cilt, 128.

48 Гугенот — французский кальвинист.

49 Marteilhe, Mémoires d’un Protestant, 256–258.

50 Bak, John Ward, 103.

51 Belhamissi, Histoire de la marine algérienne, 94.

52 Des Boys, L’odyssée, 135; De Villalón, Viaje de Turquia, 53.

53 Galán, Relación del cautiverio, 29.

54 Jean-Noel Biraben, Les hommes et la peste en France et dans les pays européens (Paris: Mouton, 1975–1976), I. cilt, 106, 108; Nükhet Varlık, Plague and Empire in the Early Mediterranean World: The Ottoman Experience, 1347–1600 (Cambridge: Cambridge University Press, 2015), 162, 180.

55 Galán, Relación del cautiverio, 146.

56 Bak, John Ward, 19.

57 Marteilhe, Mémoires d’un Protestant, 192.

58 Heberer, Aegyptiaca servitus, 150, 154.

59 Salomon Schweigger, Ein newe Reiss Beschreibung auss Teutschland nach Constantinopel und Jerusalem (Nürnberg: Verlegung Wolffgang Endters, 1639), 101.

60 Croce, La vita infernale delle galere, 87.

61 De Villalón, Viaje de Turquia, 42.

62 De Villalón, Viaje de Turquia, 43.

63 Sütçüoğlu, Sualtı Arkeolojisi, 229–230.

64 De Villalón, Viaje de Turquia, 53.

65 Gracián, Tratado de la redención, 91.

66 Frater Felix Faber, Evagatorium in Terræ Sanctæ, Arabiæ et Egypti Peregrinationem, yay. haz. Cunradus Dietericus Hassler (Stuttgardia: Sumtibus Societatis Litteriæ Stuttgardiensis, 1843), I. Cilt, 121; См. Английский перевод Обри Стюарта в: Felix Fabri (circa 1480–1483 A.D.) (London: Palestine Pilgrim’s Text Society, 1896), I. cilt, 130; Casso, Merchant Galleys, 126.

67 Sütçüoğlu, Sualtı Arkeolojisi, 229–230.

68 Heberer, Aegyptiaca servitus, 191.

69 Lunsford, Piracy and Privateering, 30.

70 D’Aranda, Relation de la captivité, 181.

71 García-Arenal y Bunes Ibarra, Los españoles y el Norte de Africa, 232.

72 Seydi Ali, Mir’âtü’l-Memâlik, 87; Katib Çelebi, Tuhfetü’l-kibâr, 99.

73 Seydi Ali, Mir’âtü’l-Memâlik, 84. Реис писал, что средиземноморские штормы — будто зернышко по сравнению с теми, что бушуют в Индийском океане, или же, по-османски — Бахр-и-Мухит (букв. «окружающее море»).

74 Салават (араб.) — фраза «салла́ Алла́х ‘ала́йхи ва-са́ллама» («да благословит его Аллах и приветствует»), которую мусульмане произносят после упоминания имени пророка Мухаммеда. Также — молитва, произносимая во время намаза. Салават используется как в религиозных текстах, так и в обыденной речи. — Прим. пер.

75 Galán, Relación del cautiverio, 127–128.

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.