19 марта 2024, вторник, 07:27
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

Неожиданный упадок религиозности в развитых странах

Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге представляет книгу Рональда Инглхарта «Неожиданный упадок религиозности в развитых странах» (перевод Н. Ю. Фирсова).

Это книга о неравномерности процесса секуляризации в мире. Она написана в 2020 г., в основном по данным Всемирного обзора ценностей с 1981 по 2020 г. В период с 1981 по 2007 г. в большинстве стран возрастал уровень религиозности, отчасти вследствие более высокой рождаемости в семьях верующих. Но с 2007 по 2020 г. почти все страны стали менее религиозны. Все крупные религии по традиции поощряют высокую рождаемость, отражая недавнюю по историческим меркам реальность, характеризовавшуюся высокой младенческой смертностью и низкой продолжительностью жизни. В таких условиях нормы высокой рождаемости и строгой регламентации сексуального поведения необходимы для воспроизводства общества. Но в последние десятилетия эти нормы быстро меняются, а отказ от них приводит в том числе к пересмотру ценности религии, которая тесно связана с такими нормами. Однако религия выполняла и другие важные функции: в отсутствие социального государства она поощряла помощь нуждающимся; помогая справляться со стрессом, она способствовала психическому здоровью. Люди вообще нуждаются в цельной и непротиворечивой системе убеждений. Тем не менее религия угасает. Что же будет дальше? Скандинавские страны уже давно находятся на передовом крае социальных изменений. Протестантизм оставил в них глубокий культурный отпечаток, но в XX в. у них появилось социальное государство с системой всеобщего бесплатного здравоохранения и образования, социальной защитой, детскими садами, пенсиями по старости и этикой социальной солидарности. В этих странах уровень религиозности невысок и быстро снижается. Ведет ли это к распаду общества и нигилизму? Эти страны занимают ведущие позиции по множеству показателей хорошего общественного устройства, включая экономическое равенство, равенство мужчин и женщин, редкость убийств, счастье, защиту окружающей среды и демократию. Хотя они стали менее религиозны, люди в этих странах отличаются высоким уровнем доверия друг другу, толерантностью, честностью, социальной солидарностью и приверженностью демократическим нормам. Упадок религии в мире — одно из самых серьезных явлений за всю историю человечества. Книга Р. Инглхарта рассматривает причины этого явления и его возможные последствия.

Предлагаем прочитать фрагмент книги.

 

Приводит ли спад религиозности к коррупции и преступности?

Одна из общественных функций религии — снижение уровня преступности и предписание соблюдать законы. Все основные религии внушают в какой-либо форме: «Не укради» и «Не убий», — и в исторической перспективе эти заповеди действовали достаточно эффективно [Pinker 2011]. Приведет ли упадок религии к росту преступности и коррупции? Рассмотрим эмпирические данные.

Начиная с 1993 г. Transparency International проводит мониторинг оценок коррумпированности деятельности государственных служащих и бизнесменов в разных странах. Каждый год организация публикует Индекс восприятия коррупции (Corruption Perception Index), в котором оценивается отношение к коррупции в государственном секторе в 180 странах и территориях. Это позволяет проанализировать влияние религиозности на коррупцию: распространена ли коррупция в религиозных странах меньше, чем где бы то ни было? На рис. 9–3 изображены отношения между коррупционностью, измеренной как значение Индекса восприятия коррупции Transparency International в стране, и уровнем религиозности, измеренной по ответам респондентов на вопрос «Насколько важен Бог в Вашей жизни?» в ходе последнего опроса из доступных (проведенных к 2018 г.).

Полученные результаты удивительно убедительны и непротиворечивы: страны, в которых население относительно религиозно, не демонстрируют более низких значений коррупции, чем другие страны. Наоборот, религиозные страны с большей вероятностью показывают более высокие уровни коррупции, чем секулярные страны. Высокие значения индекса Transparency International присваиваются странам, относительно свободным от коррупции, и коэффициент корреляции между религиозностью и индексом Transparency International на данных из почти сотни стран составляет –0,73 (статистически значим на уровне р = 0,0001). В секулярных странах с гораздо большей вероятностью уровень коррупции будет ниже, чем в религиозных. В верхнем левом углу рис. 9–3 мы видим страны Северной Европы и другие устойчивые демократии с низкими значениями как религиозности, так и коррупции. В противоположном углу оказались Зимбабве, Танзания, Ирак, Бангладеш и Гватемала: население этих стран отличается высокой религиозностью, а коррупция — одна из самых высоких в мире. В поразительной степени религия связана не с честностью, а с коррупцией.

 

Рисунок 9–3. Среднее значение на шкале коррумпированности Transparency International в 2019 г., по среднему показателю религиозности для каждой страны (r = –0,73)

Мы не считаем, что религиозность является причиной коррупции. Похоже, эта связь отражает тот факт, что страны с низким уровнем экзистенциальной безопасности в среднем более религиозны и обладают высоким уровнем коррупции. Однако это также позволяет предположить, что, хотя когда-то религия играла важнейшую роль в поддержке общественной морали на должном уровне, это больше не так.

Здесь необходимо отметить, что жители религиозных стран в среднем чаще осуждают коррупцию, чем жители менее религиозных стран, — однако это не сказывается на их поведении в реальной жизни. Религия, возможно, делает людей более склонными поощрять наказания, но не делает их менее коррумпированными.

Протестируем отношения между религиозностью и общественной моралью другим способом. Совершают ли жители религиозных стран убийства с меньшей вероятностью, чем жители секулярных стран? И снова ответ — решительное «нет». На самом деле, как видно на рис. 9–4, из почти 100 стран, по которым у нас имеются данные, количество преднамеренных убийств на 100 тыс. человек для 22 стран в наименее религиозном квинтиле составляет 1,24, тогда как аналогичный показатель убийств в 22 странах наиболее религиозного квинтиля составляет 13,03. Вкратце убийств в наиболее религиозных странах происходит более чем в 10 раз больше, чем в наименее религиозных странах.

 

Рисунок 9–4. Число убийств на 100 тыс. человек в секулярных и религиозных странах.
Примечание: Среднее значение по шкале важности Бога в жизни индивида для каждой группы стран (измеренное по 10-балльной шкале в последнем имеющемся опросе, проведенном около 2017 г.) указано в скобках под каждым столбиком. Каждый квинтиль содержит примерно 20 стран (перечисленных в таб. А 9–1 в Приложении).
Источник: Число преднамеренных убийств — база данных Международной статистики убийств Управления ООН по наркотикам и преступности [Intentional homicides]

Снова мы должны оговориться, что не считаем, что религиозность служит причиной высокой доли убийств в пересчете на количество жителей.

Более вероятно, что наиболее религиозные страны имеют относительно высокие показатели убийств потому, что их жители беднее и менее защищены, чем жители менее религиозных стран. Однако это также означает, что не стоит тревожиться о том, что без религии люди станут более склонны к коррупции и убийствам. На самом деле помощь людям в достижении достаточно высокого уровня экономической, физической и социальной безопасности кажется более эффективным способом сократить преступность, чем внушение им страха божественной кары.

Возможно, так было не всегда. В экономиках аграрных обществ с характеристиками игры с нулевой суммой люди обычно жили лишь немногим выше уровня выживания, и возможности обеспечить высокий уровень экзистенциальной безопасности просто не существовало. Религия тогда была, вероятно, наиболее эффективным из доступных инструментов. Даже сегодня в некоторых относительно бедных странах, таких как Бенин, Индонезия, Иордания и Узбекистан, наблюдается такой же уровень убийств, как в Дании, Норвегии или Швеции, — однако в среднем в благополучных странах с высоким уровнем экзистенциальной безопасности убийств происходит значительно меньше, чем в бедных странах.

В процессе культурной эволюции общество становится все менее зависимым от религии в том, что касается поддержания общественной морали. Ведь вместе с упадком традиционной религиозности возникает по крайней мере не менее сильный набор моральных норм. Один из аспектов этого процесса, довольно хорошо описанный, — переход от ценностей выживания к ценностям самовыражения, который привел к росту значимости прав человека, толерантности к чужакам, охране окружающей среды, гендерному равенству и свободе слова [Inglehart 1997; Inglehart, Welzel 2005; Inglehart, Norris 2011; Inglehart 2018].

Важность этих новых норм распространилась настолько широко, что вызвала недовольство тем, что людей вынуждают соблюдать «политическую корректность».

 

Рисунок 9–5. Суммарные коэффициенты рождаемости в Европе, Восточной Азии и мире, 1950–2015 гг.
Примечание: По вертикальной оси отмечено ожидаемое количество детей на одну женщину детородного возраста.
Источник: UN Population Division, 2017 World Population Prospects

Не зашел ли переход к нормам индивидуального выбора слишком далеко?

Выживание — это, среди прочего, вопрос баланса. Можно иметь слишком много — или слишком мало — почти всего, что необходимо для выживания. В 1970-х была довольно распространена озабоченность тем, что в семьях рождалось слишком много детей, что могло привести к «популяционному взрыву» и массовому голоду [Ehrlich, Parnell, Silbowitz 1971]. Хотя со временем выяснилось, что страхи были беспочвенными, все-таки уровень рождаемости действительно может быть слишком высоким: ВВП на душу населения обладает как числителем, так и знаменателем, и если население страны растет такими же темпами, как и экономика, страна никогда не сможет выбраться из бедности. По этой причине такие разные страны, как коммунистический Китай и теократический Иран, приняли государственные меры по снижению рождаемости.

В последние десятилетия появилось противоположное опасение, что теперь рождается слишком мало детей для воспроизводства населения, что угрожает жизнеспособности государств всеобщего благосостояния и приводит к формированию более закрытых и менее динамичных обществ. Как видно на рис. 9–5, с 1950 г. мировые уровни рождаемости упали с 5 до менее чем 2,5 детей на одну женщину. Почти половина населения мира теперь живет в странах с уровнем рождаемости ниже уровня воспроизводства населения, и практически у всех стран с высоким уровнем доходов уровень рождаемости значительно ниже уровня воспроизводства, который составляет 2,1 ребенка на одну женщину. Средний уровень рождаемости для Европы упал с 2,66 в 1950 г. до 1,6 в 2015 г.: это настолько ниже уровня воспроизводства, что население некоторых стран уже уменьшается, и эти потери станут еще заметнее с уходом поколения беби-бумеров. В Восточной Азии (Китай, Япония, Северная и Южная Корея, Тайвань, Гонконг и Монголия) падение уровня рождаемости было более резким, чем в Европе: с уровня рождаемости 5,56 в 1950 г. до уровня ниже, чем в Европе, — 1,59 в 2015 г. Данные о группе стран Восточной Азии почти идентичны тому, что мы видим для конфуцианской культурной зоны во Всемирном обзоре ценностей, кроме Монголии, где влияние конфуцианства было совсем незначительным; в то же время географически удаленный, но конфуцианский Сингапур демонстрировал такой же спад рождаемости, достигнув уровня 1,23 ребенка на одну женщину в 2015 г. Если столь низкие уровни рождаемости не будут компенсированы иммиграцией, они станут предвестниками уменьшения населения во всей группе конфуцианских стран.

В мире в целом все же живет больше людей с традиционными религиозными взглядами, чем когда бы то ни было, по причине более высоких уровней рождаемости в религиозных странах, но это расхождение уменьшается. На рис. 9–6 приведены данные для США, Швеции и Франции: с 1950 по 1980-е эти три страны демонстрировали резкий спад рождаемости, которая позже стабилизировалась. В США низкий уровень рождаемости среди населения, рожденного в США, до недавнего времени компенсировался более высокой рождаемостью среди иммигрантов, но в 2015 г. уровень рождаемости упал до 1,88, продолжив падение до 1,73 в 2018 г. Начиная с 2015 г. как во Франции, так и в Швеции уровень рождаемости выше, чем в США. Это можно объяснить тем, что начиная с 1980-х в этих странах принимались эффективные меры по стимулированию рождаемости. В Швеции они стали результатом высокого уровня гендерного равенства в этой стране и сильным феминистским движением (47 % мест в парламенте занимают женщины). Швеция и другие страны Северной Европы приняли широкий ряд инициатив по поддержке семьи, такие как гибкий график работы, масштабная сеть доступных детских садов, щедрая система предоставления отпусков по уходу за детьми, — что привело к росту коэффициента рождаемости почти до уровня воспроизводства населения, 2,1.

Во Франции низкий уровень рождаемости в течение почти всего XIX в. послужил стимулом для формирования традиции государственных мер, стимулирующих его повышение. Уровень рождаемости ниже, чем в соседней Германии, означал, что во Франции было меньше мужчин призывного возраста, поэтому правительство Франции пыталось изменить ситуацию, предлагая финансовое стимулирование за дополнительных детей — однако, поскольку выплаты покрывали только часть расходов, необходимых, чтобы вырастить детей, они были не очень эффективны. Однако в результате культурных изменений 1970-х Франция приняла меры, похожие, и в чем-то даже шире, чем принятые в странах Северной Европы. И Франция, и страны Северной Европы предложили молодым семьям денежные выплаты и налоговые льготы в качестве стимулов иметь больше детей, но они также создали широкую сеть почти бесплатных детских садов и детских школ, ввели продолжительные отпуска по уходу за ребенком, которые в Швеции могут длиться до 480 дней. Отпуска по уходу за ребенком для матерей и отцов в Швеции — одни из самых щедрых в мире. Родители должны брать такой отпуск поочередно, так чтобы с ребенком проводили время как отец, так и мать, и, если отец не берет такой отпуск, на его поведение смотрят неодобрительно. Это означает, что у работодателей меньше стимулов продвигать мужчин, по сравнению с женщинами, так как у мужчин теперь такая же вероятность прервать карьеру из-за рождения ребенка, как и у женщин. Благодаря такому подходу у женщин возникает возможность завести ребенка и вернуться на работу с хорошими карьерными перспективами.

 

Рисунок 9–6. Суммарные коэффициенты рождаемости в США, Франции и Швеции, 1950–2015 гг.
Примечание: По вертикальной оси отмечено ожидаемое число детей на женщину детородного возраста.
Источник: UN Population Division, 2017 World Population Prospects

Когда женщины только начинали выходить на рынок труда, это отрицательно сказалось на уровне рождаемости. Однако по мере того, как женщины стали играть все более активную политическую роль, они ввели государственные меры, как в Швеции, которые сделали возможным для женщин и строить карьеру, и иметь двоих или более детей. В одиночку мужчины-политики, возможно, не смогли бы выработать таких мер. Эти нововведения не обеспечивают коэффициенты рождаемости до 5 детей на одну женщину, но позволяют странам иметь уровень рождаемости не ниже необходимого для воспроизводства населения. Начиная с 1980-х во Франции и странах Северной Европы уровни рождаемости постоянно находились близко к уровню, необходимому для воспроизводства населения, иногда превосходя его при благоприятных условиях, но никогда не опускаясь значительно ниже. После рецессии 2008 г. коэффициенты рождаемости снизились в Европе, но в этих странах они по-прежнему выше среднеевропейских; Франция и Швеция занимают первое и второе места по рождаемости в Европейском союзе.

С 1950 по 1985 г. в странах Северной Европы коэффициенты рождаемости были значительно ниже, чем в странах Южной Европы, но потом ситуация изменилась на противоположную: исторически католические страны, в которых контрацепция стигматизировалась и была нелегальной, теперь отличаются самой низкой рождаемостью в мире. Коэффициент рождаемости в Италии снизился до 1,34 на одну женщину, в Испании — до 1,30, в Польше — до 1,33, а в Португалии — до 1,28. Способность этих стран обеспечить пенсии и медицинское обслуживание для пожилых становится малопрогнозируемой, и население начинает сокращаться. Религия почти утратила власть контролировать поведение людей в этих странах, но силы феминизма еще слишком слабы, чтобы ввести меры, подобные мерам по поддержке семьи, принятым в странах Северной Европы и Франции.

Уровень рождаемости в конфуцианских странах Восточной Азии упал еще ниже, чем в Европе. В 1979 г. в Китае приняли программу «Одна семья — один ребенок». Вне всяких сомнений, она помогла снизить уровень рождаемости в стране, но ее влияние обычно переоценивают: эффект от принадлежности к конфуцианской культурной зоне, похоже, равноценен по значимости. Рождаемость начала снижаться в Китае задолго до введения программы «Одна семья — один ребенок» и, как показано на рис. 9–7, в большинстве других конфуцианских стран коэффициенты рождаемости даже ниже, чем в Китае, и без введения мер, ограничивающих число детей в семье. Сегодня в конфуцианских странах (и исторически католических странах) феминистские движения еще слишком слабы, чтобы добиться принятия мер, которые могли бы повысить уровень рождаемости до необходимого для воспроизводства населения [Schoppa 2010; Goldscheider, Bernhardt, Lappegеrd 2010].

 

Рисунок 9–7. Коэффициенты рождаемости в конфуцианских странах (среднее число рожденных детей, на одну женщину фертильного возраста, 2010–2015 гг.).
Источник: UN Population Division 2017 Population Prospects

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.