19 марта 2024, вторник, 09:46
TelegramVK.comTwitterYouTubeЯндекс.ДзенОдноклассники

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

03 февраля 2023, 15:55

Главная тайна спецоперации

Виталий Лейбин, декабрь 2021 года, Медиаполигон
Виталий Лейбин, декабрь 2021 года, Медиаполигон

Виталий Лейбин о том, что у российского руководства есть каналы для тайных контактов с представителями Запада, у него не хватает открытых каналов для контакта с собственной страной.

Надежных свидетельств о закрытых встречах, переговорах, консультациях между руководством России и представителями западных стран после начала военной операции на Украине очень немного, но тем важнее каждое из них. В конце января в немецкой Zeit вышло интервью с руководителем компании Nord Stream 2 AG Маттиасом Варнигом, в котором он впервые рассказал о содержании продолжающихся доверительных встреч с президентом России Владимиром Путиным. Это вообще первое интервью с Варнигом после 24 февраля прошлого года.

Важность сигнала подтверждается уровнем контакта спикера с президентом России. Маттиас Варнигв прошлом сотрудник «Штази», секретной службы ГДР, был знаком и имел общие дела с Владимиром Путиным еще тогда, когда Путин был агентом КГБ в Восточной Германии. Их отношения личные и даже дружеские. Уровень делового контакта понятен по последнему месту работы Варнига. Компания Nord Stream 2 AG — офшорная «дочка» «Газпрома», оператор газопровода «Северный поток-2», последний и ключевой совместный с ЕС российский мегапроект. Интересно и то, что отказ от лицензирования в Германии этого газопровода предшествовал спецоперации, а в сентябре прошлого года оба «Северных потока» были взорваны на дне Балтийского моря неизвестными диверсантами.

Первый сигнал, который послал Варниг, согласившись на интервью, понятен: с высшим руководством России есть прямой и надежный контакт. Хотя его фигура дискредитирована на Западе (материал в Zeit называется «Я токсичен»), но он всё еще в Европе (интервью было взято на Канарских островах), он публично, но не резко осудил российскую военную операцию на Украине, назвав ее «неописуемой ошибкой». При этом Варниг утверждает, что Путин «очень старается» поддерживать с ним связь.

Момент сигнала — относительное затишье на фронтах, но на фоне слухов о планах наступления как со стороны России, так и со стороны Украины.

Каким мог бы быть предмет возможных контактов? Варниг в беседах Путиным еще в начале спецоперации попытался выяснить, в чем может заключаться позиция России на мирных переговорах. «Каковы ваши цели? — спросил Варниг Путина. — Вы говорите о Донецке и Луганске, в то же время ваши войска хотят взять Киев. Как это работает вместе? Вам нужна Одесса или Харьков, или вся Украина, или даже больше?» Путин ответил: «Это государственная тайна». Дальше, по словам Варнига, старым друзьям больше нечего было друг другу сказать.

То есть контакты сохраняются, но ключевая переговорная позиция — об условиях мира — на стол не выкладывается. Если верны слова Варнига о гостайне, то, очевидно, публично объявленные цели спецоперации являются демонстративными, тем более ход событий показывает, что в деле денацификации и демилитаризации Украины пока достигнуты скорее обратные результаты (умеренная часть населения Украины отвернулась от России и повернулась лицом к националистам, а поставки западного вооружения резко повысили оснащенность украинской армии). С другой публичной целью — защитой республик Донбасса тоже проблема, в ходе боевых действий именно население Донбасса страдает более всего, в том числе и Донецк, который до 24 февраля таких мощных обстрелов не переживал.

Интересен сам факт засекреченности реальных целей операции. Это означает, что, несмотря на масштаб событий, в которые вовлечены (особенно после частичной мобилизации) крупные армейские силы, экономика, общество, управление страной ведется именно в форме тайной акции, осуществляемой спецслужбами. И тут возникает вопрос: можно ли управлять большой и сложной страной в режиме спецоперации, как небольшой группой подготовленных агентов, а не политическими средствами (когда разные части большого государственного механизма знают свои цели и действуют инициативно, но скоординированно)? Управление в режиме спецоперации эффективно там, где секретность — ключевой фактор, где задачу можно решить усилиями небольшой группы осведомленных людей. В этом случае все участники лично и тайно получают часть информации, нужную для выполнения приказа. Но большие политические сообщества обычно живут иначе — объединение общими публичными целями и задачами позволяет брать инициативу на месте, быть скоординированным, не дожидаясь приказа сверху по каждому мелочному пункту — чиновникам, бизнесу, обществу, да и военным тоже.

Есть много свидетельств о том, что и решение о начале спецоперации принималось в тайне. Источники в Минобороны говорят о том, что даже не весь Генштаб знал о дате начала операции и ее планах. Офицеры (в отличие от рядовых) знали о выдвижении по определенным координатам за два дня, но сколько-нибудь полной картины задач у военных на поле не было, что привело к определенной дезорганизации при встрече с активным сопротивлением. Правительство и вовсе узнало о начале спецоперации тогда, когда она началась, весь российский бизнес — тоже. Хотя очевидно, что противник знал и готовился, не готовились только свои, даже те, кто мог бы, например, успеть спасти часть активов. Не знал о начале спецоперации, по его словам, и Маттиас Варниг, даже несмотря на свой уровень контактов с Владимиром Путиным и очевидные риски для активов Nord Stream 2 AG.

В целом, опыт российской новейшей истории показывает, что управлять страной в режиме спецоперации, как ни странно, можно. Так происходили важнейшие события эпохи Путина — разгром НТВ, дело ЮКОСа, операция в Южной Осетии и Грузии в 2008 году, присоединение Крыма в 2014 году и многое другое. Это каждый раз были засекреченные тайные операции, иногда даже приходилось камуфлировать их авторство. «Мне ничего не известно ни о якобы политических, ни о чисто криминальных аспектах задержания Гусинского. Я хотел переговорить с Устиновым. Не смог дозвониться до генпрокурора, того сейчас нет в Москве», — эти знаменитые слова Владимир Путин в 2000 году в рамках операции по захвату НТВ. Очевидно в начале президентства Путина правящая группа с опытом работы в советских спецслужбах и сознанием, выкованным в КГБ, использовала свои сильные стороны, полагая себя внутри страны в кольце врагов. Никто не должен был знать ни о самой спецоперации, и даже о том, кто и на каком уровне ее спланировал и провел, чтобы никто не смог успеть осуществить направленные контрдействия.

В режиме спецоперации осуществлялись все крупные политические действия эпохи Путина, и правящая группа могла считать их вполне успешными. Но каждый раз это были локальные операции с вовлечением относительно небольшого количества исполнителей. Однако систематическое управление страной всё же происходило иначе. По завершении активной фазы каждой политической спецоперации цели публично обсуждались — «равноудаление олигархов», «построение вертикали», «принуждение к миру», «противостояние угрозе со стороны НАТО», после чего страна (бизнес, чиновники, общественные группы) начинала понимать новые правила игры и приспосабливаться к ним. Негативные последствия спецопераций преодолевались политически в диалоге со страной. Более того, казалось, что правящая группа уже может не считать, что она в кольце врагов внутри страны, и сфокусироваться на борьбе с внешними угрозами.

Однако спецоперация на Украине показала, что правящая группа хранит тайну от своих больше, чем от противника. К тому же ход операции оказался непредсказуемым, она перетекает в затяжной и вязкий военный конфликт, требующий напряжения всех сил страны, а управление по-прежнему происходит в режиме тайной операции.

В России и сейчас обсуждается множество целей — переформатирование мира из однополярного в многополярный, удар по мировым валютам, передел сырьевого рынка, формирование новых политических коалиций внутри страны, новая индустриализация и технологический суверенитет, зачистка оппозиции и контроль над СМИ и общественным мнением. Но эти цели гадательны, пока государственная система, бизнес и общество недоумевают даже касательно главного вопроса — когда и на каких условиях возможен мир, какова реальная цель лидеров страны. Если руководство страны рационально считает внешние вызовы более опасными, чем угрозы изнутри, то будет вынуждено настраивать каналы коммуникации с собственной страной — дать ясные цели чиновникам, ориентиры бизнесу, вовлечь общество в структуры взаимопомощи, дать уверенность беженцам и жителям новых территорий, дать гражданам и их семьям трезвое понимание перспектив. Всё это невозможно, пока цели спецоперации — «государственная тайна». Первый год военных действий и «санкций из ада» показали, что даже в ситуации крайней неопределенности экономика выстояла, государственная система функционирует, бизнес активно преодолевает технологические и политические барьеры, общество не склонно сдаваться. Преодоление разрыва тайн между правящей группой и страной могло бы объективно усилить Россию.

Но не исключено, что недоверие к собственной стране у правящей группы больше, чем оценка внешней угрозы. И поэтому слова Владимира Путина «это государственная тайна» — это всего лишь попытка не признавать провал начального периода спецоперации. В этом смысле это «государственная тайна» от своих, пока тайна есть, можно думать, что у Путина есть тайный план и доверие к власти, основанное на ее таинственной непогрешимости. Но эта таинственность лишает правящую группу реального ресурса координированного со всей страной ответа на внешние вызовы — и экономические, и технологические, и военные. Граждане в большинстве своем проявляют стойкость не потому что верят в таинственное всемогущество властей, а потому что верят в Россию и ее будущее, несмотря на все трудности.

Очевидно, в чем бы ни состояли цели начального этапа спецоперации — отход из Киевской, Черниговской, Харьковской областей и оставление Херсона показывают, что они не были достигнуты. И это, очевидно, не секрет. И даже прискорбная самоизоляция правящей группы уже открыто обсуждается — о страхе «плохих докладов» в системе управления страной уже открыто говорят, в том числе и военные.

Коммуникационный отрыв президента от страны подтверждает впечатление Варнига от встреч с Владимиром Путиным. Варниг утверждает, что еще с периода коронавируса Путин изолирует себя от внешнего мира, и что такая «самоизоляция — это катастрофа». Почти ни у кого больше нет доступа к непосредственному общению с президентом, а если и есть, то зачастую только по видеосвязи и телефону.

Возможно, суть государственной тайны о целях спецоперации в том, что никакой тайной цели нет. Будем надеяться, что такой тип разглашения тайны не преследуется по закону, а наоборот, может сыграть позитивную роль — построить несколько более сложную систему управления, не ограниченную модусом тайной спецоперации — в интересах как правящей группы, так и всей страны.

Редакция

Электронная почта: polit@polit.ru
VK.com Twitter Telegram YouTube Яндекс.Дзен Одноклассники
Свидетельство о регистрации средства массовой информации
Эл. № 77-8425 от 1 декабря 2003 года. Выдано министерством
Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и
средств массовой информации. Выходит с 21 февраля 1998 года.
При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна.
При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка polit.ru.
Все права защищены и охраняются законом.
© Полит.ру, 1998–2024.