Однодневный визит премьер-министра России Владимира Путина в Сухум, состоявшийся тринадцатого августа, фактически подвел черту под первым годом Абхазии в качестве признанного государства.
Конечно, сейчас от той безграничной эйфории, которую абхазы испытали год назад 26 августа, в день, когда президент Дмитрий Медведев объявил о признании независимости Абхазии и Южной Осетии, мало что осталось. Тогда всем казалось, что вслед за Кремлем аналогичный шаг за небольшой отрезок времени сделают не менее десятка стран. Однако, ожидания оказались напрасными. Кроме Никарагуа на данный момент поддержать Абхазию никто не захотел. И эта тенденция не могла не отразиться на риторике официального Сухума.
Еще год назад, до известных августовских событий на Кавказе, и президент Багапш, и министр иностранных дел Сергей Шамба очень часто (что явно не нравилось Москве) в качестве внешнеполитической доктрины поведения выдвигали тезис о многовекторности. За несколько месяцев до признания Абхазии со стороны России господин Шамба расшифровал ориентиры абхазской «многовекторности»: Россия, Евросоюз и Турция (где проживает до 500 тысяч абхазов, вынужденно эмигрировавших туда в XIX веке после Кавказской войны). Однако эти сигналы не получили никакой поддержки со стороны Запада, а после того, как Евросоюз и США крайне отрицательно восприняли признание независимости Абхазии со стороны России, тезис о «многовекторности» и вовсе из лексикона официального Сухума тихо канул в Лету.
Тем не менее, одного факта, что независимость маленькой кавказской республики признала Россия, а вместе с этим Москва взяла на себя обязательства по обеспечению безопасности Абхазии, оказалось достаточным, чтобы к первой годовщине признания вопрос актуальности грузино-абхазского конфликта в глазах самих абхазов отошел на второй план.
Размещение в республике российской военной базы и взятие под охрану российскими пограничниками абхазо-грузинской границы по реке Ингур фактически сводят на «нет» в глазах абхазского общества угрозу войны со стороны Грузии. И хотя в мировых СМИ постоянно муссируется тема, что новая российско-грузинская война не за горами, здесь, глядя из Абхазии, в ее вероятность верится с трудом. По крайней мере, ни в местных политических кругах, ни в экспертном сообществе каких-либо предпосылок, что Абхазия окажется втянута в ближайшей перспективе в новую войну, абсолютно не просматривается. Раньше такого единодушия никогда не наблюдалось. Косвенным подтверждением того, что для беспокойства нет никаких причин, является небывалое для республики нашествие туристов. Уже сейчас, когда сезон только в разгаре, свой отдых на абхазских курортах осуществило в три раза больше отдыхающих нежели это было в прошлом году. А это, как говорят абхазские политики, своеобразный барометр, характеризующий ситуацию.
Для самих абхазов безопасность - пожалуй, самый главный продукт признания, ведь до этого начиная с 1994 года молодая республика находилась чуть ли не в состоянии осажденной крепости, каждый день ожидая военного реванша со стороны Тбилиси.
Однако, справившись с одной головной болью, проблем у официального Сухума не убавилось. Теперь абхазы пытаются доказать, что их стремление к независимости не ограничивается желанием жить вне рамок Грузии. И сейчас для них самая главная задача – выстроить и сохранить нормальные отношения с Москвой, не пожертвовав при этом суверенитетом. От того, как быстро абхазам удастся справиться с новым вызовом, напрямую зависит будущее абхазского проекта.
Это в отношениях со своим главным недоброжелателем - Грузией даже простому абхазскому крестьянину отчетливо было ясно, что входит в сферу абхазских интересов, а что – нет, так как за эти интересы во время грузино-абхазской войны 1992-93 годов было заплачено жизнью нескольких тысяч абхазов. Но вот как вести себя с Россией – на сегодняшний день единственным союзником Абхазии, на каких принципах выстраивать Сухуму отношения с Москвой, четкого представления, пожалуй, нет даже в самой абхазской политической элите. Ссориться со своим могущественным соседом абхазы не желают, ведь для них Россия – это не только единственное окно в мир и гарант безопасности от Грузии, но и источник финансового благополучия. Больше половины нынешнего абхазского бюджета формируется за счет прямой дотации Москвы, девяносто пять процентов товарооборота приходится на торговлю с Россией, на абхазских курортах - базовом сегменте экономики страны - отдыхают почти одни россияне, практически все иностранные инвестиции в абхазскую экономику опять же являются российскими. Кроме того, большинство населения страны помимо абхазского имеет второе, российское гражданство, что дает возможность им передвигаться по миру, а местные пенсионеры получают российскую пенсию, которая по своему размеру в десять раз превышает абхазскую. Сохранить свой собственный национальный интерес, то бишь, суверенитет и национальную идентичность при столь тесных отношениях весьма сложно, тем не менее, жертвовать суверенитетом в угоду Москве абхазское общество не готово – слишком тяжело он достался. В отличие от Южной Осетии, рассматривающей независимость в качестве переходного этапа для дальнейшего вхождения этой республики в состав России, у Абхазии таких планов нет.
Именно этим объясняется то, что один из первых российско-абхазских договоров, «Соглашение о совместных усилиях по охране границы Республики Абхазия», подписанный в Кремле президентами Дмитрием Медведевым и Сергеем Багапш в конце апреля этого года был столь критически воспринят в абхазском обществе (своей содержательной частью документ, по мнению многих экспертов, местами противоречит Конституции страны), что даже в Москве забеспокоились. Чтобы развеять сомнения абхазов в Сухум срочно прибыла довольно представительная делегация из членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы. Одновременно с этим Кремлем был отозван на доработку готовый к подписанию российско-абхазский договор о военном сотрудничестве. В итоге Москве удалось сбить накал страстей. Однако, похоже, это временная мера.
В декабре в Абхазии пройдут очередные выборы президента, и уже сейчас ясно, что российская тема в борьбе за голоса избирателей будет одной из основных. Раздражителей для дискуссий предостаточно. Это и озвученные президентом Сергеем Багапш намерения передать в управление России абхазскую железную дорогу и сухумский аэропорт с дальнейшей перспективой приватизации, а российской госкомпании «Роснефть» разрешить добычу нефти на абхазском шельфе Черного моря. Проекты власти уже сейчас воспринимаются оппозицией в штыки. Она обвинила президента в продаже национальных интересов, а тот в свою очередь, объясняя свои шаги тем, что Абхазия самостоятельно не сможет восстановить свою железную дорогу и в дальнейшем эксплуатировать ее (то же самое касается и других стратегических сегментов на которые положил глаз российский бизнес), подспудно посредством подконтрольных ему СМИ обвинил оппозицию в разжигании антироссийских настроений, что само по себе является нонсенсом. В абхазской политической элите с лихвой хватает своих недостатков. Тем не менее, есть такая особенность, которая присуща каждому из игроков на этом поле – прагматизм в отношениях с Россией. Портить отношения со страной, от которой столь сильно зависит жизнеспособность собственной страны, в планы ни одного из абхазских политиков не входит. С любым из них Москва так или иначе способна легко договориться по любому вопросу, за исключением одного – отказа Абхазии от статуса независимого государства. И нынешняя абхазская оппозиция, представленная двумя лидерами – главой партии ЭРА Бесланом Бутбой и бывшим вице-президентом Раулем Хаджимбой, в этом плане не исключение. Бутба, пришедший в политику в статусе одного из самых богатых абхазов, основной свой бизнес имеет в России. В свою очередь Рауль Хаджимба – это тот человек, которого Кремль безоговорочно поддерживал во время президентских выборов 2004 года и несколько месяцев, используя всякого рода методы давления, вплоть до закрытия абхазо-российской границы, отказывался признавать победу кандидата от тогдашней оппозиции Сергея Багапша. Однако, в конце концов, Москва вынуждена была уступить, в обмен на это были проведены новые выборы в результате которых Багапш стал президентом, а Хаджимба вице-президентом. После скандала с подписанным соглашением о границе Хаджимба демонстративно ушел в отставку. Сейчас в том, что происходит в российско-абхазских отношениях он, оговариваясь, что Москва здесь не причем, обвиняет исключительно руководство Абхазии, подспудно намекая, что национальные интересы, с одной стороны, пострадали из-за некомпетентности власти, с другой – были отданы в жертву в угоду личным интересам отдельных представителей власти.
Кремль как никогда чувствует нюансы абхазской внутриполитической кухни (чего, допустим, не было пять лет назад в ходе прошлых президентских выборов), и при всем том, что президент Багапш Москву вполне устраивает, и его рейтинг популярности в стране достаточно высок, прежних ошибок Россия делать не намерена. Для того, чтобы обозначить эту позицию Владимиру Путину пришлось пойти на неординарный шаг – сделать то, что Кремль никогда на постсоветском пространстве не практиковал: встретиться в ходе однодневного визита в Сухум в президентском дворце поочередно и с Багапшем, и с лидерами оппозиции. Россия, став год назад гарантом безопасности Абхазии от Грузии, в дальнейшем была бы не прочь расширить свои полномочия - стать гарантом и внутриполитической стабильности Абхазии. И судя по всему, абхазы ничего против этих намерений не имеют.
Автор – основатель и редактор «Чегемской правды», независимой газеты, выходящей в Сухуми. Ранее работал в агентстве «Апсныпресс». С 2002 был также соредактором кавказской газеты «Панорама». В 2000 году при поддержке BBC и британской НГО "Conciliation Resources" он сделал серию радиорепортажей «Ни войны, ни мира» о послевоенной жизни в абхазском и грузинском обществе. Участвовал в нескольких попытках грузино-абхазского миротворческого диалога на уровне гражданского общества.
