В сегодняшней России многие люди выигрывают от высоких цен на энергоносители и от того потока нефтедолларов, который устремляется в страну из-за рубежа. Об этом шла речь в нашей предыдущей статье. Однако есть немало и тех, кто от роста богатств проигрывает. Порой даже человек, формально выигрывающий, оказывается в то же время проигрывающим.
Яркий пример – ситуация на рынке недвижимости. Хорошо известно, что значительная часть денег в любой быстро богатеющей стране направляется на спекулятивные цели. Объясняется это тем, что при росте доходов населения многое дорожает, а потому ценности, купленные сегодня, в обозримой перспективе можно будет перепродать с заметной выгодой. Некоторое время в России были чрезвычайно популярны валютные спекуляции. Однако в последние годы Центробанк контролирует курс рубля, никаких серьезных скачков этого курса не происходит, а потому такого рода спекуляции оказываются бесперспективны. В результате большие деньги устремляются на рынок недвижимости.
Первоначально квартиры взлетели в цене, поскольку стремление улучшить свои жилищные условия в начале 2000-х годов продемонстрировали многие россияне, начавшие прилично зарабатывать в условиях быстрого роста ВВП и притока нефтедолларов. Однако как только стало ясно, что инфляция в сфере недвижимости намного опережает средний уровень инфляции, сюда устремились спекулятивные капиталы. Квартиры стали приобретаться не только для проживания, но и для перепродажи. Даже в том случае, когда купленная недвижимость не используется, она приносит большой доход владельцу благодаря росту цен. А ведь квартиру, не использующуюся для проживания собственной семьи, можно сдавать в аренду! Неудивительно, что доходы владельцев недвижимости намного превышают процент по депозитам. При этом риск подобных вложений (в сравнении, скажем, с риском инвестиций в акции компаний) не слишком велик.
Быстрый рост цен стимулирует спекулятивные вложения на рынке недвижимости, а спекуляции, в свою очередь, подстегивают инфляцию. В последние же годы на рынке недвижимости стал действовать еще один проинфляционный фактор – развитие ипотечного кредитования. Люди, которые вчера не могли скопить денег на квартиру, сегодня покупают ее с рассрочкой платежей. Спрос возрастает, но предложение жилья растет далеко не столь быстрыми темпами. Отсюда – еще больший рост цен и еще больший соблазн спекуляций.
В этих условиях даже представители среднего класса обычно говорят, что улучшение жилищных условий стало для них невозможно. Получается парадокс. Страна богатеет. Многие россияне начали жить намного лучше. Но жилье оказалось недоступным. Люди могут тратить все больше денег на питание, одежду, автомобили, бытовую технику и путешествия, но приобрести основу основ – собственную крышу над головой – не способны.
Еще один пример социальных проблем, возникающих на фоне растущего богатства, – это судьба тех слоев населения, чьи доходы увеличиваются медленнее, чем цены. Особенно актуальна эта проблема для многих из тех, кто получает деньги из государственного бюджета.
Дело в том, что инфляция – естественный рыночный процесс. Цены растут сами по себе в зависимости от соотношения спроса и предложения. Но повышение выплат бюджетникам, пенсионерам и получателям социальной помощи требует принятия политических и административных решений, которые могут запаздывать, могут не учитывать всех тех, чьи доходы обесценились, а также могут быть не точны из-за неточности статистического учета инфляции.
При том относительно невысоком росте цен, который был в России еще недавно, все эти проблемы представлялись не такими уж страшными. Но стоит государству сегодня, при ускоряющейся инфляции, «забыть» про какую-нибудь категорию граждан, последствия окажутся весьма серьезными.
Нарастание связанных с инфляцией проблем оказывается чрезвычайно значимым даже на фоне нефтедолларового изобилия. Так согласно социологическому опросу, проведенному в июне 2008 года «Левада-центром» – одной из наиболее авторитетных исследовательских структур страны, 82 процента россиян испытывают беспокойство в связи с инфляцией. Для сравнения отметим, что год назад рост цен тревожил лишь 64 процента опрошенных.
Не удивительно, что в такой ситуации все чаще на повестку дня встает вопрос о том, как минимизировать негативные последствия притока нефтедолларов. В предыдущей статье мы уже писали о трудностях борьбы с инфляцией и о том, что ужесточение монетарной политики Центробанка может привести к снижению конкурентоспособности российской экономики. Но помимо антиинфляционных мер есть и другие подходы к решению возникающих проблем.
Первый подход (с ним довольно часто приходится сталкиваться в разговорах с простыми гражданами) состоит в следующем. Ту выручку, которая приходит в страну благодаря продажам нефти и газа, надо тратить на покупку за рубежом инвестиционных товаров. Одни предлагают ремонтировать дороги (старая шутка гласит, что в России есть две главных проблемы – дураки и дороги), другие – приобретать оборудование и технологии для промышленных предприятий, третьи – строить жилье и т.д.
Проблема, однако, состоит в том, кто будет делать такого рода закупки. Если государство предпримет меры к тому, чтобы сконцентрировать в своих руках максимум нефтедолларов (скажем, посредством повышения таможенных экспортных пошлин, или путем национализации энергетического сектора экономики), то решения станут принимать чиновники. Это неизбежно приведет к расширению масштабов и без того страшной российской коррупции. Ведь чиновник будет иметь возможность закупить товары у одной зарубежной фирмы или у другой. Выбор в пользу конкретного поставщика (как показывает опыт) делается за так называемые «откаты», т.е. часть потраченных государством денег возвращается продавцом в Россию – но не в карман государству, а в карман тому чиновнику, который обеспечил закупку товаров именно у данной фирмы.
Если же речь в предложениях такого рода идет об осуществлении закупок иностранных инвестиционных товаров российскими компаниями, получающими нефтедоллары, то они будут это делать лишь в том случае, когда это выгодно. С одной стороны, надо заметить, что уже сейчас импорт быстро растет. Но с другой стороны, если, скажем, спекуляции на рынке недвижимости (о которых шла речь выше) оказываются выгоднее, невозможно заставить компанию инвестировать в строительство дорог, окупаемость которых весьма проблематична.
Предложения насчет массовой закупки иностранных товаров свидетельствуют о том, что многие россияне до сих пор размышляют об экономике, как о едином государственном хозяйстве, которое существовало до эпохи Михаила Горбачева, причем полагают, будто в таком хозяйстве существует возможность поставить чиновников, ищущих личную выгоду, под контроль. Подобные представления, конечно, несколько наивны, но влиятельные лоббисты могут попытаться воспользоваться ситуацией для того, чтобы погреть руки на «откатах».
Значительно больший интерес представляет второй подход к решению связанных с нефтедолларами проблем. Некоторые влиятельные экономисты предлагают воспользоваться ростом богатств государства и снизить налоговую нагрузку на экономику. На первый взгляд, логика здесь безупречна. Вместо того, чтобы наращивать социальные расходы, подстегивающие инфляцию, мы облегчим участь российского бизнеса. При низких налогах появятся новые фирмы, усилится конкуренция, расширится предложение товаров, и этот рост предложения станет лучшим ответом на порожденный нефтедолларами рост спроса. Инфляция остановится, поскольку под давлением конкурентов продавцы не смогут вздувать цены.
Однако и это, казалось бы, разумное решение может создать проблемы для российской экономики.
Во-первых, не следует забывать о том, что динамика цен на нефть – вещь плохо предсказуемая. Сегодня они растут, а завтра могут начать падать. Что же касается фискального бремени, то его легко менять лишь в одну сторону. Снижению налогов все, конечно, рады, но если завтра из-за ухудшения конъюнктуры рынка энергоносителей придется снова их повышать, принять решение окажется не так просто. Российские власти, привыкшие отдавать дань популизму, могут в такой сложной ситуации предпочесть не повышение налогов, а рост заимствований, что, в конечном счете, способно поставить под угрозу финансовую стабильность.
Во-вторых, российская экономика, как полагают многие эксперты, сегодня перегрета. Иначе говоря, она развивается столь быстро, что потенциала для ускорения роста в краткосрочной перспективе уже не имеет. Если это так, то снижение налогового бремени приведет не столько к развитию производства, сколько к еще более активному вложению свободных денежных средств в различные спекулятивные операции. Жилье станет еще менее доступным для среднего класса, а на фондовом рынке вздуется огромный «пузырь», который рано или поздно с треском лопнет, нанеся ущерб экономике в целом.
Таким образом, получается, что как закупки товаров за границей, так и снижение налогов не являются оптимальным способом «переваривания» поступающих в российскую экономику нефтедолларов. В этой ситуации наибольший интерес, как кажется, представляет третий подход, распространенный преимущественно в кругах демократически ориентированных политиков и экономистов.
Они обращают внимание на то, что важнейшей причиной перегрева, о котором было сказано выше, является катастрофическая бюрократизация всей российской хозяйственной системы. Стремление бизнеса расширить производство постоянно упирается в необходимость длительных согласований с чиновниками. И, естественно, эти согласования не обходятся без взяток и «откатов». Так, например, для того, чтобы развернуть массовое жилищное строительство, бизнесу необходимо получить земельные участки под застройку. Без этого никакие деньги не сработают. А выделение участков – прерогатива чиновников.
Многочисленные преграды для развития бизнеса связаны также с его лицензированием, с начислением налогов, с контролем, осуществляемым различными государственными организациями (таможней, пожарной охраной, службой по борьбе с наркотиками и т.д.). Некоторые из этих организаций используются для осуществления рейдерских захватов успешных предприятий. А угроза рейдерства, в свою очередь, снижает интерес российских фирм к расширению бизнеса.
Таким образом, по-настоящему эффективным способом развития производства в России могли бы стать либерализация и дебюрократизация экономики. При устранении барьеров, препятствующих развитию бизнеса, нефтедоллары оказались бы реальным стимулом к появлению новых фирм, к активизации конкуренции, к увеличению объемов ВВП. В таких условиях и снижение налогового бремени могло бы дать определенный эффект.
Российское руководство, бесспорно, все это понимает. Однако практически любые попытки либерализации хозяйственной системы в последние годы оказывались безуспешными. И это – не случайно. Слишком многие влиятельные силы в России заинтересованы в сохранении высоких бюрократических барьеров, поскольку они «кормятся» с бизнеса. Настоящая свобода предпринимательства несовместима с той своеобразной рентой, которую извлекают чиновники, контролирующие экономику.
Изменить положение дел могли бы, наверное, демократизация российской политической системы и расширение свободы масс-медиа. Однако общество сейчас не стремится давить на власть в этом направлении, поскольку преимущества, извлекаемые из изобилия нефтедолларов, по-видимому, перевешивают те проблемы, о которых говорилось в данной статье. Люди полагают, что жизнь стала лучше благодаря Владимиру Путину и не поддерживают оппозиционных политиков, придерживающихся иной точки зрения.
