Комментарии блоггеров и участников форумов в российском Интернете,сопровождавшие информационные сообщения и статьи о годовщине Катынской трагедиии затем авиационной катастрофе, отражали крайние позиции. Либо волна сочувствияи антисталинистских настроений, либо шокирующая в своем цинизме ирония иигнорирование много раз доказанных исторических фактов.
По-прежнему живо мифотворчество по поводу того, что этосделали немцы. По-прежнему ищутся оправдания жестокости Сталина. По-прежнемуиронизируют над тем, над чем нельзя иронизировать: мол, что ж на таком плохомсамолете летал президент Польши – Обама не мог подарить новый Боинг?
И в то же время, как отметили многие, обнаружилась и живаячеловеческая реакция на события, включая искренне взволнованное поведениеДмитрия Медведева и Владимира Путина. Обозреватель «Газеты Выборчей» МарчинВойчеховский даже предположил, что страшные события способны объединить дваразобщенных народа. Возможно. Только после 11 сентября 2001 года у ВладимираПутина тоже была мгновенная адекватная реакция на трагедию, что не помешалороссийско-американским отношениям двигаться к точке заморозки…
Катынь стала проклятым русским вопросом. Одним из многих, средикоторых «Кто виноват?», «Что делать?», а в болезненном для России спортивномконтексте – еще и «Какой счет?». В развернутой транскрипции катынский вопросимеет следующую формулировку: «Несет ли сегодняшняя Россия и сегодняшние ееруководители ответственность за самые темные страницы сталинского прошлого?».
Тяжелые поиски ответа обусловили сложности в идентификациироссийской стороной отношения к Катыни, включая закрытие Главной военнойпрокуратурой РФ уголовного дела, что означало отказ от реабилитациирасстрелянных как жертв политических репрессий. Но, например, сомнения той жеприроды сопровождали и попытку дать внятную оценку Пакту Молотова-Риббентропа.В российском массовом сознании, как и в представлении политической элиты, этотПакт позволял лучше подготовиться к войне, максимально оттянув ее начало.Признание же, что в сентябре 1939 года Советский Союз вступил в войну настороне гитлеровской Германии, казалось и кажется до сих пор решительноневозможным.
Участие Владимира Путина в траурных мероприятиях оказалосьогромным шагом вперед – после того, как было сделано несколько шагов назад.Катынская трагедия была признана еще Михаилом Горбачевым, но не сразу. Известнызаписки заведующего международным отделом ЦК КПСС Валентина Фалина,адресованные Горбачеву, где он дает понять, что скрывать правду становится уженевозможным: «Катынское дело будоражит польскую общественность. На нем активноиграет оппозиция в целях подрыва доверия к курсу Ярузельского на тесные связи сСССР»; «Пока трагедия Катыни не будет до конца освещена, не может бытьнормальных отношений между Польшей и СССР… Видимо, не избежать объяснения сруководством ПНР… Возможно, целесообразнее сказать, как реально было и ктоконкретно виновен в случившемся, и на этом закрыть вопрос». Открыто и честноповел себя Борис Ельцин, который просто передал имевшиеся у него материалыпольской стороне – в те годы он меньше всего имел оснований идентифицироватьсебя не только со сталинскими преступлениями, но и вообще с Советским Союзом.При Владимире Путине ситуация серьезно осложнилась, не говоря уже о том, что изглубин народной мифологии стал всплывать образ хорошего Сталина, который навелпорядок и отстаивал национальные интересы. В столь специфической общественнойатмосфере оказался невозможным широкий прокат в России фильма Анджея Вайды«Катынь», который мог бы сыграть роль своего рода «ликбеза» и в то же времяразвести ответственность сегодняшних россиян и тогдашнего сталинскогоруководства за чудовищное преступление. Но поскольку отношение к Сталину и самобраз генералиссимуса все чаще использовался в текущей практической политике, ипо сути дела началась ползучая реабилитация Иосифа Виссарионовича, было как-тоне до «Катыни» Вайды и вообще катынского сюжета.
Результат: Польша прочно заняла место в российской «оси зла»наряду с Грузией, США, странами Балтии. Конфликты по поводу якобынекачественного польского мяса и газопровода «Северный поток» в обход Польшилишь усугубили негативный фон в отношениях двух стран. Лех Качиньский впредставлениях российского истеблишмента был «приравнен» почти к ВикторуЮщенко.
Благодаря Дональду Туску отношения не стран, но по крайнеймере представителей истеблишмента стали улучшаться – у России появилась сторонадля переговоров. Катынь должна была стать и, в принципе, стала следующим шагом,причем символическим, в улучшении отношений. Путин не извинился перед поляками,и тот пассаж в его речи, где говорилось о четкой правовой и нравственной оценкепреступлений тоталитарного режима, которая уже была дана, стал оправданиемотсутствия извинений. Примерно в той же логике за несколько месяцев до этого онрассуждал о Пакте Молотова-Риббентропа, который был осужден Съездом народныхдепутатов СССР в декабре 1989 года. Слова главы российского правительства отом, что в катынском деле больше не осталось нерешенных вопросов, стали илиследствием благодушия или дипломатической уловкой. Тома катынского уголовногодела засекречены. Убийцы не названы поименно, а само дело велось по статье о«превышении служебных полномочий». Но ни Сталин, ни Берия, ни простыеисполнители приказов из войск НКВД не превышали своих полномочий. Их прямымислужебными обязанностями было – убивать. Кроме того, не обнаружен такназываемый «белорусский список» с почти 4000 фамилиями поляков, уничтоженныхгде-то на территории Белоруссии.
Тем не менее, для российского массового сознания иобщественного мнения было крайне важно, что катынское преступление, да еще в стольакцентированной форме, признал все еще популярный Путин. Ведь одно дело, когдапреступления признают «антинародные» Михаил Горбачев и Борис Ельцин, и совсемдругое, когда это делает «наведший порядок» Владимир Путин. Ему можно верить.Для многих сказанное российским премьер-министром и вовсе оказалось откровением,эмоционально окрашенным художественными средствами – показом по телевидениюкартины Анджея Вайды, мощной и впечатляющей. А так получалось, что, согласноопросу «Левада-Центра», о катынской трагедии не слышали 47% респондентов,затруднились с ответом еще 10%. 28% были уверены, что расстрел организовалоруководство гитлеровского режима. В том, что это было преступление Сталина оказалисьубеждены всего 19% опрошенных. 14% и вовсе полагали, что расстрел былобусловлен условиями военного времени и потому не может считатьсяпреступлением.
После того, как состоялась встреча в Катыни Туска и Путина,после трагического происшествия с самолетом польского президента, историческиефакты уже не могут рассматриваться под традиционным российским углом зрения,сформулированным еще Александром Пушкин – «Оставьте: это спор славян междусобою». Все гораздо серьезнее, и авиакатастрофа в какой-то дьявольской логикепроизошла словно бы для того, чтобы в трагичность событий поверили уже самыетупые и бездушные. Свою просветительскую миссию, пусть и столь дорогой ценой,события последней недели выполнили.
Наступит ли теперь улучшение отношений России и Польши?Большинство факторов говорит в пользу такого сценария. Но, с другой стороны,Катынь во второй раз в истории стала местом массовой гибели поляков, а этоместо находится на территории России. И Россия в очередной раз связывается всознании поляков с гибелью сограждан. Что касается россиян, то трагедияотрезвила не всех. В интернет-комментариях после трагедии появлялись и такиезаписи: «Мы что, должны теперь извиниться за туман?».
Так что не надо иллюзий. «Перезагрузка» российско-польскихотношений – это тяжелая рутинная работа. И она только началась.
