Мы публикуем две статьи из нашего партнерского проекта openDemocracy, которые не могли в каком-то смысле не устареть - ситуация в Иране развивается быстрее скорости аналитического письма, усложненного затруднениями созданными иранским руководством для проникновения информации о происходящем в стране за ее пределы. К счастью, сегодня эти трудности реже бывают абсолютными. Бороться с миллионами блоггеров – не невозможно, но трудно, а связи с эмигрантами никогда до конца не прерывались. В любом случае, авторы хорошо знакомы с политической культурой страны, им, вероятно, легче по фрагментам доходящей информации достроить мозаику происходящего. Российский МИД пока не нашел слов осуждения насилия и провокаций, устроенных «басиджами» и «стражами революции», российское посольство не было серди тех, которые принимали раненных и оказывали им помощь, тем важнее российским читателям точнее понимать, что именно происходит в Иране.
В Иране разворачиваются великие события, и пройдет еще некоторое время, прежде чем они разрешатся в той или иной форме. Уже начались разговоры о том, что волна протестов по всей стране и попытки государства удержать контроль несводимы к проблеме, возникшей на президентских выборах 12 июня 2009 г.
Возможно, так оно и есть, но важность произошедшего на выборах – после которых объявили, что Махмуд Ахмади-Неджад одержал решительную победу, получив 63% голосов при явке 85% избирателей, - остается несомненной.
Пока еще рано закрывать тему выборов; и тем более рано выдвигать определенную картину обстоятельств, в которых они проходили. Но можно упомянуть много такого, что помогло бы нам прояснить, как это было. В этой статье мы обратимся к контексту и исходу голосования и – в контексте уже развернувшегося более масштабного кризиса – к влиянию всего этого на политическое будущее Ирана.
Президентские выборы в Иране ознаменовали поворотный момент в тридцатилетней истории Исламской республики Иран, и тому есть пять оснований.
Во-первых, отличительной чертой этих выборов стала неожиданное возведение реформистского кандидата Мир-Хосейна Мусави в статус национального героя. Он был премьер-министром при аятолле Рухолле Хомейни в течение 8 лет Ирано-иракской войны (1980-1988 гг.), в течение же последующих двадцати лет играл незначительную роль и был почти неизвестен людям нового поколения. Но когда Мохаммад Хатами, бывший президент Ирана (1987-2005 гг.), и другие реформаторы убедили его выдвинуть свою кандидатуру на выборах, его кампания и поведение – а также активное участие его жены, ученого Зары Ранавард, - принесли колоссальную популярность среди миллионов граждан, жаждавших перемен.
Во-вторых, определяющей особенностью этих выборов стала беспрецедентная серия теледебатов в прямом эфире между четырьмя кандидатами в президенты – Мир-Хуссейном Мусави и Мехди Кярруби (бывшим спикером меджлиса) из реформистского лагеря и Махмудом Ахмади-Неджадом и Мохсеном Резайи (бывшим главой Стражей исламской революции) из консервативного лагеря. Во время дебатов с Махмудом Ахмади-Неджадом Мусави обвинял президента в некомпетентности и коррумпированности его внутренней политики, «авантюризме, иллюзионизме, демонстративности, экстремизме и поверхностности» его внешней политики. Он сказал, что был вынужден выдвинуть свою кандидатуру, потому что ощущал опасность, в которой оказалась страна из-за политики Ахмади-Неджада.
В ответ Ахмади-Неджад обвинил сторонников Мусави – особенно влиятельного Али Акбара Хашеми-Рафсанджани (занимавшего пост президента с 1989 по 1997 гг.) и Али Акбара Натек-Нури (также бывшего спикера меджлиса, главного кандидата от консерваторов на выборах 1997 г., увенчавшихся победой Хатами) – в причастности к масштабной финансовой коррупции и расхищению национального богатства. Он спрашивал, как им и их детям удалось за такое короткое время стать миллиардерами. Во время президентских выборов в 2005 г. главной платформой Ахмади-Неджада было намерение бороться с коррупцией и кумовством, однако за четыре года его правления никаких шагов в этом направлении не предпринималось.
Примечательно, что в июне 2008 г. Аббас Пализдар, высокопоставленный чиновник из иранского комитета по парламентским расследованиям обвинил главных деятелей режима в масштабной коррупции; в число этих людей входили многие сторонники Ахмади-Неджада (например, глава судебной системы аятолла Махмуд Хашеми-Шахруди; его предшественник аятолла Мохаммад Йезди; один из главных представителей духовенства аятолла Мохаммед Имами-Кашани).
Во время выступления в Хамаданском университете (запись выступления получила большое распространение) Аббас Пализдар привел множество подробностей случаев хищения и незаконного присвоения, с которыми он сталкивался в процессе расследования дел меджлиса. Каков был ответ? Вместо того чтобы провести официальное расследование, власти обвинили самого Пализдара, и 13 июня 2009 г., на следующий день после выборов, объявили, что он получил десятилетний тюремный срок.
В-третьих, эти выборы были отмечены огромной явкой избирателей – за всю историю иранской политики их число уступало только всеобщему референдуму по случаю образования Исламской республики в декабре 1979 г. По официальным подсчетам министерства внутренних дел, в выборах приняли участие более 42 млн. человек (почти 85% граждан, имеющих право голоса); как и в прочих случаях, такая оценка требует критического отношения, но в данном случае указанное число сходно с данными других источников. Как бы то ни было, единственный сопоставимый случай явки избирателей был зафиксирован только в 1997 г., когда выборы увенчались полной победой реформистского кандидата Мохаммада Хатами, которой получил 70% голосов при 80-процентной явке.
Когда же в июне 2005 г. победил Ахмади-Неджад, явка избирателей была около 63%, что гораздо более типично для иранских президентских выборов. В тех выборах принимали участие четверо кандидатов-реформистов: Али Акбар Хашеми-Рафсанджани, Мехди Кярруби, Мустафа Моин и Мохсен Мехрализаде (бывший при Хатами вице-президентом). Вместе они набрали в первом туре 57% голосов избирателей. Затем, во втором туре, в котором принимали участие Хашеми-Рафсанджани и Махмуд Ахмади-Неджад, победителем был объявлен последний. В тот раз и Хашеми-Рафсанджани, и Мехди Кярруби утверждали, что Стражи исламской революции и члены военизированных отрядов «Басидж» активно вмешивались в избирательный процесс, поддерживая Ахмади-Неджада. Сформировавшееся после всего этого правительство стали называть «казарменным».
В-четвертых, необычным было то, что в некоторых избирательных округах число отданных голосов намного превышало количество граждан, имеющих в этих округах право голоса. Али Акбар Мохташипур, бывший министр внутренних дел, хорошо знакомый с избирательной практикой в Иране, заявил в телевизионном интервью, что у него есть документы, которые подтверждают, что как минимум в 70 избирательных округах число проголосовавших превышает 140% от числа имеющих право голоса; а количество голосов в пользу Ахмади-Неджада, собранных в этих округах, составляет 110% от числа лиц, имеющих право голоса.
В-пятых, количество лжи при объявлении результатов этих выборов было беспрецедентным. Нарушений и подтасовок было относительно немного, но даже такое их количество в демократической стране сделало бы выборы недействительными. Завершение выборов постоянно оттягивалось, но при этом многие избирательные участки переставали впускать избирателей еще до официально объявленного завершения. На многих избирательных участках не хватало бюллетеней. Бюллетени приходилось заполнять открыто, без кабинок, так что всем было видно, куда избиратель ставит свой крестик.
Но и на предыдущих выборах бывали подобные случаи. Те, кто отвечает за проведение выборов, должны будут учесть это как урок на будущее, чтобы усовершенствовать избирательные практики. От предыдущих эти выборы отличались тем, как подсчитывались голоса и как объявлялись результаты.
Многие сторонники оппозиции считают, что официальные результаты этих выборов были действительно сфальсифицированы. Иранские власти яростно это отрицают. Согласно отчетам и оценкам целого ряда западных СМИ, решительная победа Махмуда Ахмади-Неджада, была настоящей.
Очевидно, что от ответа на вопрос о фальсификациях многое зависит; поэтому важно внимательно присмотреться к этим выборам и их последствиям и понять, достоверны ли результаты.
Анализируя эту проблему, следует учесть шесть моментов. Во-первых, на всех предыдущих выборах в Иране на избирательные участки допускали нескольких наблюдателей от разных кандидатов; они следили за подсчетом голосов и проверяли, нет ли подтасовок. В этот раз только немногим наблюдателям разрешили следить за процессом голосования. В день выборов Мир-Хосейн Мусави официально выразил протест против этого и прочих нарушений правил голосования.
Во-вторых, на всех предыдущих выборах о числе проголосовавших в каждом избирательном округе и о числе испорченных бюллетеней сообщали до объявления результатов. Затем в отдельности публиковались подробные результаты голосования по каждой провинции и округу. В этот раз такого не было; результаты были объявлены без какой-либо системы.
В-третьих, после того, как результаты проверены и переданы в министерство внутренних дел и в руководящие органы, по правилам, они должны быть отправлены в Наблюдательный совет (орган, отвечающий в том числе и за утверждение результатов). Результаты объявляют только после того, как Наблюдательный совет подтвердит легитимность избирательного процесса и подсчета голосов. В этот раз такой процедуры не было.
В-четвертых, Мир-Хосейн Мусави во время пресс-конференции вскоре после завершения голосования заявил, что, по результатам экзит-полов, которые проводили сотрудники его штаба в разных избирательных округах, он должен был победить с большим отрывом. Менее чем через час после этого Информационное агентство Исламской республики (ИРНА, Islamic Republic News Agency) с большой поспешностью процитировало сообщение от министерства внутренних дел, гласившее, что по промежуточным подсчетам Махмуд Ахмади-Неджад уже вышел на первое место, набрав более 60% голосов (процент, до странности мало изменившийся за последующие 24 часа подсчетов).
В-пятых, результаты подтасовывали в настолько дилетантской манере, что, если верить им, ни один из кандидатов-реформистов не набрал большинства голосов даже в своем родном избирательном округе. Про пользующегося популярностью Мехди Кярруби, бывшего спикера меджлиса, сказали, что он в своем родном городе Алигударзе получил всего 3% голосов. Алигударз находится в провинции Луристан, в которой очень сильны родовые и этнические связи. Он получил 44 036 голосов, ничтожно мало по сравнению с 677 829 голосами в пользу Махмуда Ахмади-Неджада. Иными словами, последний получил в 15 раз больше голосов, чем его реформистский соперник – причем на родине этого соперника; при этом в 2005 г. Кярруби получил здесь в 6 раз больше голосов, чем Ахмади-Неджад. На президентских выборах в 2005 г. Кярруби получил по всей стране 5 млн. голосов, а в 2009 г., если верить официальным данным, эта цифра уменьшилась до 300 000.
Мир-Хосейн Мусави родился в городе Хамене, в провинции Восточный Азербайджан, где тоже очень сильны этнические связи. Здесь он якобы получил 837 858 голосов (42%) против 1 131 000 голосов в пользу Махмуда Ахмади-Неджада. Подобная участь постигла и Мохсена Резайи, второго кандидата от правых; он родился в городе Масджид-Солейман (провинция Хузестан); его 139 000 голосов были незаметны на фоне 1 500 000 голосов в пользу Ахмади-Неджада. Президент слегка отступил от этой модели на своей собственной родине – в Арадане (провинция Семнан). Здесь он получил 295 177 голосов против 77 754 голосов в пользу ближайшего к нему соперника Мусави.
В-шестых, распределение процентов голосов в пользу двух лидирующих кандидатов было практически одинаковым по всей стране. Ахмади-Неджад в каждой провинции получил почти вдвое больше голосов, чем Мусави (исключением стали Западный Азербайджан и Систан и Белуджистан – две самые малонаселенные провинции). Некоторые эксперты по избирательным практикам утверждают, что такое единообразие в соотношении голосов в пользу двух главных кандидатов статистически невозможно, если учитывать масштабы региональных, этнических и языковых различий в разных частях Ирана.
Утром 13 июня 2009 г. высший руководитель Ирана аятолла Али Хаменеи сделал заявление. До официального объявления и утверждения результатов, в то время как сторонники Мусави громко заявляли, что результаты, публикуемые в проправительственных СМИ, сфальсифицированы, Хаменеи поздравил Ахмади-Неджада с блистательной победой. Он назвал результаты «божественной благодатью» и запретил сомневаться в их подлинности. Если бы он не был посвящен в детали, он бы не мог с такой уверенностью говорить о реальном исходе выборов. Для этого он, по крайней мере, должен был бы попросить Наблюдательный совет, чтобы он рассмотрел дело и доложил ему. Из его неуместной поспешности и необъяснимой уверенности в исходе можно заключить, что он лично принимал участие в решениях, определивших такой результат.
Знаменитого иранского режиссера Мосхена Махмальбафа попросили стать представителем Мир-Хосейна Мусави – из-за ограничений, налагаемых на кандидата. В своем интервью Махмальбаф заявил, что на следующий день после выборов, ранним утром, в избирательный штаб Мусави позвонили из министерства внутренних дел и сообщили, что он победил на выборах. Избирательный штаб попросили подготовить победную речь, причем не слишком торжествующую, чтобы не огорчить сторонников Махмуда Ахмади-Неджада. А через несколько часов в избирательный штаб Мусави пришли с обыском агенты спецслужб и всё внезапно изменилось: победителем объявили Ахмади-Неджада.
На основании доступных нам свидетельств, мы можем с уверенностью заключить, что результаты выборов были сфальсифицированы. На самом деле, исход голосования был не чем иным, как политическим переворотом, организованным аятоллой Хаменеи и Махмудом Ахмади-Неджадом против воли населения. Великий аятолла Хосейн-Али Монтазери, который должен был стать преемником аятоллы Хомейни, но в конце Ирано-иракской войны поссорился с ним, осудив массовую казнь заключенных, - открыто усомнился в достоверности результатов. Он опубликовал заявление со словами: «Ни один разумный человек не примет объявленные результаты выборов; на основании вполне доступных свидетельств, результаты следует основательно пересмотреть». Он добавил, что подтасовка результатов и подавление протестов подорвет легитимность системы и ее чиновников.
Следует отметить, что исход выборов оспаривают и видные деятели Исламской республики. В их числе два бывших президента; один бывший премьер-министр; два бывших спикера меджлиса; бывший главнокомандующий Стражей исламской революции.
Среди выразивших сомнение Хашеми-Рафсанджани – председатель Ассамблеи экспертов, которая назначает руководителя страны, но теоретически может и сместить его; он также председатель Совета по целесообразности принимаемых решений, который может отклонить решение Наблюдательного совета и выступить третейским судьей в случае разногласий между Советом и меджлисом. Рафсанджани написал открытое письмо к Хаменеи, ответа на которое до сих пор не получил; пока о его дальнейших намерениях ничего не известно. По некоторым сведениям, он отправился в Кум (важнейший религиозный центр шиизма – «Полит.ру»), чтобы провести внеочередное заседание Совета по целесообразности принимаемых решений. Если это так, это может повлечь за собой серьезные последствия и стать сигналом перемен на вершине системы.
Эта проблема действительно выходит за пределы ситуации с выборами и их исходом. Яростный протест иранских граждан вызвал несоразмерно жесткую реакцию со стороны правительства и отрядов «стражей революции».
15 июня в Тегеране во время мирной демонстрации, организованной в поддержку Мир-Хоммейна Мусави, были убиты как минимум восемь человек.
Есть сообщения о серии жестоких нападений на университетские общежития по всей стране; в ходе этих нападений многие студенты получили травмы, были даже убитые.
Студенческие организации опубликовали имена своих многочисленных участников, которые пропали без вести, предположительно были арестованы.
По данным на 18 июня, более 300 журналистов и политиков-реформистов были арестованы.
Интернет, SMS-сообщения, Facebook, мобильная связь и многие другие средства коммуникации были заблокированы. Закрыли иностранные вебсайты, в том числе BBC Persian; стали глушить сигналы программ, передаваемых иностранными телерадиокомпаниями. Иностранным корреспондентам запретили сообщать о «несанкционированных» демонстрациях; им также ограничили свободу перемещения по Тегерану, а также за пределами города.
В настоящий момент Иран находится под жестким контролем военных отрядов и спецслужб, хотя это не может остановить людей, которые хотят отстоять свои права и сообщить миру о том, что происходит у них в стране. Всемирный джинн вырвался из национальной бутылки, как показали иранские футболисты, которые 17 июня, в первом тайме матча в Южной Корее, повязали себе на руки зеленые повязки (цвет избирательной кампании Мусави). Мир-Хосейн Мусави объявил 18 июня «день траура» по жертвам первой после выборов демонстрации, и это подчеркивает решимость его сторонников продолжать борьбу.
События после выборов в высшей степени неоднозначны и требуют расследования обстоятельств, в которых проходили выборы; но они и сами по себе говорят о том, что официально объявленные результаты следует признать недействительными. Если их оставить в нынешнем виде, это будет великой несправедливостью по отношению к иранскому народу и его стремлению к демократии. Но недостаточно и просто подлатать результаты, перепроверив определенные бюллетени или даже пересчитав голоса. Для продвижения вперед важно осознать, что произошедшее – это настоящий военный переворот. А из этого, в свою очередь, следует, что нужно провести новые выборы под независимым руководством; и это единственный способ предотвратить вероятный и еще более опасный кризис.
18 июня 2009 г.
Фарханг Джаханпур – бывший профессор и декан лингвистического факультета в Исфаханском университете.
19 июня 2009 г., во время пятничной молитвы в Тегеране, аятолла Али Хаменеи произнес свою первую публичную речь с тех пор, как состоялись десятые президентские выборы в Иране – спустя неделю после того, как противоречивое голосование решительную победу принесло Махмуду Ахмади-Неджаду, нынешнему президенту. Выступление высшего руководителя перед огромной толпой, в которой находились высшие чины духовенства и крупные политические деятели – но только один из трех соперников Ахмади-Неджада по выборам – стало поворотным событием в том хаосе, который начался в Иране после выборов.
Лидер Исламской республики вновь подтвердил официальный результат, несмотря на продолжающиеся общественные протесты. Тем самым он показал, что готов заплатить цену, в которую обходится поддержка Махмуда Ахмади-Неджада в качестве президента, избранного на второй срок – пусть даже эта цена продолжает расти. Аятолла Хаменеи опроверг утверждения о том, что результат выборов недостоверен: подтасовки 11 миллионов голосов не было, потому что «Исламская республика не фальсифицирует голоса своего народа». Он также сказал, чтобы протестующие прекратили свои уличные демонстрации; если они этого не сделают, за их действия будут отвечать «закулисные инициаторы».
Хаменеи повторил свой призыв к тому, чтобы Наблюдательный совет рассмотрел жалобы и сомнения по поводу определенных результатов. Но осторожный отчет Наблюдательного совета, опубликованный 22 июня и сообщающий, что в процессе голосования были некоторые проблемы, также подтверждает, что этот орган – члены которого прямо или косвенно назначаются самим руководителем – никогда и не собирался аннулировать результаты выборов или организовывать пересчет голосов; это бы противоречило заявлениям главы государства.
Как бы то ни было, политическая позиция высшего руководителя рискованна: поведение и заявления Махмуда Ахмади-Неджада (как до, так и после выборов) дорого обойдутся правительству Ирана и человеку, находящемуся на высшей позиции режима.
Примерами ущерба, нанесенного президентом, следует считать беспрецедентное разрастание коррупции в правящих кругах Исламской республики, проявившееся во время предвыборной кампании (это вызвало ожесточенную полемику среди политического истеблишмента); его пренебрежительное отношение к политическим оппонентам; и открытое отрицание того, что результаты выборов не были идеально честными. Всё это не сгладило разногласия, а только больше разожгло их: на улицах начались такие протесты, каких в стране не было со времен революции 1979 г. Это также настроило значительную часть международной общественности против Тегерана; начались даже сомнения в легитимности властей Исламской республики.
В таких условиях, режиму и его лидерам придется заплатить еще больше. Хаменеи угрожал тем, кто оспаривает результаты, но это не помогло унять уличные протесты; даже большое количество служб безопасности и пугающее поведение отрядов «Басиджей» не помешали людям вновь собраться в выходные 20-21 июня. Убитых пока мало, но их число растет; если власти и дальше будут применять насилие против протестующих, давление на режим только увеличится – как изнутри, так и извне.
Зачем аятолле Хаменеи идти на такие издержки, поддерживая Махмуда Ахмади-Неджада и его приспешников, из-за которых проблемы только накапливаются?
Судя по собственным словам аятоллы, ответ кроется в убежденности, что «враги» Исламской республики угрожают ее существованию; что «противостояние» врагам жизненно важно; и что президент и его союзники в этом смысле представляют собой самый сильный инструмент.
В августе 2008 г. на встрече с членами администрации Ахмади-Неджада аятолла Хаменеи отметил, что нынешнее правительство выгодно отличается от своих предшественников и придерживается «правильного подхода»: предыдущие правительства старались защититься от обвинений со стороны зарубежных держав, в то время как политика Ахмади-Неджада представляет собой контрнаступление. Это благородное «упорство» принесло свои плоды, считает Хаменеи. По его словам, политика Мохаммада Хатами, который в ходе своего реформистского президентства (1997-2005 гг.) пытался смягчить напряженные отношения с Западом, привела к тому, что Иран стали называть «осью зла», в то время как в результате жесткой стратегии администрации, пришедшей к власти в 2005 г., Вашингтон стал предлагать Ирану переговоры.
Логика такого бескомпромиссного подхода следующая: реформисты не осознают или не хотят признавать опасность, которую представляет собой Запад для их ценностей; из-за этого они сами становятся «внутренними врагами», ставящими под угрозу само существование Исламской республики. Во имя сохранности государства нельзя допустить, чтобы реформисты вроде Мир-Хосейна Мусави вернулись к власти.
С точки зрения аятоллы Хаменеи, ради того чтобы сдерживать внутренних и внешних врагов Ирана, стоит поддерживать Махмуда Ахмади-Неджада и платить за это соответствующую цену. Но выдержит ли такая позиция продолжение и даже, вероятно, разрастание кризиса, последовавшего за выборами (с усилением репрессивных мер и участием служб безопасности)?
Дальнейшее развитие событий в Иране даст нам ответ на этот вопрос.
22 июня 2009 г.
Хосейн Бастани – аналитик, занимающийся Ираном. Член редколлегии Rooz online. Был генеральным секретарем Ассоциации иранских журналистов.
