В августе 2010 года, когда Москва задыхалась от смога, мэрстолицы Юрий Лужков, в результате многолетнего сидения у властного кормила утратившийчувствительность к бедам москвичей, отправился в отпуск в Австрию. Это стало нетолько началом конца его карьеры, но и историей, отправившей в самостоятельноеполитическое плавание Дмитрия Медведева.
Президент, деликатно выражаясь, недолюбливал московскогоградоначальника, а его циничное безразличие к экологической катастрофе в Москвеи вовсе взорвало главу государства. И тот начал работу по отставкемогущественного мэра, одного из самых влиятельных политиков последних двухдесятилетий.
Надо ли говорить, что премьер-министр Владимир Путин, самыйвлиятельный член дуумвирата, еще в 2007 году названный спикером парламентаБорисом Грызловым «национальным лидером», не видел прагматической необходимостив смене мэра, у которого и так в 2011 году заканчивался срок полномочий? И,разумеется, эта отставка могла быть только согласованным действием двухруководителей России.
Наблюдатели немедленно объявили, что происходящее – «тест»для Медведева на самостоятельность: состоится отставка Лужкова, значит,президент может принимать решения сам, не состоится – не может. Хотя в данномслучае речь шла о другом – о способности президента привести «бронебойные»аргументы в споре с «национальным лидером» в пользу отставки мэра. И, судя повсему, он, проявив волю и настойчивость, такие аргументы нашел.
Вторым тестом стала ситуация с Химкинским лесом: протестыгражданских активистов и экологов против строительства участка новой трассыМосква-Санкт-Петербург через лес уже нельзя было не услышать. Хотя в традицияхроссийской власти, скорее, было бы естественным не заметить возмущениеобщественности (то есть, в ее терминах, - «маргиналов»), которое постепенноначало политизироваться. К тому же законность строительства трассы былаподтверждена Верховным судом РФ и премьер-министром. И, тем не менее, в концеавгуста Медведев распорядился начать общественную и экспертную дискуссию,приостановив строительство дороги и показав, что он готов прислушиваться кмнению гражданского общества через голову бюрократии и даже… Путина.
В начале сентября президент встретился в рамках Мировогополитического форума в Ярославле с группой российских и иностранныхполитологов. Будучи приглашенным на эту встречу, я спросил Медведева, намеренли он и дальше использовать столь необычные для России формы прямой демократии.И вот что он, в частности, ответил: «Для меня эта форма органична, поэтому яэтим занимаюсь и буду заниматься. Некоторые в это не верят, говорят, что этовсе делается только для пиара, что называется, только для того, чтобы получитькакие-то информационные очки, никакой реальной политики за этим нет. Этоошибка. Потому что в результате этого рождаются вполне конкретные президентскиепоручения и приводится в действие государственный механизм. И примеры, которыеВы приводите, об этом красноречиво свидетельствуют. В ряде случаев я непредрешаю итогов этой дискуссии, это абсолютно нормально… Буду ли я этимзаниматься дальше? Я буду этим заниматься, потому что я считаю, что это как разэлемент политической культуры и той самой прямой демократии, о которой мысегодня говорим. Если кому-то этим не органично заниматься, это его выбор, но ясчитаю, что такой политик будущего не имеет».
Среди примеров, приведенных мной, были и услышанныепрезидентом протесты против строительства башни «Газпрома» (Охта-Центр) вСанкт-Петербурге, предотвратить которое было практически невозможно, ввидутого, что газовая монополия – это все-таки своего рода второй бюджет в России.Забегая вперед, скажу, что в результате к концу года произошел своего родаразмен Охта-Центра на Химкинский лес. Строительство «газоскреба» было,благодаря президенту, приостановлено, а прокладку химкинской трассы все-такиразрешили, но с большими оговорками, связанными с экологическим режимом (вчастности, запретили строительство любой инфраструктуры вдоль дороги и решили«заковать» ее в шумозащитные экраны). Это была своего рода уступка ВладимируПутину – все-таки в строительстве были заинтересованы многие его cronies…
Химкинский лес был объявлен поражением Медведева. К тому жевсе это произошло после не слишком яркого Послания Федеральному собранию иперед фантастически агрессивным выступлением Владимира Путина во время его«прямой линии», все больше напоминавшей многочасовые выступления Фиделя Кастро.В частности, Путин очень резко высказался по поводу Ходорковского и либеральныхоппозиционных политиков. Ужесточение его дискурса четко сигнализировало о том,что предвыборный сезон начался, и в рамках этого сезона у Владимира Путина естьсвоя программа, пускай и не слишком четкая, но отличная от политическогомаршрута Дмитрия Медведева. Аналогичным образом это происходило в ходепредыдущей предвыборной кампании, прелюдией к которой была «мюнхенская речь»Путина в феврале 2007 года, где он обнажил вполне советизированные приоритетысвоей внешней политики, а кульминацией – его же выступление в Лужниках в ноябре2007 года, когда досталось олигархам и либералам. И в той речи, и в ходенедавней «прямой линии», согласно элегическому повествованию Путина, эти самыеперсонажи очень мешали жить российскому народу и постоянно продавали кому-то народноедобро. Недаром в честь «Триумфа воли» Лени Рифеншталь «лужниковское» солоПутина было прозвано «Триумфом Вовы»…
Казалось, модель тандема не предполагает споров одной головыс другой. Эта модель изначально строилась на принципе взаимодополнения: премьерработает с более простонародной аудиторией, любовно взращивая в себе имиджпрагматика-хозяйственника, президент – с более продвинутой, делающей стойку присловах «гаджеты» и «модернизация». Тем самым два лидера «покрывали» всютерриторию страны и все социальные страты, являя собой образ этакого двуглавого«президента всех россиян». Эта модель, надо отдать должное кремлевскимполиттехнологам и прежде всего первому заместителю главы администрациипрезидента Владиславу Суркову, работала. Но именно по той причине, что дуумвирыне договорились заранее, кто из них идет на президентские выборы-2012, расколтандема оказался неизбежен. Или – с учетом непредсказуемости российскойполитики - почти неизбежен.
Словом, в правилах игры не была предусмотрена взаимная фронда.Поэтому мало кто мог разглядеть интригу в предновогодней беседе Медведева сруководителями федеральных телеканалов, людьми, ответственными заманипулирование мозгами электората. И, тем не менее, невозможное случилось,напомнив бунт на корабле. Самым ярким оказался пассаж о Михаиле Ходорковском инеряшливой фразе Путина, нарушавшей презумпцию невиновности, по поводу того,что «вор должен сидеть в тюрьме». Вот что сказал на этот счет президент: «Нипрезидент, ни любое иное должностное лицо, состоящее на государственной службе,не имеет права высказывать свою позицию по этому делу или по какому-то другомуделу до момента вынесения приговора».
С этого момента модель тандема как работающей конструкциидала трещину. С этого момента Путин не просто стал изображать поддержкуинвестиций – политических и бюджетных – в поддержание стабильности, он и насамом деле начал тянуть страну назад, в советское прошлое (особенносимптоматичными оказались его предновогодние предложения сузить географию судовприсяжных и восстановить советскую норму об уголовной ответственности занарушение паспортного режима). А Медведев перестал имитировать идеютехнологической модернизации – с ним стали связываться надежды даже намодернизацию политическую. Причем несмотря на компромисс по Химкинскому лесу иобвинительный приговор по Ходорковскому.
После всего произошедшего наиболее вероятный сценарийразвития событий – сохранение тандема в прежнем виде (Медведев – президент,Путин – премьер) без изменения сути политики – уже не кажется главным. Вариантс роялем в кустах – некоей третьей фигурой – остается весьма призрачным. СергейСобянин, новый московский мэр, считающийся эффективным управленцем, пока наделе не доказал, что он может стать по-настоящему популярным политиком. Хотяименно его прочат на роль третьей фигуры. Основная интрига, пожалуй, все-таки втом, кто решится взять на себя всю полноту власти, а не довольствоваться еефрагментами, – Путин или Медведев.
Интрига сохраняется. 2011-й год будет для «дорогих россиян»,как называл граждан России Борис Ельцин, очень тяжелым.
