Несмотря на то, что эскалацияроссийско-украинского конфликта пока остается маловероятной, политикам обеихсторон лучше уже сегодня начать размышлять о том, как реагировать, если она всеже произойдет
26 декабря 2009 года прославленный крымский город Севастополь сталсвидетелем еще одной конфронтации между украинскими и русскими националистами.Группа активистов Всеукраинского объединения «Свобода», самой крупнойнационалистической партии Украины, попыталась провести т.н. «Марш противнелегальной иммиграции» через портовый город. Как и следовало ожидать, вскоре уних произошло столкновение с пророссийской контрдемонстрацией. Несмотря на то,что инцидент сопровождался отдельными случаями насилия, севастопольской милициив целом удалось не подпускать друг к другу обе группировки и таким образомпредотвратить эскалацию.
Политическая интерпретация этого события – нелегкая задача. Русскиенационалисты назвали своих украинских противников «фашистами». Этот термин нетак уж неуместен для членов «Свободы» – организации, которая выросла из ещеболее откровенно ультранационалистической Социально-национальной партииУкраины. Некоторые из членов «Свободы» на этом марше демонстрировали римскийсалют, т.е. приветствие которое использовалось НСДАП, а сегодня в ходу унеонацистов всего мира.
В свою очередь среди пророссийских контрдемонстрантов, по сообщениюэлектронной газеты «Севастополь Life», были и активисты Блока Витренко. Главаэтой партии, Наталия Витренко, на протяжении уже нескольких лет – член Высшегосовета Международного «Евразийского движения» (МЕД). Лидер этой российскойорганизации, Александр Дугин, неоднократно превозносил фашизм в целом и СС в частности.Так, например, вождь «неоевразийцев» назвал в одном из своих текстовобергруппенфюрера СС Рейнхарда Гейдриха, главного организатора Холокоста,«убежденным евразийцем». Так как за Дугиным числится множество других подобныхзаявлений, трудно поверить в то, что Витренко и ее приверженцы не заметилидугинских идейных наклонностей. В этой связи использование ярлыка «фашизм»людьми Витренко в качестве бранного слова по отношению к их украинскимоппонентам представляется странным.
Как бы там ни было, возникновение подобных ситуаций в будущем, особенно натерритории Крымского полуострова, вполне вероятно. В худшем случае такаяконфронтация может выйти из-под контроля и превратиться в кровавую стычку.Нельзя забывать, что как в Украине, так и в России есть политики и политическиегруппы, которые могут извлечь политическую выгоду из подобной эскалации.Конечно же, большинство украинцев и россиян пришли бы в ужас от самой идеисиловой конфронтации их братских народов. Тем не менее, даже относительнонебольшой круг решительно настроенных экстремистов в России или в Украине всостоянии спровоцировать серьезную эскалацию – особенно, если участникамиконфронтации, подобной декабрьской, с обеих сторон будут профашистскиеактивисты.
Какими могли бы быть последствия такого кровопролития? Как в России, так и вУкраине многие, наверное, сочтут необходимым отреагировать решительным образом.Можно легко представить себе, что президент, премьер или парламент России будутв таком случае делать еще более оскорбительные заявления, чем они позволялисебе раньше, в отношении молодого украинского государства и киевскогополитического класса. Еще хуже было бы, если в России и/или в Украинегосударственные и партийные лидеры начнут вступать в публичное соревнованиеотносительно того, каким именно образом следует ответить на насилие вСевастополе или где-либо еще. Это может привести к своего рода «патриотическомуаукциону» среди политиков, стремящихся продемонстрировать наибольшую «верность»мнимым национальным интересам своих стран. Раньше или позже такое состязание внаибольшей «преданности» своему народу наверняка выльется в обсуждение силового«решения» проблемы. Хотя и российские, и украинские политики в принципе немогут не понимать, что применение вооруженных сил не приведет к быстрой победетой или другой стороны, но эмоциональная общественная дискуссия в России о том,как должным образом «защитить» этнических русских в Крыму или же взрывпатриотизма у украинцев, обеспокоенных сохранением суверенности их юногогосударства, несомненно, будут оказывать давление на главнокомандующих двухгосударств. Все это может создать динамику, которая будет все больше вытеснятьрациональную оценку «про» и «контра» военной интервенции. По крайней мере,Россия своим вторжением в Грузию в августе 2008 г. уже нагляднопродемонстрировала, что она может мгновенно и без колебаний ввести регулярныевойска за пределы своих границ, если ей покажется нужным «защитить» население,которое она считает «своим» и которое с ее точки зрения подвергается физическойопасности.
В подобной ситуации Киеву нужно помнить о том, что вооруженной конфронтациис Россией нужно стремиться избежать практически любыми средствами. Как показалслучай Южной Осетии, НАТО не готово вступиться за государство, не входящее вего состав, – и, тем более, рискнуть развязать войну с ядерной сверхдержавой.Хотя украинская армия была бы значительно более мощным противником для России,чем являлись в свое время грузинские войска, военное столкновение даже на одномограниченном участке, например, в Севастополе, вызовет цепную реакцию и вдругих районах Украины с большими общинами этнических русских. Таким образом,даже маловероятная победа Украины в относительно короткой войне, например, вКрыму поставит под вопрос целостность всего украинского государства.
Россия тоже не должна питать иллюзий в случае военной эскалации.Действительно, Российская Федерация – атомная супердержава, которая также имеетбольшую постоянную армию. Она вероятнее всего вышла бы «победителем» в подобнойвойне – даже если такая «победа» была бы значительно менее легкой, чем вГрузии. В результате Россия, возможно, даже преуспела бы в «воссоединении» сКрымом. Но такой «успех» ей дорого обойдется на международной арене.
Летом 2008 г. России частично удалось изобразить одного из постсоветскихлидеров, Михаила Саакашвили, «сумасбродом» и «безумцем». Однако убедить мир втом, что еще одно демократически избранное постсоветское правительство тоже«безумно», будет сложнее. Какие бы оправдания для второй внешней интервенцииМосквы ни придумали российские политтехнологи – большинство людей во всем мирев случае новой российской военной агрессии против соседней страны придут кмнению, что настоящие «сумасшедшие» находятся скорее в Москве, чем в Тбилисиили Киеве. Даже относительно «пророссийски» настроенным западным правительствамв Риме, Берлине или Париже в таком случае пришлось бы под давлениемобщественности их стран принципиально пересмотреть свои отношения с Москвой.
Скорее всего, затяжная российско-украинская война привела бы и к полномасштабнойвторой «холодной войне» с Западом по всем направлениям, включая экономическиеотношения, культурный обмен, визовый режим и т.д. Саммиты ЕС-Россия,Олимпийские игры в Сочи, членство России в Совете Европы, участие РФ вЕвровидении – эти и многие другие совместные проекты и взаимные связи России сЗападом будут поставлены под вопрос. Международный Суд в Гааге, может, как вслучае с бывшими сербскими лидерами, издать ордер на арест признанных виновнымироссийских военных деятелей.
К тому же, после де факто аннексии Южной Осетии и Абхазии, новаятерриториальная экспансия России наверняка заставит лидеров таких стран, какБеларусь, Казахстан или Узбекистан обдумать заново целесообразность своегоальянса с Москвой. Эти и другие союзники России в Европе и Азии итак ужехранили подозрительное молчание во время и после российско-грузинской войныавгуста 2008 года. Ни один из них не признал «независимость» Абхазии и ЮжнойОсетии. Еще одна интервенция на территории российского соседа может привести ктому, что даже те немногие сохранившиеся у РФ международные партнеры будутискать гарантий своей безопасности и партнеров для экономическогосотрудничества в другом месте. Возможно, во «Второй Крымской войне» Россияценой жизни тысячи россиян и украинцев действительно «вернет» себе прекрасныйполуостров. Но ценой еще одной явной экспансии, несомненно, станет повсеместнаяизоляция РФ и превращение россиян в изгоев международного сообщества наближайшие годы, если не десятилетия.
Пока что эти сценарии звучат фантастически. Однако они могут оказатьсявполне реальными, как только прольется первая кровь, а российская и украинскаяобщественность будет взбудоражена дискуссиями об адекватной реакции на первыечеловеческие жертвы. Так как сегодня группы, которые извлекли бы значительнуювнутриполитическую выгоду из эскалации российско-украинского напряжения,набирают силу в обеих странах, вероятность такой эскалации скорее растет,нежели уменьшается. Чтобы избежать изложенных печальных последствий, лидеры какРоссии, так и Украины должны постоянно вспоминать о том, к чему каждую из странв конечном счете может привести применение военной силы.
Андреас Умланд (Andreas Umland)– научный сотрудник Католического университета г. Айхштэтт, Бавария(Katholische Universität Eichstätt). Занимается современной интеллектуально-политическойисторией России. Он один из редакторов журнала «Форум новейшей восточноевропейской истории и культуры»,издаваемого кафедрой новейшей истории Центральной и Восточной ЕвропыКатолического Университета. Является также редактором книжной серии «Советскаяи постсоветская политика и общество».
Вызывает большие сомнения тезис о группах, набирающих силу вРоссии и на Украине, которые выиграли бы от обострения конфликта между нашимистранами. В последнее время тенденция кажется обратной. И все же текстинтересен и симптоматичен для понимания того, где в международном аналитическомсообществе видятся наиболее проблемные точки российской и украинской политики.Предотвращение конфронтации – задача критически значимая, поэтому важно внимательноприслушиваться к подобным сигналам.
