Отношение к Польше для Россииесть, прежде всего, отношение к ключевым проблемам своего исторического выбора. Это ясно показывает лозунг, выдвинутыйроссийской либеральной общественностью, быть может, лучший во всей ее истории:«за вашу и нашу свободу!» Условием свободы для Польши становилась свобода вРоссии, в этом трагедия Польши. Анадеждой для свободы в России оказывалась свобода Польши – и в этом драмаРоссии. Драмой России является и то, что ее общество не раз одобряло акциироссийских властей, каравших поляков за стремление к свободе. Почему драмой? Потому что, одобряя, понимали:это дурно. Копящееся от этого напряжение могло при случае выразиться в особобурном всплеске недобрых, а иногда и добрых чувств.
В ходе всероссийского опроса 16-19 апреля 2010 г. интервьюеры Левада-центраспрашивали респондентов: «Каковы основные проблемы в российско-польскихотношениях?». Им предлагались на выбор несколько ответов-клише, возлагающихответственность на ту или другую сторону. Начнем с ответа, называющего причинойпроблем в наших отношениях «имперские амбиции современной России, ее нежеланиесчитаться с интересами соседнихгосударств». Это формула, которая для многих в Польше и в остальном миреявляется главным объяснением всей ситуации в отношениях России и ее соседей,среди россиян была нарочито отвергнута. В качестве «основной причины проблем вроссийско-польских отношениях» ее назвал всего один процент опрошенных; ответоказался последним из десяти предложенных исследователями. Схожий по смыслу, ноотнесенный в прошлое вариант, говорящий, что причина состоит в «навязыванииСоветским Союзом Польше социалистического строя», выбирали чаще (17%), но и оноказался третьим от конца.
В сложившейся в современнойРоссии ситуации опросы общественного мнения порой берут на себя функцию куда болеесерьезную, чем просто репрезентация наличных точек зрения, существующих вмассовом сознании. В отсутствии публичной политики и традиции публичных дебатов(Интернет в этом качестве служит лишь небольшой пока части общества), опросыдают желающим того людям возможность выразить свои чувства, занять позиции. Например,выбрать ответ, который гласит, что дело «в нежелании российской стороны признаватьответственность за преступления сталинских лет»,[1] - этозначит: взять на себя – вместо государства – эту ответственность, то есть одновременноразгрузить свою совесть как гражданина, но нагрузить свою совесть какроссиянина. Для этого нужно своего рода мужество, и недаром так поступилачетверть участвовавших в опросе мужчин.
Для других предлагаемая опросом«разгрузка» состоит в возможности возложить вину за проблемы отношений на партнера. Свыше 25% опрошенныхвидят главную проблему в «недавних планах размещения американской ПРО вПольше». (Следует заметить, что в подчеркивавшееся американцами оборонительное– и не от России, а от Ирака или Ирана – назначение этого комплекса верили оченьнемногие россияне. Судя по данным другого опроса, они считали его размещение вПольше и Чехии гораздо большей угрозой своей безопасности, чем ракетно-ядерныепрограммы этих восточных стран или КНДР).
К этой же категории «виноваты немы» относится и занявшая второе место (22%) версия относительно общего«недружественного отношения современной Польши к России». В глазах этой частиопрошенных Польша, сама стремящаяся уйти от России в Европу, выступает «создателемпрепятствий на пути сближения России с ЕС».
Опрос позволил значительномучислу жителей России «выговорить» и другие претензии к Польше, теперь ужеисторического характера. По 18% указали на «отсутствие с польской стороны признательности» за«освобождение Польши от фашизма» и за «экономическую поддержку в послевоенныегоды».
Далее в интервью переходили ктеме Катыни. Опрос не дает возможности узнать, почему российское руководствопошло на те признания, которые были сделаны. Но он показывает общественный фонэтих признаний, сформированный менявшимися установками на трактовку этихсобытий в учебниках истории, в пропаганде, в СМИ. Собственно тема гибели людейи даже тема вины за нее в этих перипетиях заменилась совсем другой – темойпризнания/непризнания этой вины. За давностью лет, казалось бы, мог встать одиниз самых трудных вопросов современной морали - вопрос о коллективнойответственности, о вине народов за действия своих руководителей и исполнителейих приказов. Но этот вопрос не встает. Российское общество – как, видимо, ипольское – считает, что такая ответственность несомненна. И решает иной вопрос– принимать ее на себя или возлагать на других, в данном случае – на немцев. (Илискрыто принимать, но публично отрицать. Либо, напротив, публично признавать, новнутри отрицать).
В целом по состоянию на серединуапреля 2010 г.о трагедии Катыни никогда не слышали и не могут ничего сказать около четвертивзрослых россиян. Но вдвое более (47%)
не имеют мнения по главномутеперь вопросу: кто убивал? При этом среди тех, кому еще нет 25 лет, не могутвыбрать между версиями 56%. В этой возрастной группе никогда не слышали о катынскомделе 37%, 19% узнали в 2000-е годы, 15% - в связи с поездкой Путина в Катынь, и19% - в связи с гибелью польской делегации. Воздействие этих информационныхобстоятельств должно было бы, кажется, не дать этим молодым людям шанса веритьв сталинскую ложь. Но есть, оказывается, нечто, придающее ей историческую силу.В итоге среди тех молодых людей, кто имеет мнение об организаторах расстрела вКатынском лесу, 21% называют «сталинское руководство СССР», но чуть больше - 23%- «гитлеровское руководство Германии». Две трети молодых людей «ничего неслышали» о том, что «документально установлено, что польские офицеры былирасстреляны силами НКВД». Но среди остальных 13% ответили «знаю и не сомневаюсьв этом», а 22% - «слышал, но сомневаюсь в этом». Вопрос о таких позициях молодежи – особый, итребует самостоятельного рассмотрения. Во всех других возрастных группах распределениеиное: людей, не имеющих мнения, насчитывается несколько менее половины, а средиостальных в убедительном соотношении 2:1 преобладает ответ о том, что расстрел произведен по приказу сталинскогоруководства. Примерно в таком же соотношении среди лиц 25 лет и старше перевесв пользу ответа, что участие НКВД в катынском деле они не ставят под сомнение.
Среди опрошенных лишь 24%сказали, что знали, что руководство СССР в 1990 г. призналоответственность советских властей за расстрел. «Впервые слышали об этом» тричетверти жителей России (76%). Можно связать этот уровень незнания с давностьюсобытия, со сменой политического курса и пр. Но как объяснить, что две трети (65%),а среди молодых людей 83%, заявили, что «впервые слышат» о том, что «в ходепоследнего визита в Польшу Путин признал нашу ответственность за трагедиюКатыни». Ясно, что Путин не та фигура, чьи слова не принимают во внимание, либоотвергают. Напомним, что «в целом деятельность Путина на посту председателяправительства РФ» одобряли, по данным этого же опроса, 78%, среди молодых – тесамые 83%.
Объяснение будет длинным. Сучетом изложенных выше данных, можно представить, что лидер с таким политическимпрофилем, как Путин, был в весьма сложном положении. Ясно, что для успеха своейвнешней политики на европейском направлении ему надо было признать ответственностьсвоей стороны за катынское преступление. Но для продолжения его сложившейся внутреннейлинии это было бы совершенно излишне. Для успеха внешней политики он должен былизменить своему образу и удивить мир. Но для успеха своей внутренней –оставаться тем же. Опрос показывает, что решить эту непростую задачу удалось.Возможно, в этом есть заслуга виртуозов российских mass media, сумевших так осветитьслова и жесты своего премьера, что сделанные им признания не долетели до двухтретей российской аудитории. Но скорее дело не в них. У Путина великолепный контакт со значительной частью российскогообщества. Эта часть общества понимает, когда что-то говорится не для нее, иэтого просто не слышит. Но адресуемые ей послания, выраженные на близком ейязыке, выделяет и понимает. Для мира Путин назвал расстрел в Катыни«преступлением, которое невозможно оправдать». Для своих он обронил слово отом, что это Сталин мстил за смерть тридцати тысяч красноармейцев, попавших впольский плен при неудачном походе на Варшаву в двадцатом году. Месть - неоправдание, но объяснение, да и тридцать больше двадцати. И вот, «советско-польскуювойну 1920 года», о которой раньше не вспоминали, свыше 10% (а среди особоодобряющих деятельность Путина – 15%) решили назвать одной из основных причинпроблемности российско-польских отношений.
Десятилетиями не называть злозлом, выгораживая «своих», тягостно для души. Ей хочется сделать что-тодоброе. Две трети россиян, узнав окатастрофе с самолетом польского президента, по их словам, испытали чувство«сострадания», (еще 24% испытали «ужас»). Сказанное выше должно убедить, что в этом онибыли совершенно искренни.
[1] В вопросе уточнялось, чторечь идет о пакте Молотова-Риббентропа и оккупации польских земель,последовавшей в связи с этим.
