скепсис
Выборы, как это и положено, - простите за банальность - являются центральным событием политической жизни демократической страны. Дело здесь не только в неподвергаемом сомнению акте волеизъявления, но и в том, что именно они - их понимание и интерпретация - задают точку отсчета, а говоря прозаичнее - набор слов, понятий, клише, концептов и мифов, которыми начинает жонглировать общество и его несчастная часть, обреченная формировать и обсуждать "общественное мнение", - журналисты, политики, политологи, пиарщики, политэнтузиасты.
Оба предыдущие думские голосования (в 1993-м и 1995-м), если помните, приносили шок и кардинально меняли политическую карту. На этом фоне нынешние выборы, к которым мы, кажется, уже заранее предъявили все возможные претензии (фантом, отсутствие сюжета, грязные технологии, борьба кланов, торжество политпиара и наглой беспардонной безответственности телевизора), выглядят рутинно и предсказанно.
В самом деле - результаты их, в сущности, достаточно точно были просчитаны социологами и экспертами. Более того, результаты выглядят даже несколько "выстроенными" под эти прогнозы, а потому - на фоне постоянно муссировавшейся в ходе избирательной кампании темы информационных технологий, пиара и компромата - существует соблазн свести результаты выборов к этим прогнозам. Все, мол, понятно. И даже логично и идеологично: электорат - дрянь, демократия - продажная шлюха денег и телевизора.
единство карты
Феномен "Единства" и его успеха - самый главный и в то же время самый неинтересный (как будто) итог выборов. Действительно, все уже было сказано - про фантомную природу блока, созданного группой московских пиарщиков и политтехнологов, про "эффект Путина", про бессодержательную позитивность "спасателя" и борца, чемпионов и настоящих мужчин, про невразумительные ожидания маломыслящего электората, которым только кинь кость, - и пр. Между тем в победе "Единства" реально содержательным является не сам успех, а качество этого успеха. Действительно, может быть полезно не столько объяснять успех "Единства", сколько проанализировать его фактуру. - А кто это были, эти 24%, и чем они занимались до 1999 года?
Один из самых интересных экспертов по технологии выборов, руководитель группы "Меркатор" Независимого института выборов Д.Орешкин довольно быстро - еще в ночных брифингах ЦИКовского информцентра - обратил внимание общественности, что наибольшего успеха "Единство" добивалось в тех регионах Дальнего Востока, где ранее царствовал Жириновский.
Карта России на этот раз превратилась в борьбу бирюзового цвета "Единства" и традиционного красного, знакомого нам по предыдущим выборам. "Единство", в сущности, подменило тех, кто ранее оспаривал у коммунистов право на цвет. В то же время и сам патриарх российской политической истории последнего десятилетия, изрядно мутировавший в процессе капстроительства, Владимир Вольфович не исчез с этой карты, но лишь занял более скромную нишу. Мысль о том, что "Единство" как бы стало его субститутом на политической выборной карте, - очень точное наблюдение, но - не объяснение (совсем другой тонус, иные психологические, социальные и идейные координаты), а скорее - намек.
единство мелочей
Собственно, вопрос об успехе "Единства" достаточно точно сформулирован в наиболее содержательных комментариях к концу дня 20 декабря: - а откуда взялись эти голоса? Вроде бы, на выборы пришло примерно столько же, сколько и в прошлый раз, распределение голосов (если исключить само "Единство") - тоже вполне соотносимое: комми - при своих, ОВР - как НДР, "Яблоко" и Жирик несколько сдали, зато, консолидировав и чуть расширив разбросанные в прошлый раз "свои", "правые" вышли в люди. А вот откуда "Единство" с 24%?
На самом деле настоящим героем выборов стало не "Единство", а те дважды по двенадцать негритят, которые в прошлый раз так удачно распылили электорат, что Думу разделили между собой четыре блока, собравшие, в реальности, лишь 50% голосов. (Что, как вы помните, стало даже предметом конституционного разбирательства). Политическая консолидация электоральных групп - самый главный эффект нынешних выборов. Ныне на "прошедшие" блоки пришлось почти 82% голосовавших.
На самом деле уже несколько навязший тезис о том, что "Единство" - это кремлевский фантом, умело раскрученный при помощи властного ресурса Кремля и правительства, должен быть существенно скорректирован. "Единство" побеждает на выборах уже в третий раз. В 1993 г. электоральное болото, не желавшее присоединяться к политически выраженным движениям и желавшее "передоверить" свой голос, было в значительной мере канализировано в ошеломительном успехе брутального клоуна (в тогдашнем исполнении) Жириновского. В 1995-м оно было распылено двумя десятками однодневок (да тот же Гуров в соавторстве с достойной со всех сторон Памфиловой имел свои полтора процента). И все эти однодневки - Гуровы с хорошими тетями, Рыбкины с коровами, бойкие Федоровы (оба), социалисты и капиталисты с человеческими лицами - были ни чуть не меньшими фантомами более маленьких кремлей и собрали ничуть не меньше голосов, чем нынешние - борец со спасателем в присутствии милиционера. Просто на сей раз вся эта энергия электорального болота была сознательно и продуманно направлена в контролируемое русло.
Собственно, и героем всей кампании были отнюдь не Кремль и "медведи", отнюдь не Доренко, а те, кто ели этого доренку с воскресным ужином между футболом и полем чудес - болото, для которого она впервые в российской истории была последовательно выстроена. Болото, которое несчастным образом и является повсюду малоуважаемым становым хребтом представительного правления.
покупайте отечественное
Вторым серьезным, почти историческим событием выборов стало, несомненно, голосование Москвы. Голосование Москвы традиционно разительно отличается от средне российского. Однако на протяжении десяти лет Москва оставалась, вне всякого сомнения, наиболее западническим, наиболее прогрессивным - в этом смысле - регионом России. Законодательницей мод и официальной невестой демократии.
Ссылки на то, что Лужков - мэр Москвы и популярен здесь своими хозяйственными успехами, а следовательно, и его партия воспринималась как, по большей части, инкарнация градоначальника, на то, что Москва была завалена рекламой мэрного блока, не должны затмевать одного из главных результатов кампании: Москва проголосовала консервативно, а регионы - напротив проголосовали как бы против Москвы ("Единство"). Москва оказалась в одном лагере с Башкирией и Татарстаном. (Звонок, кстати, прозвенел еще в 1996-м, когда Лужков выиграл с башкирским счетом). И это является, без сомнения, тем небольшим историческим уроком, который несут с собой каждые выборы.
Свои консервативные пристрастия Москва выразила не только 40% "Отечества" и 70% мэрского доверия. То, что результат "правых" лишь в полтора раза превосходит здесь общероссийский, - не меньшая неожиданность и, как бы, вторит "отечественному" успеху. Обычно рейтинг "правых" в разы - в три, в четыре - превышает совокупный российский. Та же картина - среди одномандатников: практически везде "отечественные" кандидаты с позитивным хозяйственническим напором становятся победителями, оттесняя культовых фигур условно "правого" спектра.
зажиточный филистер
Эта ситуация любопытным образом была предварительно смоделирована на уровне самого важного из искусств - телевидения. Именно традиционно самый "западнический" и прогрессивный канал, имеющий преимущественной зоной влияния своего именно Москву, - НТВ - стал главным информационным ресурсом московского дуче-капиталиста и розового советского номенклатурщика Примакова, в которых социально довольная Москва видела - пометьте себе (как говаривал наш майор на военке в универе) - компромисс между своим благополучием и туповатой бедностью прочей России. Именно в этом был смысл московского голосования за Лужкова: сохранение капитализма московского на фоне разочарования в капитализме романтическом. Именно в этом смысл ее холодности к бодрому, пионерскому пиару кириенкина штаба. Свой результат, как и другой триумфатор кампании, правые делали на сей раз не за счет Москвы.
Даже несмотря на "мэрскую" кампанию Кириенко. Москва оказалась слишком цинична, чтобы голосовать за Глазычева, и слишком недальновидна, чтобы не голосовать за консервацию ущербной системы, обеспечившей ей условное благополучие (на фоне чужого не----) в течение предыдущих четырех-пяти лет.
