Начавшаяся неделя должна стать кульминацией политической весны и скорее всего определит политический пейзаж на ближайшее время. Два весьма удаленных географически события, которыми она неминуемо должна завершиться, уже сплелись в политическом и информационном пространстве в один узел. С одной стороны, Дума должна будет в пятницу сказать либо стыдливое "да", либо горькое, но гордое "нет" Кириенко. С другой - в далеком Красноярском крае народ будет выбирать между интеллигентным хозяйственником Зубовым и телегероем Лебедем. На самом деле, в обоих случаях речь идет о том, будут ли сломаны механизмы и стереотипы, сформировавшиеся в последние год-полтора и определяющие стиль политической и экономической жизни.
В течение трех недель Дума как небогатая невеста жалуется, что недостаточно хорошо еще знает президентского выдвиженца и требует дополнительных кадровых гарантий его порядочности и состоятельности. На первый взгляд, фракции отстаивают свои традиционные политические интересы, однако вместе образуют удивительно слаженный хор, демонстрируя небывалое единство. Более того странность ситуации заключается в том, что никто из традиционных фигурантов политической жизни: политические партии, представленные думскими фракциями, центральные медиа-империи и стоящие за ними финансовые группы и т.д. - не чувствует Кириенко "своим" и не составляет его группы поддержки. Уже сегодня можно говорить, что контуры привычной политической конструкции выглядят неубедительно: думские эскапады против правительства летят мимо цели (потому что правительства-то нет), НДРовские рассуждения о приверженности курсу заставляют задумываться, а какому, собственно, курсу? - Ну и т.д. И, наконец, не совсем понятно, за какие кадровые позиции в будущем кабинете Кириенко идет торг за кулисами думских заседаний.
Сюжет вступил в кульминационную фазу на прошлой неделе, когда в прессу просочились известия об откровениях Ельцина на встрече с космонавтами. Сама по себе история достойна всенародно избранного. Ну вот, у него есть администрация, у руководителя ее, назначенного Ельциным, есть помощник, и почему-то Ельцин, недовольный деятельностью этого помощника, вместо того чтобы уволить его или объявить выговор, или что там еще - доверительно сообщает о своем недовольстве потрясенным космонавтам, да к тому же эти его слова не попадают в прессу, а распространяются по редакциям полушепотом.
Впрочем, сам факт конфликта подтвердило интервью Березовского НТВ. Помимо всякой обычной чепухи про преемственность власти и президентские выборы - 2000, Березовский объяснялся, почему он поддерживает Лебедя, что, несомненно, и было содержательной частью, ради которой устаивалось все интервью. Стратег объяснял, что поддерживает Лебедя, во-первых, чтоб тот, поуправляв краем, понял, как тяжела шапка всенародного, а, во-вторых, чтобы в будущем Лебедь сцепился с Кепкой в борьбе за эту шапку - и утянул Кепку с собой на дно. - Такая форма поддержки кандидата, представляющая его пешкой в руках стратега перед всей страной прямо накануне выборов, столь экзотична, а облику стратега придает настолько пародийный характер, что объяснение, пожалуй, может быть только одно: Березовский извинялся перед Ельциным.
Накануне решающей недели и уже после обозначившегося конфликта внутри президентской администрации (наличие которого Полит.ру предполагало уже давно) суть торга вокруг Кириенко была "выдана" СМИ, традиционно не поддерживающими олицетворяемую Березовским банковскую группировку ("Подробности" Сванидзе, ОНЭКСИМовские "Известия"). Суть эта проста: и парламентские фракции, и "группа четырех" (Мост, СБС, МЕНАТЕП, Березовский), поддерживающие бывшего премьера, интересуются прежде всего "естественными" монополиями, а если еще точнее - энергетикой, а если еще точнее - будет ли РАО ЕЭС руководить Чубайс, а топливно-энергетический комплекс курировать Немцов. Собственно, на кону не только политическое влияние Березовского, но и Черномырдина. Если ему удастся сохранить влияние на эти его традиционные вотчины, то он может рассчитывать на формирование мощной предвыборной группировки и, не отвечая за деятельность правительства, в известной мере контролировать его. Если нет, то мотив сочувствия к отставнику, который тонко разыгрывают его имиджмейкеры, остается его главным козырем.
В ситуации определенной финансовой стабилизации и "лежачей" промышленности, в которой проходили выборы 1996 г., банковский капитал и нефтеэкспорт были единственными сферами, имевшими свободные средства на президентскую кампанию. О политическом влиянии "красных директоров" столь популярных еще в 1992-1994 никто тогда даже не вспоминал. Однако схема этих выборов создала у банкиров ощущение, что электоральная машина и есть их новая монополия, а место побежденной инфляции вполне может занять инфляция политическая. Действие финансово-информационной машины (или, по выражению Максима Соколова, "электорально-промышленного комплекса") на политическую жизнь мы и наблюдали в течение последнего года. Березовский поддерживает Лебедя, как, впрочем, и Черномырдина сегодня, вовсе не по тем высоким соображениям, о которых говорит, но лишь в заостренной, почти пародийной форме реализует механизм действия этой машины: ему необходимо постоянного кого-то "раскручивать" или "опускать" - это, своего рода, игра на такой политической бирже. (Вообще, наши банкиры грешат тем, что постоянно - в силу традиционного русского глобализма - формулируют тактические интересы как стратегические: если нужно приватизировать бензоколонку, стоящую возле пруда, то начинается кампания в поддержку отечественного речного флота, флота в конце концов, конечно, никакого не будет, а бензоколонка, глядишь, и сменит владельца).
Однако на фоне падения цен на нефть, настоящей стабильности рубля и начала экономического роста внутренний рынок становится сферой не менее, если не более доходной. Внутреннее потребление в недалекой перспективе начнет приносить денег гораздо больше, чем экспорт и банальные доходы от временного использования бюджетных средств в процессе их трудного движения к получателю. А наиболее привлекательны, естественно, на внутреннем рынке монопольные структуры: газ, электричество, железная дорога... И еще один новый проект - почта, совмещенная с народным сбербанком (но об этом в другой раз). На сегодня деньги за газ и электричество - это виртуальные деньги, существующие в виде долгов. Тарифы на них таковы, что предприятия заведомо не могут их оплачивать, однако внутренние ресурсы монополистов (Газпром, РАО ЕЭС) позволяют мириться с этим, но зато держать экономику в состоянии прессинга, обменивая неполученные деньги на политическое и экономическое влияние. - Таким образом контроль в этих сферах и будет в ближайшее время ключом ко всей экономике, а значит и к президентским выборам.
Когда Лебедь вступил в борьбу в Красноярске, большинство игроков и наблюдателей были почти убеждены в его неминуемом триумфе, однако сегодня исход выборов предсказать гораздо сложнее. И сама модель "протестного" телегероя, казавшаяся еще год назад беспроигрышной, и монополия на "раскрутку" оказались в Красноярске под вопросом. Выясняется, что число игроков в этом пространстве все увеличивается, а их интересы все более разнонаправлены. Если модель даст здесь сбой, то это будет означать грядущий закат тех принципов превращения экономического влияния в политическое, которые сформировались на выборах 1996 г.
То же самое и с Думой. Не то чтобы думские фракции куплены финансово-медийными холдингами на корню, но во всяком случае очевидно, что принять решение идти на новые выборы думские партии не могут, не заручившись обещаниями в финансовой поддержке своих партнеров. Таким образом выборный шантаж - это также в значительной мере тяжба Кремля с финансистами. И в этом ключе, видимо, надо понимать странные маневры прошедшей недели: предложения депутатам альтернативных финансовых источников (Пал Палыч, возможно - Лужков, региональные лидеры) и "окрик" в сторону знаковой фигуры периода управляемой политической инфляции, стратега и бизнесмена Бориса Березовского. НУ - вот такой пейзаж.
