Ужасно неприятно ощущение, что вокруг Чечни опять разогревают какую-то кашу, причем, самое неприятное это ощущение совершенной непрозрачности того, что происходит.
Представитель президента в Чечне Власов был похищен, как известно, еще 1 мая около 12 часов, после того как внезапно, поговорив по телефону, выехал в сторону Ингушетии. Причем, чеченские власти сообщили в первые после похищения дни, что звонок был личного характера, признав таким образом, что прослушивали сотовый телефон Власова. После похищения шофер и охранник Власова были арестованы в Грозном. С тех пор, как сообщают и чеченцы, и московские силовые чиновники, идут поиски, а журналисты пытаются выпытывать и выстраивать разные версии.
Особо заметным с политической точки зрения эпизодом стал блиц визит на Северный Кавказ Ивана Рыбкина, переключившегося в последнее время с чеченских дел на омоложение постсоветского Содружества при помощи Березовского. Этот стремительный визит не имел каких-то ясных для публики последствий, кроме того, что Рыбкин сказал что-то строгое про некую силу, стремящуюся дестабилизировать обстановку в момент налаживания связей, а кроме того выдвинул громогласные обвинения против Федеральной службы охраны, сотрудники которой не сопровождали Власова. Впрочем, патрон Рыбкина, помянутый Березовский сказал все то же самое, не выезжая из Москвы в Моздок.
Этот мотив весьма пришелся по душе грозненским начальникам: мол, сами русские виноваты. Кроме того он как бы перекрывает другой, гораздо менее приятный вопрос: а почему, собственно, не было чеченской охраны, которая всегда сопровождает Власова? Тем более, что чеченцы отслеживали его переговоры и вообще создали систему чрезвычайно плотного контроля за всеми "чужаками", причем, не столько из гуманитарных, сколько из практических соображений. Вообще, поветрие похищений создало простейший и надежнейший механизм информационной изоляции Чечни, причем, характерным для чеченского суверенитета образом - односторонней. Чеченские правительственные чиновники охотно сообщают о своих действиях и рисуют некую картинку становления чеченской госвласти, а каждый, кто рискнет взглянуть на это своими глазами рискует пропасть на небольшой суверенной территории.
Впрочем, позиция Масхадова, выразившего в письме Ельцину сожаления, что случилась такая неприятность, и министра внутренних дел Казбека Макашева, рассказывающего, как истового ищут его подчиненные Власова, не единственная и общая позиция грозненских властей. - В первые же дни после похищения начальник чеченской госбезопасности, видимо, не слышав ничего о тщетных усилиях своего коллеги из министерства внутренних дел, прямо заявил, что все это дело российских спецслужб, в частности, отряда "Вымпел", который высадился в Ингушетии и отращивал бороды целую неделю, чтоб потом исполнить роль чеченских боевиков.
Вчера же нечто похожее говорил и премьер-министр грозненский, железный воин освобождения Шамиль Басаев. Он, не зная, видимо, о письме Масхадова Ельцину и самоотверженной недельной работе одного из своих министерств, он сказал, что нет никаких данных, подтверждающих, что Власов вообще был похищен. Так что Масхадов и поспешил со своим эпистолярием. - Жалко, впрочем, что никто не догадался спросить у него еще, есть ли какие подтверждения сообщений некоторых СМИ о недавнем расстреле российских генералов?
Это, однако, позиция не одного Басаева, функция которого и заключается в том, чтобы постоянно и наглядно доказывать Москве ценность и незаменимость для нее Масхадова. Чеченские следователи, столь рьяно ищущие Власова и допрашивающие арестованных свидетелей преступления, сообщают, что похитители говорил без акцента по-русски, а кроме того утверждают, что один из задержанных (шофер) дает "неискренние показания". За прелестной формулировкой, очевидно, скрывается нежелание шофера, подобно чеченцу-охраннику, признать язык похитителей за русский без акцента.
На первый взгляд совершенно разные и даже прямо противоречащие заявления партии Басаева, партии Масхадова и партии Рыбкина имеют одну общую составляющую. В них есть один неизвестный фигурант: Рыбкин говорит о международной и неконтролируемой группировке, действующей для дестабилизации обстановки, а СМИ охотно тиражируют пинкертоновское наблюдение, что совершающие злодейские преступления боевики не кричат Аллах-акбар и не носят зеленых повязок; Масхадов с Макашевым просто истово ищут неизвестных. И один фигурант известный - российский. Это российские спецслужбы, которые и организовали все (Басаев), или некие без акцента говорящие по-русски неизвестные похитители (грозненские следователи), или преступно халатные федеральные спецслужбы (Рыбкин). - Между ними и располагается единственно приемлемый Масхадов и единственно умеющий налаживать с ним мирные контакты Рыбкин.
На самом деле похищение Власова произошло на фоне некоторых существенных событий, имевших вполне, впрочем, рутинный характер. С одной стороны, это разговоры в Москве о необходимости формировании единого центра управления российскими силовыми структурами в районе Чечни и формировании "санитарного" кордона вдоль границы. С другой - это совершенно незаметно, без шумихи, политических заявлений и пр. прошедшие в последнюю неделю апреля в Москве переговоры "по трубе", т.е. о прокачке азербайджанской нефти через территорию Чечни. И прошедшие вполне успешно. В переговорах в Москве были задействованы две компании: "Чечентранснефть" и "Транснефть" - и два министерства: Минтопэнерго и Минфин. Т.е. как и положено, и никаких специальных представителей, особых полномочных переговорщиков ни с одной стороны.
В обоих случаях (и "силовом", и нефтяном) некоторый участок работы переходит в ведение соответствующих госструктур и вписывается в его обычную сферу ответственности и компетенции. И нет особой необходимости в едином политическом координирующем центре, превращающем отношения в предмет постоянного торга и шантажа. Между тем в пору руководства чеченской политикой Рыбкиным это было именно так. Концепция его (и Березовского, неоднократно озвученная) состояла в том, что необходимо давать Масхадову как единственной надежде Москвы деньги, несмотря на то, что дальнейшая судьба этих денег a priori не может быть проконтролирована. Между тем сама эта ситуация создает условия для функционального усиления "радикальной", "неконтролируемой" (это обязательно) оппозиции внутри Чечни - она приобретает в выстроенных таким образом отношениях четкую и существенную роль.
Сомнительно, что мы узнаем, кто и зачем похитил Власова. Самая популярная, естественно, версия, что это сделано в политических целях. На самом деле суть таких преступлений заключается в том, что никаких политических требований, в сущности, выдвигать и не надо, главное политическое действо начинает разыгрываться вне конкретной проблемы освобождения конкретного человека.
