Принципиальные результаты выборов были известны и так — без Вешнякова. Но все равно хотелось надеться на то, что демократическим партиям позволят пройти (сами-то они сделали все, чтобы решали это не они). Так что можно сказать, что произошла очень неприятная вещь. Причем, чуть ли не самое неприятное в ней — это депрессивная и пораженческая реакция первых комментариев.
Данный текст состоит из трех частей («борода, и глаз, и пятнадцать рук»). Первая — «мы», вторая — «они» и третья — что же теперь делать.
Первый «неполитический» политический результат выборов: люди стали говорить «мы». Нормальные люди, с которыми это «мы» можно разделить. Это «мы» говорится теперь вне партий и вне корысти. Это «мы» обозначает какую-то вполне реальную, а не игровую общность. Общность историческую, может быть. Пока, правда, это «мы» произносится в рамках утверждения «мы проиграли».
Хотя удивительно слышать «мы проиграли», когда это «мы» произносит в один голос целая армия журналистов большинства изданий и каналов, в том числе — центральных. Добрая и, кажется, лучшая половина экспертов. Простые человеческие слова произносят и бизнес-служащие в белых воротничках, и интеллигенты без воротничков, причем иногда и матом. При таком не самом маломощном и маловлиятельном «мы» как-то теряет смысл вторая часть высказывания — «проиграли». К тому же это «мы» ни в какие их (см. ниже) игры еще и не играло.
Общий вой про якобы надетые на общество кандалы (мол, теперь-то они всех посадят и закроют на ключ) — смешон. В любом совместном действии — хоть общественно-политическом, хоть в сексе — кандалы, вериги и плети из магазина садомазохистов используются с полного согласия сторон. Даже людоед, как мы теперь знаем, ест свою еду, взяв с нее расписку о согласии быть съеденным. Главное этому свеженародившему «мы», прошедшему родовые муки в не очень стерильных условиях, не впасть в саморазоблачительный мазохизм, а сохранять бодрость и наращивать историческую ответственность. Хотя они-то, очевидно, не против определенного садомазохистского инструментария.
Те, кто выиграл, конечно, измазаны в неприятной и неприличной пропаганде. Они выиграли благодаря чужой активности, выразившейся, в первую очередь, в арестах. Они прошли благодаря своей глубоко пассивной позиции. А настроение предательства и лизоблюдства в стране — это гниль, из которой они зародились.
Понятно также, что власть, построенная на подчинении и мелочном (а иногда и нет) страхе, проявила достаточную эффективность. В некоторых регионах в начале подсчетов, то есть когда на участках только те, кто выборы организует, проводит и контролирует, было 100% за партию власти. Какая-то часть — результат реального общественного настроения. Показателен результат партии пенсионеров, которая вскочила на государственную антикоммунистическую пропаганду и что-то на ней получила.
Коренной вопрос будущего — в какой степени власть останется легитимной. Вообще-то легитимность — это пока ее главное достоинство. Но ввиду общих настроений там это уже может и не понадобиться. Логика простая: поскольку мы технично обеспечили результат выборов, теперь нам граждане и не нужны. Выигрыш малой явкой — это тенденция к большей управляемости, но к меньшей легитимности. Чем меньше явка, тем больше работают страх и фальсификации. Если будет выбран этот путь, то очень велика вероятность тех или иных форм узурпации власти.
Будем ли мы дальше выбирать? Это вопрос. Кстати, по-моему, наиболее искренние люди нашего «мы» не ходили на выборы. Понимают важность, но отказывают происходящему в смысле и не верят. Банальность, но честная банальность. Те, кто голосовал, тоже понимали моральную ущербность ложного выбора — «из двух зол…». Теперь, по крайней мере, есть право не признавать любые формы узурпации и выхода власти за грань добра и зла.
И что же делать? Мы это постоянно обсуждаем с людьми, которые понимают толк в общественных делах, потому что давно и успешно ими занимаются. Вроде бы сегодня есть одна стратегическая задача (для этого «мы») — горизонтальные объединяющие процессы внутри общества. Маловероятно, что в этот текущий момент можно ставить какие-то реальные задачи по отношению к власти, хотя в стратегическом смысле — конечно, их ставить необходимо. Главный вопрос лежит не сфере политического анализа, а в практической плоскости: каким образом общество, которое находится только в некоторой стадии формирования своего «мы», может оказывать влияние хоть на что-то в стране. В любом случае, практическая, объединяющая деятельность, исходящая от общества — полезна, а «демократический» мазохизм — вреден.
