Первая неделя после выборов президента США, первого Послания Федеральному Собранию президента России и традиционных дней разъединения и несогласия небольшой политически активной части наших граждан окажется почти столь же насыщенной. Борьба с экономическим кризисом останется в центре внимания значительной части национальных властей, без нее не обойдутся саммиты СНГ на уровне глав правительств в Кишиневе и Россия – Евросоюз. Эта же тема окажется в центре саммита большой двадцатки в Вашингтоне. Параллельно будут развиваться другие значимые сюжеты: постепенное складывание новой власти США и нащупывание контактов с ней внешних игроков, уточнение перспектив отношений Евросоюза и России, постепенное прояснение и уточнение смысла послания Дмитрия Медведева, ответ международного сообщества на вызов очередной войны между тутси и хуту и прояснение ситуации вокруг нового партийного проекта в России.
Одной из ведущих тем дискуссий останется содержание Послания нового Президента России Федеральному Собранию. Наряду с различными интерпретациями мы будем также знакомиться с уточняющими комментариями со стороны президента и его администрации.
Постепенный характер преобразований, без создания малейшей угрозы стабильности власти нами, собственно, и прогнозировался - внутриполитическая часть послания этому прогнозу скорее соответствует. Подробный анализ текста – отдельная тема. Пока же заметно сохранение – и даже радикализация – либеральной риторики. Сам этот факт будет смещать границы допустимого обсуждения в массовых СМИ (совершенно не случаен пассаж о «критически настроенных гражданах»), можно ожидать уменьшения проблем у СМИ и т.д.
Некоторые конкретные меры в части внутриполитической реформы вызывают куда больше вопросов. Желание развести парламентские и президентские выборы понятно. Но способ, которым это предложено сделать, слишком заметно увеличивает цикл элитных встрясок. Реформа Совфеда более разумным образом, чем ценз оседлости, снабженный известными исключениями, гарантирует связь представителя региона с самим регионом. Но и она не выглядит конечным звеном преобразований, как и реформа процедуры назначения главы региона. К положительным ее последствиям можно отнести дальнейший рост роли региональных парламентов и усиление работы механизма внутренней конкуренции в партии власти. К неопределенным – возможную исключительность права предлагать кандидата со стороны «победившей» партии, хотя полученное большинство может превратиться в меньшинство за счет коалиции других сил. Впрочем, этот вопрос может быть урегулирован на этапе законотворческой деятельности.
Заметно продолжение курса на партизацию оформления политической системы, более того – на частичный уход от принципа малопартийности, правда, очень постепенный. То есть наличие разноголосицы приветствоваться будет, даже может быть учет голосов меньшинства, но без перехода борьбы за слово и за влияние на умы в борьбу за власть. Эти и другие части документа позволяют говорить об определенном курсе на либерализацию, смягчение; но без готовности немедленно предоставить полноту участия во власти. Точнее – с элементами участия, но проращиваемыми снизу.
Не слишком простое внешнеполитическое начало каденции Дмитрия Медведева – Кавказская война – не могло не повлиять на интонацию внешнеполитической части Послания. При сохранении общей линии на диалог, на укрепление/формирование системы международных институтов, там все-таки наблюдался высокий градус конфронтационности, остаточное раздражение не вполне адекватной реакцией США и некоторых других стран на августовскую войну. Не вполне уместным кажется перечисление в данном документе конкретных мер, призванных стать ответом на размещение элементов ПРО США в Европе (именно неуместность этого отмечают европейские сторонники укрепления связей с Россией).
Это плохое начало диалога с будущей администрацией США и не лучшее предуведомление к саммиту Россия – Евросоюз. Нам не кажется, что обеспокоенность российских властей по этому вопросу обоснована, но реальное ее наличие действительно требует учета, а выдвигавшиеся российским руководством идеи – при всех их недостатках – являются хорошим началом для обсуждения реальных возможностей создания единой системы ПРО США, Евросоюза и России. Вопрос в том, что для воздействия на уходящую администрацию меры названы на таком уровне слишком поздно, а для новой – слишком рано. Подобное начало затруднит для будущей администрации Обамы отказ от этой идеи. Более того, такое специфическое приветствие будущей администрации может повлиять на ее исходные оценки ситуации.
В той же степени обозначенные меры лишь усилят в ЕС позиции тех, кто воспринимает Россию как проблему, а не как партнера по решению проблем. К счастью, обсуждение нового Соглашения о партнерстве и сотрудничестве этим не сорвано, но дело не только и не столько в нем.
Еще один эффект подобного начала – именно эта конфронтационная часть Послания (наряду с увеличением сроков работы президента и Госдумы) оказалась в центре обсуждения мировыми и российскими СМИ, отодвинув на второй план его содержательное ядро и сместив общее восприятие перспектив развития России.
В общем, остается в очередной раз усомниться в профессиональной компетентности используемых Кремлем внешнеполитических экспертов.
Результаты выборов в США всегда приковывают к себе внимание значительной части мира. На сей раз вниманию был обеспечен позитивный характер. Не возникло повода для традиционной обиды: президент страны, во многом определяющей жизнь мира, выбирается всего лишь населением этой страны, поскольку симпатии американцев явным образом совпали с симпатиями жителей большинства других стран.
Массовые антипатии, которые вызывает уходящий президент, наложились на ожидание изменений от человека, провозгласившего желание радикального обновления, а также на готовность увидеть в победившем кандидате своего рода лучшего представителя незолотых миллиардов, человека, прямо связанного не только с Западом, но и с Африкой и Азией, понимающего на своем опыте проблемы меньшинств и т.д. Как несколько парадоксально заметил один из российских либералов старшего поколения, «если бы я был американцем, я бы, конечно, проголосовал за Обаму – во-первых, потому что он негр, во-вторых, потому что он интеллигент». Большинство американцев голосовало, вероятно, из других соображений, но результат совпал.
Часть этих надежд нам казалась наивной. Маска антисистемности не самая честная для участия в системных процедурах. Ничего вообще не меняется одномоментно, да и развернутых планов изменений (кроме узкого набора сфер) у кандидата не было. Все это, а также опасения незрелости, неопытности Обамы для поста руководителя крупнейшей страны и некоторые другие обстоятельства вызывали у нас большие сомнения в оптимальности этого кандидата. Впрочем, при этом ни один другой кандидат особого воодушевления также не вызывал – у каждого были свои минусы.
Со временем ситуация менялась во всех отношениях – нам не нравилась «обамомания», но появление эффекта сопричастности политической системе более массовых слоев не могло не восприниматься как позитивный момент. Массовое движение по факту сделало Обаму отчасти и своим представителем. В Киргизии, Грузии, в меньшей степени – на Украине, использование ресурса массовой поддержки не помешало предать идеалы «цветных» революций, но в ситуации сложившейся либеральной демократии это сделать куда тяжелее.
Избирательная кампания пришлась на беспокойный период – к войнам в Ираке и Афганистане добавились экономический кризис, наводнения, Кавказская война и т.д. Все это поставило будущего президента перед необходимостью скоростного освоения основных проблемных полей – еще не дожидаясь вступления на пост. «Взросление» Обамы за это время было заметно. Кризис на разных направлениях приблизил к реальности и обещания/ожидания изменений – по итогам кризиса их просто не может не произойти.
Изменение актуальной повестки дня не могло не изменить и представление о пригодности различных кандидатов. Скажем, в ситуации 2006 года от Маккейна можно было бы ожидать более трезвого взгляда на российско-американские отношения, нежели после Кавказской войны, когда он был во многом включен в ситуацию на одной из сторон. Отсюда и однозначная склонность к «наказаниям» и другим не более продуктивным формам взаимодействия. Сейчас, когда сохранение диалога затруднено и тем более важно, подобная позиция могла бы стать серьезным фактором усиления конфронтации.
В ситуации возросшего в разных уголках мира антиамериканизма массово поддержанное избрание Обамы создает гораздо лучшую площадку для решения тех вопросов, которые уходящей администрации не удалось бы решить просто в силу накопившегося недоверия и негации.
Мы не готовы присоединиться к завышенным ожиданиям, но стартовые условия для нового американского президента действительно достаточно удачны. В конце концов, даже экономический кризис имеет в своей основе недоверие разного рода – и выйти из него можно только при помощи качественного увеличения уровня доверия. Позиция Обамы, признающего серьезный характер кризиса и обладающего ресурсом сплочения нации перед его лицом, - важный фактор преодоления этого кризиса. (В этом смысле куда более слабая позиция была занята российским руководством: вначале - «остров стабильности» и умолчание о проблемах, сейчас – меры, принимаемые без предварительного широкого обсуждения, и пожелания изменений мировой системы финансовых институтов, уже больше месяца обходящиеся без конкретизации).
Начинающийся процесс определения состава будущей администрации сулит немало разочарований тем, кто надеялся увидеть совершенно незнакомые имена людей, и массу интересных обсуждений для тех, кто попытается угадать будущий курс по фамилиям кандидатов на значимые посты.
Для других стран период до 21 января – это время, когда нужно сохранять корректность в продолжающихся взаимоотношениях с «хромыми утками» и укреплять намеченные контакты с командой победителей. Мы неоднократно писали о том, что России было важно завязывать эти контакты со всеми значимыми командами еще на стадии борьбы за получение номинации от партии. Будем надеяться, что это хотя бы отчасти реализовывалось.
Желательно не допускать обострения отношений «авансом» и в самое ближайшее время попытаться исправить впечатление от неуместного начала диалога с конкретизации угроз асимметричного ответа ПРО.
Ненамного лучше для начала диалога и пресловутая «многополярность» мира. Этот тезис представляется нам вообще недостаточно осмысленным для того, чтобы к нему отнестись хоть как-нибудь серьезно. Куда понятнее и продуктивнее могут оказаться идеи о сочетании многообразия форм и универсальности правил, едином ценностном пространстве Европы, России и США, системе оперативного реагирования на локальные кризисы и т.д.
Важным является и продолжение разговора о системе коллективной безопасности для Северной Америки, Европы и России. Но для того, чтобы слова об этом были услышаны лучше, идея должна обрести более конкретные очертания. Тогда следующей задачей станет организация постоянного диалога с США, Канадой, Евросоюзом, не вошедшими пока в него странами Европы по поводу этой системы коллективной безопасности – диалога ценного и самого по себе, и возможным результатом. Диалога трудного, но вряд ли намного труднее того, который закончился в 1975 году подписанием Хельсинкского акта.
Намеченные на субботу съезды Союза Правых Сил и двух политтехнологических проектов, существовавших на правом поле – «Гражданской силы» и Демпартии (имеющей серьезную историю, которая закончилась фактически к концу 1990-х гг.), - должны будут подготовить почву для воскресного события – учредительного съезда нового образования – «Правого дела». Мы неоднократно писали о совокупности обстоятельств, которая, на наш взгляд, привела к организации этого проекта. Остается, однако, неопределенность в том, станет ли проект системной политической партией, отстаивающей либеральные ценности, продвигающей либеральную повестку и предлагающей либеральные решения имеющихся проблем, критикующей с этих позиций своих оппонентов, включая власть, когда она действует вопреки либеральной линии. Альтернатива понятна – политтехнологический проект, обозначающий наличие либеральной партии.
На наш взгляд, здесь есть не только неопределенность, но и непредопределенность. Результат будет определяться каждым действием нового образования, пока оно не завоюет какую-либо репутацию, а также действиями не входящих в нее общественных деятелей, экспертов и т.д. – будут ли они пытаться использовать ее как инструмент для трансляции своих нужд и взглядов. Важным кажется недопущение раскола либералов системных и несистемных – во всяком случае, пока каждая из сторон остается действительно либеральной.