Прошел месяц с момента разговора знаменитого в России рок-музыканта Юрия Шевчука с премьер-министром Владимиром Путиным, а событие продолжает реально волновать людей. Оно обсуждается в быту, в отдельных периодических изданиях и в Интернете – не то что моментально забываемые официальные «ответы на вопросы», практикуемые вот уже несколько лет правящим тандемом России.
Почему? Да потому, что Шевчук сразу порушил правила встреч «с первым лицом». Он сказал о звонке премьерского помощника и его просьбе не задавать острые вопросы. Реакция Путина – «Это провокация» – немедленно и драматично выдала лживость его позиции, как и невежливый вопрос музыканту: «А как вас зовут, извините?» Путин не мог этого не знать: список приглашенных в его руках. Он, что с удивлением отметили последующие комментаторы, впервые «провалил явку»: чего стоит правитель, тем более – бывший разведчик и служитель «органов», который не идентифицирует одного из самых популярных людей страны?
Шевчук, с полным самообладанием, стал спрашивать о том, чего у нас опять нет. Свобода слова и свобода информации, прессы; гражданское общество, равенство всех перед законами. Почему шахтеры идут в забой, как на верную гибель? Почему милиция превратилась в карательный орган? Почему разгоняются мирные Марши несогласных? Наконец, входит ли в планы правительства серьезная и честная демократизация страны?
«Без нормального демократического развития будущего у страны не будет… я тоже принимаю все близко к сердцу, – заученно отвечал премьер, – но профессиональный подход требует взвешенного анализа и правовой, и экономической ситуации… нельзя всех «ментов» мазать одной краской…». Тень незабвенных генсеков давно явилась в Кремль и диктует его хозяевам слова с интонациями, да обмануть они способны лишь одураченных телевизором обывателей.
Только наивные люди могут ждать от властителя правды; Шевчук не из их числа – важен сам факт редчайшего открытого противостояния потоку дури.
Напомню, что дело было в Петербургском Михайловском театре перед благотворительным концертом в пользу детей, больных раком. Имиджмейкеры премьер-министра решили, что это удобный момент «встретить» его с интеллигенцией за неформальным чайным столом, чтобы в очередной раз продемонстрировать россиянам заботу правительства о людях. Стенограмму не только вывесили на премьерском сайте уже через несколько часов, но и потрудились ее распространить широко. Я получила ссылку от подруги, живущей в Лондоне, включив компьютер в 9 утра. Оставалось читать и плакать. Кроме устроительницы концерта Чулпан Хаматовой, один лишь Шевчук выглядел достойно в этом разговоре.
Важно, что приглашена была богема, актерская братия – любимцы миллионов зрителей как старшего, так и среднего поколения. Люди в большинстве своем природно импульсивные, лицедеи, но главное – исполнители по сути, привыкшие подчиняться, так как очень зависят от диктата режиссеров, от любви к ним телевидения. Это не представители интеллигенции в классическом смысле слова – писатели, ученые, врачи, учителя, архитекторы, серьезные композиторы, театральные и кинопостановщики. Разговор с ними мог вдруг завести в буераки отраслевых проблем; беседа с артистами и музыкантами, очевидно, предполагала чисто пропагандистский и «гламурный» характер.
Но чаепитие стало «безумным», как только рокер отверг предписанный регламент. Он заговорил больше, чем о свободе и правах личности, – о том, что у нас называется «судьба России». Эта судьба по-прежнему заставляет сильно нервничать и даже выпивать тех, кто не потерял способность задумываться. Увы, чем дальше, тем вернее вопрос кажется «исконно русским»: другие народы, – говорят люди опять на кухнях, – способны двигаться к прогрессу и гуманности, а мы – нет.
Шевчук, лидер группы «ДДТ», отличается от подобных сограждан тем, что открыто заявляет о своей тревоге и многим тысячам зрителей на «стадионных» концертах, и – первому (второму) лицу государства. Шевчук получил/взял право говорить, спрашивать и даже поучать – благодаря своему таланту музыканта и поэта, а также своей харизме честного человека. Ему верят, считают «настоящим». Он весьма популярен среди молодежи, а также у людей вплоть до пятидесяти пяти-шестидесяти лет – свидетелей его музыкальной карьеры, считающих Шевчука продолжателем линии Высоцкого.
Судьба Шевчука вполне типична для страны, которая исчезла. Ее тело было изуродовано войнами, голодом и колючей проволокой, дух (в религиозном смысле) нивелировался до нерассуждающего казенного атеизма, но «голова» (то есть советская интеллигенция, в том числе элита рабочего класса) знала, что детей нужно учить.
Юрий Юлианович Шевчук родился 16 мая 1957 года в поселке Ягодный Магаданской области, это одна из северных частей ГУЛАГА. Сюда добровольно, чтобы избежать репрессий, переехал из-под Уфы его дед по матери, татарин Акрам Гареев. (В одном интервью Шевчук говорил, что прадед был мулла; репрессирован в 30-е годы). Мать Юрия, Фаина Акрамовна, получила профессию радиста, выпускала стенгазету, пела в художественной самодеятельности (впоследствии сама стала художницей). Общение с ссыльными политзаключенными – как правило, людьми культурными, – давало ориентиры в жизни. Отец Юрия, Юлиан Сосфенович Шевчук, родом с Украины, – ветеран Великой Отечественной войны, офицер, майор в отставке, инвалид; его родители были высланы на Колыму с Украины.
В 1964-м семья переезжает в город Нальчик на Северном Кавказе, там Юрий учится в школе, начинает рисовать и заниматься музыкой. В 1970-м перебирается вместе с родителями в Уфу. Нальчик – столица Кабардино-Балкарии, Уфа – столица Башкирии; это места компактного проживания людей не «главной» национальности. С детства Шевчук видел жизненные уклады разных народов, поскольку в крупных русских (по сути, полиэтнических) городах Москва и Ленинград все жили одинаково и назывались в основном русскими (кроме евреев, чья национальность просто замалчивалась).
В Уфе Юрий играет и поет в школьном ансамбле, но поступает все же «на учителя рисования» – на художественно-графический факультет Уфимского педагогического института. Там играет в студенческом театре, сочиняет и исполняет собственные песни, даже побеждает на Башкирском конкурсе политической песни. В 1980-м создает группу, которая в студии звукозаписи Башкирского телевидения записывает свой первый магнитоальбом (известен как "ДДТ-1").
Спустя два года группа неожиданно побеждает на Всесоюзном конкурсе «Золотой камертон», объявленном крупнейшей советской молодежной газетой «Комсомольская правда». Для участия в нем пришлось придумать название, им стало «ДДТ». Все знали, что эта аббревиатура обозначает сильное химическое средство, в виде порошка – дуст, убийцу тараканов и прочих противных насекомых. Понятие «дустом травить» использовалось в советских фельетонах и карикатурах, когда надо было обличать людские пороки. Так – может, не вполне осознанно – Шевчуком была заявлена позиция «против», единственно возможная для рок-н-ролла в его классическом понимании.
Группа подпольно записывает второй альбом "Свинья на радуге" ("ДДТ-2"), он быстро расходится по стране и приносит подпольную же славу. В то же время концерт в Уфимском дворце нефтяников становится скандальным, местные власти негодуют, Шевчук вынужден уехать в город Череповец, где записывает третий альбом с интересным названием "Компромисс" ("ДДТ-3"); так начинается его личная одиссея.
В мае 1983-го группа «ДДТ» уже играет на главном стадионе страны – Москва, Лужники – на фестивале "Рок за мир"; концерт снимает центральное телевидение, но в эфире Шевчук с товарищами себя не увидели – их песни попросту вырезаны.
Новый этап начался в 1985-м: вместе с семьей Шевчук переезжает в Ленинград. Это был единственно верный путь: именно там существовала так называемая «вторая культура», «культура андеграунда» – явление, которое вошло в историю СССР его последнего этапа. Художники, поэты, музыканты, литераторы, фотографы, самодеятельные кинорежиссеры – все, кто не желал творить в рамках официального соцреализма, образовали общность, среду, которая помогала им самим развиваться и поддерживать друг друга. Разумеется, КГБ наблюдало за «подпольем», сдерживало его, в том числе и устрашающими методами, но совсем запретить было бессильно.
Юрий Шевчук и «ДДТ» фактически влились в легендарный Ленинградский рок-клуб, вокруг которого уже звучали имена и музыка Бориса Гребенщикова, Сергея Курехина, Виктора Цоя, Константина Кинчева, Майка Науменко, Александра Башлачева, Вячеслава Бутусова и многих десятков иных групп и музыкантов. Шевчук, как и другие, работает дворником, кочегаром, ночным сторожем – так служили не режиму, а людям, что-то зарабатывали, имели много свободного времени для сочинения песен и репетиций.
Фактические перемены мы почувствовали в 1987 году; весной 1987-го Шевчук и «ДДТ» – главное событие Пятого Ленинградского рок-фестиваля. Песня «Я получил эту роль» – первая, записанная официально на государственной фирме «Мелодия» (тираж – 1,5 млн. экземпляров), – наравне с «Мы ждем перемен» Виктора Цоя и «Этот поезд в огне» Бориса Гребенщикова, стала хитом поколения.
А потом пошли «бандитские» 90-е. А потом – «нулевые», которые российская пресса, вынужденная глядеть не на народ, а на известную вертикаль с ее кормильцами и содержанцами, называет «жирными». Увы, в подпевалах вертикали оказались многие деятели искусств – одни от души примкнули к правящей верхушке, другие просто не могут без государственных денег снять фильм, поставить масштабный спектакль, собрать оркестр для исполнения симфонии… Массовая культура убила культуру масс (пусть и советскую), править стала попса во всех ее проявлениях.
Рок-музыка тоже сильно трансформировалась. Как обычно в России, самые одаренные погибли (умерли, покончили с собой) рано: Цой, Башлачев, Курехин, Науменко, затем Илья Кормильцев, Егор Летов и другие… Кто-то повторил судьбу европейских бунтарей: повзрослел, обзавелся семьей, бросил творчество, как и открытый протест. Кто-то ушел в тень. Макаревич начал вести кулинарное шоу и стал телезвездой.
Шевчук оказался в тройке хэдлайнеров современного русскоязычного рока. Роли четко распределились: Борис Гребенщиков воспарил в нейтрально-философский «русский буддизм», лидер «Алисы» Константин Кинчев ударился в агрессивное православие и державничество, Шевчук, оставив на бережку лирику, нырнул в гражданскую поэзию. Ее достойная традиция в нашей литературе существует со времен Пушкина, который видел свою заслугу в том, что в «жестокий век… восславил я свободу и милость к падшим призывал».
Каждый из тройки собирает огромные залы по странам б. СССР и среди эмигрантов за рубежом, хотя популярность русского рока ниже, чем в годы, называемые перестроечными. Рок-музыканты встроились в механизм шоу-бизнеса; их высокие, по мнению публики, гонорары на фоне весьма недешевых цен на билеты (платежеспособность населения остается низкой) провоцируют неверие молодежи в искренность кумиров, поющих о равенстве и братстве людей.
С другой стороны, опять публичной стала ситуация, известная в России со времен того же Пушкина как «Поэт и Царь». Власть обязана заигрывать с любимцами электората, вешать им на грудь ордена и пожимать руки. Все это видят, но трудно порицать творца: попробуй не ответь власти – административный ресурс тут же покажет свою силу, тебя изгонят с телеэкранов и всячески затруднят творческую деятельность.
Юрия Шевчука в «мармеладе» телевизора и не узришь. Он последовательно, громко, бесстрашно говорит и поет об «уродстве» нашей Родины. Нет ни одной горячей темы, которую он бы не заметил, от Чечни и армии до сохранности исторических памятников и Петербурга в целом. Удивительно, но на всю страну лишь два таких художника – знаменитый кинорежиссер Александр Сокуров не упускает ни единой возможности сказать непосредственно высшим чиновникам и народу то, что он думает о судьбе России. Однако аудитория Сокурова – это мыслящая элита общества, а совсем не толпы народа, собирающиеся в многотысячных залах или врубающие Шевчука в наушниках.
Шевчук (не зря он был когда-то учителем) говорит со своими молодыми слушателями не только песнями и стихами, но и прямым текстом (широко известно благодаря роликам в Интернете «Антиправительственное выступление Шевчука» на концерте 7 марта в московском спорткомплексе «Олимпийский»). Пятидесятидвухлетний рокер не только обличает «жесткую, жестокую ментовскую вертикаль», но с интонацией родителя внушает «ребятушкам»: думайте своей головой, любите Родину, берите ответственность за нее на себя. «Какие песни вы будете петь – такая будет и страна».
Слышат ли его? Понятно, что далеко не все, но дело гражданского поэта – призывать. Есть пример и поразительного отклика: государственный деятель и бизнесмен Альфред Кох в своем блоге на портале «Slon.ru» проанализировал главный источник благосостояния России, отталкиваясь от песни Шевчука «Когда закончится нефть» – покуплетно.
«Рок-н-ролл мертв, а я еще нет», – спел Гребенщиков еще в 1983-м; пять лет спустя это звучало эпатажем, а как только власть уничтожила подполье, приручив протест, опять стало похоже на правду. Шевчук же своим творчеством доказывает, что «рок – это когда что-то плохо». Не буду приводить иных цитат: отдельные строчки мало что скажут. Настоящая поэзия труднопереводима, русский рок – прежде всего слова, а затем уж музыка (вот почему он никогда не завоюет мир, как рок англоязычный). Просто поверьте, что образная система Шевчука глубоко укоренена в русском языке, классической русской литературе, в отечественной культуре, – он поэт подлинный, причем петербургской школы (исходная аудитория статьи – англоязычная – «Полит.ру»).
Важно и то, что Шевчук «жив» не только как поэт: он ведет себя так, как прокламирует. Помогает молодым рок-группам. Еще в январе 1995-го полетел в Чечню, в район военных действий, где пел для российских воинов и местных жителей. Был в Таджикистане (1996), Косово (1999, 2000) и Афганистане (2002). Выступает на Маршах несогласных и прочих гражданских акциях. Лично и вместе с «ДДТ» участвует в благотворительных концертах.
Один из которых стал знаменит – увы, не суммой средств, собранной для больных детей, а диалогом поэта и властителя. Первый спросил: «Доколе?» – второй, разумеется, не мог ответить.
