Голубые солдаты Поднебесной. Тяжелая участь муниципального работника. Консерватор о детях Коммуны. Schizophrenic tendencies. Почему нельзя проводить Олимпиаду в Пекине. Почему следует провести Олимпиаду в Пекине. За свободный теократический Тибет! Кто нами движет. Вместо послесловия: ничего не жаль.
Неприкаянный олимпийский огонь шатается по Земле, как Вечный Жид. То там вспыхнет, то там погаснет. Тысячи людей ополчились на него и поджидают с огнетушителями; бедных факелоносцев проклинают, обзывают пособниками палачей, а некоторые и вовсе подставляют бегунам ножку. Мол, носом, носом в мостовую, супостат! С другой стороны – не лучше: чего стоит факелосопровождение из агентов китайского гэбэ, наряженных в пронзительно голубые костюмчики. В общем, скандал не хуже описанного в «Бесах» литературного бала. Страдают все (или почти все), но больше всего страдают западные власти, от центральных до муниципальных; раскусить их страдания несложно – они разрываются между демократическим отвращением к репрессивному Китаю и служебным долгом, который велит пустить китайский огонек на улицы Лондона, Парижа, Сан-Франциска. Вот и получился сумбур вместо бессмысленной протокольной церемонии. Зато он, в отличие от официозных церемоний, имеет смысл. Точнее – несколько смыслов. Попытаемся понять, каких.
Начнем со свидетельства очевидца. Пишет парижский корреспондент «Таймс» Чарльз Бремнер в своем блоге, размещенном на сайте этого издания. Текст называется «Париж явил себя в Олимпийском фиаско»:
«В день Олимпийского огня в Париже царил беспорядок. Я провел несколько часов среди демонстрантов - с самого мрачноватого старта от Эйфелевой башни под охраной сотен полицейских и сотрудников китайских служб безопасности. Несмотря на суматоху, которая закончилась тем, что китайцы поспешили увезти огонь за город на автобусе, нельзя было не заметить в воздухе ощущения легкого удовлетворения происходящим. Итак, эстафета закончилась хаотическим фиаско, усугубленным глумящейся толпой и стычками с воинственными защитниками Тибета. Несчастные спортсмены, которые несли факел, оказались между враждебными демонстрантами и довольно жесткой тактикой своих китайских охранников».
Но дело, считает Бремер, не только в этом. Просто французы, как известно, мастера и любители побунтовать:
«Франция, по крайней мере, сделала жест, излив свое недовольство Пекинскими играми и нарушениями прав человека. Я говорю «Франция» потому что демонстранты ощущали широкую общественную поддержку. Франция гордится тем, что является «домом прав человека» и ей нравится легкое возмущение и творческий беспорядок во имя этих принципов. Эстафета пекинского огня от Эйфелевой башни к Елисейским полям и потом – к Собору Парижской Богоматери предоставила желающим отличную возможность для этого и даже целый набор подходящих символов. В конце концов, демонстрации превратились в повод повеселиться - и к этому веселью присоединились подростки и даже офисные работники. Издатель «Либерасьон» Лоран Жоффрэн в то утро был просто счастлив: «Париж – пусть только на мгновенье - вновь открыл в себе бунтарский дух. Он напомнил миру, что лицемерие имеет пределы. Олимпийский огонь превратился в огарок похоронной свечи».
И вот, наконец, об олимпийских метаниях парижского бюрократа:
«Конечно же, левый мир был полностью на стороне протестующих. Мэр Парижа Бертран Деланоэ, социалист, вывесил правозащитный плакат на фронтоне здания муниципалитета. Еще более агрессивный плакат вывесили члены городского совета от зеленых. Поэтому китайцы отменили остановку эстафеты около этого здания и пробежали мимо мэра. Тот пожал плечами и сказал: «Смешение Олимпиады и прав человека расстроило китайцев. Что же, это их проблема. Мы готовы их принять, но не принося в жертву наши принципы».
Впрочем, левых поддержал – не столь громко – и консервативный лагерь президента Саркози. Несколько членов его партии приняли участие в протестах».
Что же перед нами – шизофрения; даже, пожалуй, не «раздвоение» личности западного человека, политика, интеллектуала, а «растроение». С одной стороны, Китай действительно нарушает права человека, он действительно жестоко подавил недавние беспорядки в Тибете, а уж то, что китайцы вытворяли в том же Тибете последние пятьдесят лет, действительно иначе, как зловещим словом «репрессии» не назовешь. Оттого Олимпиада не должна проводиться в Пекине - по крайней мере, пока китайское руководство не очистится от всех своих грехов и не встанет на «путь демократических преобразований» с западным уклоном. С другой стороны, Китай – одна из крупнейших экономик мира, поставщик почти всех мыслимых дешевых товаров, крупнейший финансовый игрок, один из столпов нынешней хрупкой мировой финансовой стабильности. Страна практически открыта для иностранных инвестиций, туристов, а то, как сейчас там преследуют несогласных, выглядит детскими забавами по сравнению со временами Мао. Вывод таков – надо подталкивать Китай к большей интеграции с Западом, вовлекать его в продиктованный Западом политический контекст, определяемый бинарной оппозицией «демократия – авторитаризм». Поэтому необходимо провести Олимпиаду именно в Китае – дать знак, что «мировое сообщество» приветствует правильные преобразования китайского общества и, что очень важно, ждет от него дальнейших. Есть еще одна, третья, сторона. Тибет, тибетский буддизм, идея «свободного Тибета», личность нынешнего Далай Ламы невероятно популярны на Западе. Поп-звезды, политики, вообще люди интеллигентные – многие из них считают своим долгом осудить Китай. Тут играет свою роль и личное обаяние Далай Ламы, и сложившееся уже несколько десятилетий убеждение, что буддизм, является самой мирной из мировых религий. Первую из этих позиций мы оспаривать не будем, дискуссию по второй надо бы отложить до иных времен, да и вести ее не невеждам, вроде автора этих строк. Позволю себе только несколько скромных замечаний.
Прежде всего, было бы неплохо договориться о том, является ли буддизм вообще религией в точном смысле этого слова. Этико-философская концепцию и сопровождающую их обрядовую практику (вкупе с мистическими процедурами) можно трактовать как религию - только если не настаивать на обязательности присутствия Бога (или Богов) в «религии» вообще. К тому же, не следует забывать, что «тибетский буддизм» - не «буддизм вообще», а именно одна из ветвей буддизма, носящая, к тому же этнический характер. Помимо тибетского буддизма и школы дзен, наиболее популярных на Западе, есть еще десятки других школ, не говоря уже о совершенно ином, более древнем, буддизме Тхеравады, распространенном в Шри Ланке, Таиланде, Бирме, Камбодже и проч. Является ли весь буддизм самой мирной мировой религией? Или речь идет только о тибетском и о дзене? Если же речь идет обо всем буддизме (обо всех буддизмах), то после «красных кхмеров» (многие из которых прошли через буддийские монастыри) употреблять слово «мирный» как-то неловко...
Так или иначе, мода на Тибет и тибетский буддизм на Западе несокрушима. Любопытно, что защитники «свободного Тибета» забывают о не то, что «недемократическом», а об абсолютно замкнутом, теократическом, обскурантистском характере исторического тибетского государства. Демократию требуют от Китая, но не от Тибета – и совершенно понятно почему. Важнейшую роль здесь играет особенность западного сознания Нового времени, которую покойный Эдвард Саид весьма приблизительно назвал «ориентализмом». Условный «Восток» воспринимается как нечто неподвижное, косное и вечное; иными словами – это полная противоположность динамичному, модерновому и историчному Западу. «Восток» - Другой, в который с таким удовольствием смотрится Запад. Чем этот Восток архаичнее – тем милее сердцу западному человеку. Вот эту страсть к архаике идеально удовлетворяет Тибет. Насколько традиционная тибетская жизнь арахаичнее нынешней китайской – ровно настолько же сильнее симпатия Запада к Тибету.
Получается, что все нынешние злоключения олимпийского огня не имеют почти никакого отношения ни к самому Китаю, ни к Тибету, тибетцам и тибетскому буддизму. Это – чисто западная ситуация, возникшая в западном общественном сознании и разрешающаяся чисто западными средствами. И Китай, и тибетцы играют свою игру на Западе чужими руками, демонстрируя (особенно в случае тибетцев), насколько нынешний мир отличается от колониальной эпохи, когда все, что было южнее Гибралтара и восточнее Стамбула, функционировало только в качестве объекта политики; а то, что севернее и западнее этих географических точек – только в качестве субъекта. Нельзя сказать, что роли поменялись, нет, но они меняются.
P.S. Что касается нынешних неприятностей самого олимпийского движения, то жалости к нему нет никакого. Циничные допинговые ристалища на фоне националистической и коммерческой истерики конденсируют все самое отвратительное, лицемерное и бессмысленное, что есть в сегодняшнем мире. Никакого отношения к fair play леди и джентльменов, на досуге бегающих и стреляющих из лука, нынешние Олимпиады не имеют. Равно как и к состязаниям во славу олимпийских богов. Алиса Фрейндлих с факелом в руке в окружении ОМОНа – вот Пьер де Кубертэн современности.
