«И поэтому мы начинаем бомбардировки Боливии,
ориентировочно 22-23 числа.
Простите, господин Президент,
Россия, безусловно, является стратегическим
Партнером США, но почему именно Боливия?
Why Bolivia? Just Libya! …
…
Мы забыли предупредить Ливию.
О чем?
Как же, их же будут бомбить,
пусть они эвакуируют население.
Пусть, а куда?
В Боливию, ее бомбить не будут».
Квартет И. «Деньвыборов»
Вдруг обнаружившееся наличие собственного мнения в каждой отдельно взятой голове «тандема» ввергло общественность в такой шок, что сами мнения оказались вне зоны обсуждения. Столько шуму было по поводу спора, что его предмет исчез из поля зрения как что-то совершенно несущественное.Мне же, наоборот, сам спор кажется явлением вполне заурядным. К этому пора привыкать, теперь это будет сплошь и рядом. А вот повод к нему оказался весьма существенен. Расхождение между Президентом и Премьером во взглядах действительно существует, и оно отнюдь не стилистическое, как это может кому-то показаться на первый взгляд, а философское.
То, что действия коалиции в Ливии вызывают споры, в общем и целом мало кого может удивить. В моей собственной семье сходу образовалось три «партии». Отец был уязвлен, почти как Премьер-министр. Сын со свойственной его поколению безапелляционностью раскритиковал Россию, Америку и Европу, не предложив ничего взамен. Я же, как и положено «интеллектуалу», занял соглашательскую позицию. Поэтому нет ничего странного в том, что взгляды Путина и Медведева на ситуацию не совпали. Важно понять, в чем именно состоят эти расхождения.
С моей точки зрения, Премьер в присущей ему образной манере, доступно, уверенно и, как всегда, ярко произнес речь, полную банальностей, трюизмов и стереотипов советской эпохи, лишенную всякого реального содержания.
В ответ Президент со свойственной ему невнятностью, половинчатостью и режущей слух академичностью попытался выразить пусть еще очень несмелую, неопределившуюся, замутненную ненужными намеками и полунамеками, но все-таки свежую мысль.
Это была дуэль смелого чувства с робким разумом, и, как это часто случается в жизни, разум в краткосрочной перспективе проиграл. Как показала последующая дискуссия, народ не «продрался» сквозь форму к содержанию президентской мысли, и в массе своей попал под обаяние воинственной риторики Премьера.
И все же поступок Президента заслуживает уважения: он говорил нескладно, но зато собственным голосом. По сути, Путин и Медведев разошлись в ответах на два судьбоносных русских вопроса: «Кто виноват?» и «Что делать?».
Для Путина Ливия по-прежнему одна из клеток той доски, на которой Россия играет с Америкой и, отчасти, с Европой в «большую игру».
«Большая игра» - это политическая разновидность «игр с нулевой суммой», в которых выигрыш одной стороны всегда есть проигрыш другой, и наоборот. На этой доске Ливия, хоть и в Африке расположена, а является все-таки «белой клеткой», потому что Каддафи был врагом Америки. Логика «большой игры» подсказывает Путину, что враги наших врагов - наши друзья. Поэтому ответственность за события в Ливии он возлагает на Америку.
Ситуацию на Ближнем Востоке в целом и в Ливии в частности Путин склонен рассматривать в терминах «оранжевой революции» - как нечто, сугубо привнесенное извне. Он практически не допускает мысли, что у этих событий могут быть свои собственные корни, а внешнее влияние является второстепенным фактором. Путинская «картина мира» очень проста, если не сказать - примитивна. В политике он обходится сегодня двумя измерениями.
Картина мира Медведева куда как более сложна и поэтому объемна. Главное расхождение с Путиным у него в том, что он-то как раз видит внутренние корни кризиса. Это прозвучало пусть и не четко, но достаточно ясно для тех, кто нашел в себе силы вдуматься в смысл сказанного Президентом. Соответственно, у Медведева в оценке событий появляются три измерения, и вину он возлагает, прежде всего, на самого Каддафи, который довел ситуацию до такой крайности.
Медведеву тоже не нравится, как развивается сюжет с военной операцией, но «объемное» видение проблемы не дает ему возможность скатиться к шаблонным обвинениям в адрес Америки. Стремление сделать свою позицию сбалансированной усложняет президентское послание, отчего его речь собственно и является менее впечатляющей, чем рубленная топором декларация Премьера. Классический пример «горя от ума».
Тем не менее, Президент гораздо ближе к истине, чем Премьер. Сегодня есть две главные новости о положении дел в мире: хорошая и плохая. Хорошая новость состоит в том, что Америка больше не управляет миром. Плохая же новость - в том, что им сегодня уже никто не управляет. Люди, которые считают, что все революции на этой планете происходят по планам, изготовленным в Вашингтоне, - большие оптимисты.
Революции вообще происходят лишь там, где история заготовила достаточно горючего материала, и это не зависит ни от какого внешнего влияния. Но, конечно, запалить можно откуда угодно. Раньше для этого зачастую требовалась мощь ЦРУ, ГРУ, Моссада, и черт знает кого еще. Бывало, что требовалась и помощь германского Генштаба. Но сегодня, в век Интернета, небольшая группа «креативщиков», обладая скромными финансовыми ресурсами и энтузиазмом, может «раскочегарить» любую политическую печку. И не потому, что они слишком умные, а потому, что в печке лежат другие дрова.
Истинная глобализация случилась в сети. Мы не заметили, как посреди старого мира выросло поколение без границ. Интернет ломает все известные с «дедовских» времен политические каноны.
А как может быть иначе, если человечество получило неограниченную возможность сравнивать себя с другими? Именно в доступности сравнений и сопоставлений скрыта колоссальная революционизирующая роль Интернета.
Сегодня полуграмотный арабский подросток и ученик Итона с легкостью набирают на клавиатуре одну и ту же комбинацию клавиш. Усвоение через Интернет «чужих», не имеющих корней в собственной культуре стандартов, ценностей, стереотипов происходит с пугающей скоростью. Скоро выжить смогут только режимы вроде северокорейского, «вырубившие» сеть на корню. Но у них будут серьезные проблемы с продовольствием, потому что без сети уже невозможно экономическое развитие.
Мы живем уже в совершенно другом мире, но по инерции мыслим категориями старого «досетевого» общества, в котором главный субъект международной политики, да и политики вообще, - правительство. Забудьте об этом, сегодня вы узнаете на самом деле, что такое народовластие. Не знаю, насколько оно вам понравится. Мы с трудом себе представляем законы этого нового мира и хватаемся за старое, как за спасательный круг.
В мир вступает «поколение медиа», и не случайно взрыв произошел там, где молодежь – доминирующая социальная группа. Восстание в Северной Африке в чем-то сродни европейской «революции шестидесятников». Это не локальное, а глобальное явление, оно перевернет мир или, по крайней мере, его представления о себе.
Путин понятнее народу, он говорит о знакомых вещах, в то время как Медведев задумался о том, чего никто еще в глаза не видел.
Поскольку для Путина очевиден ответ на вопрос «кто виноват?», то ему совершенно ясно, что нужно делать. Внешнеполитическая доктрина Путина проста, как комбинация из трех пальцев.
Во-первых, надо порадоваться за американцев, которые влезли в очередную пустыню. Есть надежда, что они там завязнут надолго, им будет не до нас, и поэтому мешать им не надо. Это объясняет, почему на самом деле Премьер не очень сопротивлялся инструкциям Президента по голосованию за резолюцию СБ ООН, де-факто одобрившую военную операцию. Он на самом деле считает эту войну выгодной для России в терминах «большой игры». Собственно, также вели себя и американцы, когда СССР ввел войска в Афганистан.
Во-вторых, когда американцы туда все-таки влезли (но не раньше) надо «по-максимуму» попортить им кровь и пустить «крокодилову слезу» по поводу невинных жертв варварских бомбежек. Сейчас все равно не ответят, потому что некогда, зато чесаться будут. Здесь комментировать собственно нечего.
Последней частью этого «триптиха» является незамысловатый вывод о том, что рано или поздно за это все придется ответить, поэтому единственный способ избежать неприятностей – вооружаться. И чем быстрее, тем больше…
Россия на пороге новой гонки вооружений, которую сама же в какой-то мере и подстегивает. Проблема лишь в том, что гнать, честно говоря, особенно нечего, потому, что экономика страны и так загнана, как старая лошадь, и обеспечить эти военные амбиции просто не в состоянии. В итоге Россия начинает массовые закупки вооружения за границей, в очередной раз поддерживая своими деньгами экономику той же Европы и Америки.
Медведев, у которого понимание ситуации несколько глубже, чем у Путина, не то, что бы отвергает эту доктрину, но, по всей видимости, испытывает определенные внутренние сомнения в ее эффективности и адекватности. Поэтому он излагает тот же набор тезисов с существенными оговорками.
Проблема в том, что
В том, что он их не находит, его нельзя обвинить, - это пока не удалось никому. Но то, что он их хотя бы ищет, его очевидная заслуга. Попытка пойдет в зачет, даже если она и окажется неудачной. Не ошибается только тот, кто ничего не делает. Например, Путин. Его позиция в краткосрочной перспективе безукоризненна, но платить по его счетам придется другим.
В конечном счете, решение - «бомбить» или «не бомбить» - оказывается спором о месте морали в политике. Если в политике есть место моральности, то нельзя спокойно наблюдать за тем, как происходит братоубийственная война. Если политика по природе своей аморальна (в смысле нейтральна по отношению к морали), то надо закрыть окна и двери, сказав, что это «не мой суверенитет», и ждать, чем все закончится.
Думаю, что лет десять-пятнадцать тому назад американцы действительно бредили планами демократического переустройства мира, «поджаривая» один за другим «недружественные» режимы. С тех пор много воды утекло, и, мне кажется, Белый дом многое бы дал, чтобы хоть на какое-то время продлить «стабильность» на Ближнем Востоке, хотя бы в том виде, в каком она существовала до начала 2011 года.
То, что происходит сегодня в Северной Африке, - не американская игра. Западу, с трудом выбирающемусяиз кризиса, не нужны ни обезумевшие ценына нефть, ни новые военные расходы, ниполитическое напряжение в связи своенными действиями, ни толпы беженцевна своих границах.
Для Запада Ливия сегодня – такой же вызов, как и для России. Там реально не знают, что с нею делать. И воевать плохо, и не воевать плохо (но по этому поводу Дмитрий Быков уже все сказал до меня). В ситуации полной неопределенности, когда любое решение не идеально, начинают приниматься в расчет материи более высокого порядка. В том числе, в расчет принимаются и соображения гуманитарного характера, не позволяющие с олимпийским спокойствием взирать на происходящее со стороны.
Путин, оставаясь в рамках «советской парадигмы», закрывается от проблемы принципом суверенитета, как щитом. Все, что происходит в отдельно взятой стране, - это ее внутреннее дело. К сожалению или к счастью, такой подход уже не работает в глобальном мире (да и непонятно, работал ли он на самом деле раньше). Позиция Медведева в этом вопросе иная: суверенитет не избавляет от необходимости делать оценки, оценки влияют на принятие решений, зачастую заставляя действовать даже в ущерб собственным сиюминутным интересам.
И в этом смысле колебания Президента мне более симпатичны, чем твердость Премьера.
Медведев пытается нащупать альтернативу «советской» внешней политике, выйти за пределы «большой игры» и начать «игру с позитивной суммой», в которой могут выиграть обе стороны. Плохо, в конечном счете, не то, что у Президента есть собственные мысли по этому поводу, а то, что он их пока боится. И поэтому любой резонер сегодня может дать ему фору…
