Николай Заварин — сын священника из села Кичменгский Городок Никольского уезда Вологодской губернии. Учился в Никольском духовном училище. В 1895 году 17-летний Николай ушел из третьего класса училища из-за болезни, по собственному прошению.
В 1897 году, выдержав экзамен на звание учителя церковноприходских школ, он поступил учителем в Верхомоломскую Спасскую церковноприходскую школу Никольского уезда (ныне Опаринский район Кировской области).
В августе 1900 году был определен исполняющим должность псаломщика Никольской церкви села Вятско-Никольское того же уезда (ныне село Александровское Даровского района Кировской области). Одновременно проходил должности учителя старшего отделения Вятско-Никольской школы, учителя пения Вятско-Никольской церковноприходской школы, законоучителя Политовского земского училища.
Женился, в семье было пятеро детей. В 1913 году был посвящен в стихарь. В 1916 году рукоположен в сан диакона к той же Никольской церкви села Вятско-Никольское. В 1925 году переехал с семьей в село Пиксур Даровской волости Котельнического уезда.
25 апреля 1926 года был рукоположен в сан иерея архиепископом Вятским и Слободским Павлом (Борисовским).
В начале 1930-х годов был осужден Даровским нарсудом на один год лишения свободы за неуплату церковных платежей. Но 27 февраля 1932 года был оправдан президиумом Нижкрайсуда.
Пока о. Николай находился в тюрьме, община верующих села Пиксур обратилась к архиепископу Евгению с просьбой прислать другого священника, в связи с чем в село Пиксур был послан отец Филимон Новиков, ранее служивший в селе Ацвеж. Скорее всего из-за этого отец Николай в Пиксур в 1932 году не вернулся.
С апреля по ноябрь 1932 года временно служил в Трифоновской церкви села Березово Юрьянского района. Здесь он был арестован за антисоветскую деятельность и приговорен к пяти годам лишения свободы, но освобожден досрочно.
В начале 1932 года Пиксуровский храм был закрыт за неуплату налога со строения и страховок. Однако прихожане на общем своем сходе 8 мая 1932 года принимают решение собрать необходимую сумму денег и выплатить недоимку. И храм снова был открыт.
В 1933 году о. Николай снова был приглашён служить во Владимирскую церковь села Пиксур.
Пиксурский сельсовет и Даровской РИК не оставили своих намерений снова ее закрыть, стремясь использовать для этого любой повод. Надежда Галистровская, дочь о. Николая, в 1933, 1934 и 1935 годах ездила в Москву по делам церкви в связи с продолжающейся борьбой за храм. В мае 1935 года церковь оштрафовали на 100 рублей из-за жалобы председателя сельсовета, что звонили долго «во все колокола». Звонили в Великую субботу, звонил сын отца Николая 19-летний Владимир и этим звоном сильно разозлил пиксурских коммунистов.
В сентябре 1935 года активисты-коммунисты Варженского сельсовета и Даровской РИК приняли решение о закрытии Владимирской церкви села Пиксур уже на основе решения большинства избирателей, живущих на территории ее прихода. «Ничтожное меньшинство, — указано в постановлении РИКа,- которое возражало закрыть ее, может вполне свои потребности удовлетворять в молитвенных зданиях других общин верующих...» «Ничтожное меньшинство», по данным сельсовета, исчислялось 94 верующими. Но при этом указано, что более 400 человек не участвовало в собрании, а 115 воздержались от голосования. Помещение церкви сначала решили использовать под Народный дом и под школу. Но затем постановили засыпать зерном.
По благословению о. Николая, были составлены списки всех верующих Владимирской церкви за 1934-1935 гг. На основе этих списков Надежда и член приходского совета Марина Медведева получили в сельсовете от председателя справку о том, что число верующих Пиксурской церкви составляет в 1935 году 1032 человек. С этой справкой Надежда и председатель церковного совета в сентябре 1935 года ездили в Москву во ВЦИК добиваться открытия храма. И ВЦИК постановил храм открыть. Но служить в храме было невозможно, т. к. он был засыпан овсом (Еще в сентябре 1934 года по решению Даровского РИКа все храмы района стали использовать как временные зернохранилища.) И снова отец Николай посылает в Надежду в Москву. Поездка оказалось успешной: «В декабре месяце даровском прокурору было вручено предписание ВЦИК очистить храм от овса в трехдневный срок».
19 декабря 1936 года председатель сельсовета незаконно опечатал церковь якобы за неуплату каких-то платежей. Но Надежда в присутствии многих верующих сорвала печать и обличила председателя сельсовета в незаконных действиях. И снова она обратилась во ВЦИК, который подтвердил правомерность ее действий.
16 февраля 1937 года о. Николай и его дочь Надежда были арестованы. Священника обвинили в том, что «являясь организатором контрреволюционной группы среди людей, близко стоящих к церкви, он проводил антисоветскую агитацию, призывал женщин объединиться вокруг церкви и вести борьбу с советской властью, распространял слухи о падении советской власти и расправе над богоотступниками, агитировал о неправильной политике советской власти, ведущей к голоду, призывал колхозников не сдавать хлеб государству, разъяснял правильность борьбы троцкистов».
Вот несколько фрагментов из допросов о. Николая.
— Следствием установлено: в целях освобождения церкви от хлеба вы среди женщин проводили агитацию с призывами сгруппироваться и организованным путем потребовать освобождения церкви, если не освободят, отобрать ее силой, выбрать хлеб и занять церковь. Признаете ли вы это?
— Я это отрицаю.
— Следствием установлено: в июле месяце 1936 г. по вопросу снятия колоколов с церквей среди населения вы распространяли: «Вот до чего дошла советская власть: сейчас снимают колокола, а скоро будут у вас отбирать медную посуду; говорят, что улучшается жизнь крестьянства, на самом же деле разоряют. Подтверждаете ли вы это?
— Я это отрицаю.
Лжесвидетели из числа «своих», т.е. членов церковного совета и причта так же доносили следствию на о. Николая (кто-то из личных обид, кто-то страха ради): «Священник Заварин мне известен как человек, враждебно настроенный к советской власти, так же отрицательно относившийся к колхозам. Он неоднократно заявлял, что пребывание в колхозе является грехом. В сентябре 1935, когда стало известно, что нашу церковь в с. Пиксур решено закрыть на основании постановлений колхозных собраний, то Заварин, будучи в своей квартире в моем присутствии в злобной форме высказывался против советской власти, обвиняя советскую власть в гонениях на церковь».
«О контрреволюционных разговорах Заварина я лично могу подтвердить следующее: в июне месяце 1936 в праздник Троицы я находился в квартире священника Заварина, где он высказывал в резко антисоветском духе, называя советскую власть антихристовой властью, высказывался клеветнически против колхозов в связи с недородом хлебов».
В 20-х числах марта 1937 года отец Николай и Надежда были освобождены из Котельничской тюрьмы в связи с тем, что «расследованием не собрано достаточно данных для предания их суду». В постановлении об освобождении отмечается, что «имеющиеся в деле материалы о действиях Заварина и Галистровской, подпадающих под признаки ст. 169 УК (составление фиктивных документов) выделить для проверки и при необходимости возбудить новое следственное дело по ст. 169 УК».
НКВД взяли на прицел детей отца Николая: в марте месяце в город Великий Устюг были арестованы по обвинению в контрреволюционной деятельности отца Николая София Заварина (1914 года рождения) и сын Владимир (1916). Обоих 10 июля 1937 года осудили: Софию на 4 года, а Владимира на 5 лет лишения свободы. 25 февраля 1938 года 22-летний Владимир был расстрелян за «контрреволюционную агитацию» в Приводинской ИТК Котласского района Архангельской области.
Надежда была снова арестована 5 мая 1937 года. В этот раз НКВД обвиняло ее в шпионаже и в связях с германской разведкой. 27 ноября 1937 года она была осуждена на 10 лет лишения свободы. Надежда дожила до 2004 года.
Отец же Николай, возвратившись из тюрьмы, пишет владыке Киприану (Комаровскому) 30 марта 1937 года: «Вновь возвратившись на место прежнего служения в село Пиксур и тем самым желая поддержать общину и храм, я покорнейше прошу Ваше Высокопреосвященство, милостивый архипастырь и Отец, дать мне Ваше разрешение и благословение на служение в означенном селе. Без Вашей резолюции местный РИК не ставит на учет».
Однако 1 июня 1937 года он снова пишет владыке: «Продолжать служение на приходе в селе Пиксур мне не разрешают гражданские власти, а посему прошу дать мне другое священническое место». На письме рукой владыки Киприана написано: «4 июня 1937 г. Священник Николай Заварин назначается в село Вяз».
6 августа 1937 года о. Николай был снова арестован и отправлен в тюрьму г. Котельнича. Следователь НКВД предъявил ему обвинение в антисоветских выступлениях и антисоветских действиях.
— Есть конкретные факты о ваших антисоветских высказываниях и выступлениях относительно колхозов, закрытия церкви, расстрела троцкистов и по другим вопросам. Стало быть ваш ответ о невиновности неоснователен и поверить этому нельзя, — заявил следователь о. Николаю.
— Я знаю, что показания на меня об антисоветских выступлениях имеются, но эти показания являются ложными.
— Почему же эти показания ложные, они же даны лицами, с которыми вы вместе служили и которые разделяли с вами взгляды и отношение к советскому строю.
— Такие неправильные показания даны на меня свидетелями, очевидно, потому, что они недовольны были мною.
В ходе короткого допроса от 12 августа о. Николаю вновь предъявили обвинение в антисоветской агитации, на что он сказал: «Виновным себя не признаю и подтверждаю свои предыдущие показания от 6 августа 1937 года. Поскольку я служил в церкви, я стремился поддерживать веру среди населения, отстаивать церковь, чтобы ее не закрывали, но с антисоветской агитацией никогда не выступал».
12 августа, после допроса, сотрудник Котельничской опергруппы УНКВД сделал заключение о том, что «факты активной контрреволюционной деятельности со стороны Заварина следствием вполне установлены» и направил дело на рассмотрение тройки УНКВД Кировской области.
19 августа 1937 года Особая тройка при УНКВД по Кировской обл. приговорила священника к расстрелу. С ним по делу проходила только его дочь Надежда. Более никто из верующих села Пиксур не пострадал.
Расстрелян 19 августа 1937 года в г. Кирове. Где он погребен, неизвестно.