Петр Титов — сын священника из города Кузнецка-Сибирского (ныне Новокузнецк) Томской губернии. С 1886 по 1892 год обучался в Томском духовном училище и поступил в Томскую духовную семинарию, окончил которую в 1897 году, двадцатилетним.
В 1901 году окончил Казанскую духовную академию со степенью кандидата богословия и назначен учителем Томского духовного училища.
21 августа 1901 года пострижен в монашество и 23 августа рукоположен во иеромонаха. 19 июля 1901 года назначен учителем русского и церковнославянского языков Томского духовного училища. 7 сентября 1901 года переведен заведующим Томской церковно-учительской школой. С 29 мая 1906 года — преподаватель Св. Писания в Иркутской духовной семинарии, ректором которой был тогда архимандрит Евгений (Зернов). В 1908 году соборный иеромонах.
Цензор «Иркутских епархиальных ведомостей» в 1908-1909 годах. С 30 августа 1909 года — помощник начальника училища пастырства в Житомире в сане архимандрита. В этом же году был назначен членом комиссии по освидетельствованию останков святителя Софрония Иркутского и присутствовал при этом освидетельствовании. В 1910-1914 годах — цензор «Волынских епархиальных ведомостей»
Хиротонисан 30 августа 1914 года во епископа Елисаветградского, викария Херсонской епархии. Хиротония состоялась в Одесском кафедральном соборе.
Участник Священного собора 1917-1918 годов в Москве. На Соборе сделал доклад о святителе Софронии Иркутском и подписался под актом о причислении его к лику святых. На Соборе же был поставлен во главе Свято-Троицкой Александро-Невской лавры в Петрограде. В мае 1917 года числился исполняющим обязанности наместника лавры, с мая до декабря был наместником, а с 14 декабря того же года — настоятелем. В январе 1918 года при неудавшейся попытке захвата лавры красноармейцами был объявлен арестованным, но по требованию верующих был освобождён. Указом от 26 января 1918 года был освобожден от настоятельства лавры, но в том же месяце определен ее наместником, находясь на этой должности до апреля 1918 года.
Вскоре затем выехал из Петрограда на Украину. С 1919 года — епископ Николаевский, викарий Одесской епархии.
С 1921 года — епископ Одесский и Херсонский. В начале 1920-х годов Владыка был судим «за противодействие изъятию церковных ценностей и за тесные сношения с добровольческим командованием при ген. Деникине». 16 февраля 1923 года епископ Прокопий был арестован и заключен в Херсонскую тюрьму, а 26 августа был переведен в Одесскую тюрьму.
Впоследствии, излагая следователю историю своего ареста в Херсоне, владыка Прокопий писал: «В 1923 году в связи с появлением в Церкви обновленчества, к которому я по своим убеждениям не примкнул, я был привлечен к суду за содействие белым; меня обвиняли в том, что я для белых устраивал молебствия и сбор пожертвований. Последние устраивали в церквях, но не по моему распоряжению, а по распоряжению управляющего епархией епископа — викария Алексея Баженова, который сейчас служит обновленческим митрополитом в Казани. Он к ответственности привлечен не был, потому что был тогда уже обновленцем. Местные правительственные органы к новым течениям- ориентациям церковного характера относились лучше, нежели к Церкви. Им больше давалось привилегий в отдаче храмов: группа верующих небольшая, а им давали храм, а в нем отказывали нашей группе. Им легче разрешали созыв собраний... Пример следующий относительно Алексея Баженова: его к ответственности не привлекали, а других, одинаково виновных, привлекли».
Популярность епископа Прокопия была столь велика, что православное население города Херсона выбрало большую группу уполномоченных, чтобы хлопотать об освобождении святителя. Ими было подано прошение патриарху Тихону с просьбой ходатайствовать об освобождении епископа Прокопия. 25 октября 1924 года ходатайство патриарха было подано в ОГПУ.
Епископ Прокопий был приговорен к расстрелу, который заменили высылкой за пределы Украины. 12 января 1925 года он был освобожден и выехал в Москву. В это время патриарх Тихон предпринимал хлопоты, касающиеся легализации синода Русской православной церкви, в состав которого был включен и епископ Прокопий. 7 апреля патриарх Тихон скончался. Епископ Прокопий участвовал в погребении святейшего и в избрании митрополита Петра (Полянского) на пост местоблюстителя в соответствии с завещательными распоряжениями почившего патриарха.
Вместе с некоторыми другими архиереями епископ Прокопий принимал активное участие в помощи местоблюстителю в делах по управлению Русской православной церковью. С июня 1925 года владыка назначается архиепископом Херсонским и Николаевским.
Осенью 1925 года власти провели акцию по уничтожению канонического возглавия Русской православной церкви: были арестованы десятки выдающихся архиереев во главе с патриаршим местоблюстителем митрополитом Петром. Среди других 19 ноября 1925 года был арестован и архиепископ Прокопий.
26 мая 1926 года Особое совещание при Коллегии ОГПУ приговорило архиепископа Прокопия к трем годам заключения; он был отправлен вместе с арестованным по тому же делу епископом Амвросием (Полянским) в Соловецкий концлагерь.
В сентябре 1928 года заключённый архипастырь был смещён митрополитом Сергием (Страгородским) с Херсонской кафедры, что вызвало недовольство у многих священнослужителей епархии, не согласных с текстом Декларации 1927 года. Сам владыка, хотя и выпустил послание, осуждавшее декларацию, но от митрополита Сергия не отделялся. До августа 1930 года он состоял в переписке с митрополитом Петром (Полянским).
В декабре 1928 года власти без предъявления нового обвинения приговорили его и епископа Амвросия к трем годам ссылки на Урал, они были сосланы сначала в Тюменский округ, а затем в Тобольский.
14 декабря 1931 года Особое совещание при Коллегии ОГПУ приговорило архиепископа Прокопия к трем годам ссылки в Казахстан. Освободившись в апреле 1934 года, владыка сразу же уехал к матери в Томск, надеясь здесь вылечиться от малярии, которой тяжело заболел, находясь в ссылке. Но климат Томска мало помог выздоровлению. Между тем владыке часто писал один из ближайших к нему херсонских священников, отец Иоанн Скадовский, который отбывал в то время ссылку в городе Камышине Сталинградской области, и приглашал архиепископа к себе.
По дороге в Камышин архиепископ Прокопий заехал сначала в Москву узнать о последних церковных событиях. 16 сентября 1934 года архиепископ приехал в Камышин и поселился у священника Иоанна Скадовского. Но совсем кратким стало его пребывание на воле в этот раз. Через две недели, 2 октября, архиепископ был арестован по подозрению в монархической и антисоветской деятельности. Арест владыки Прокопия был в какой-то мере случаен. НКВД собирался арестовать жившего в ссылке епископа Иоасафа (Попова) и близких ему людей, в это время приехал архиепископ Прокопий — арестовали и его. На допросе 4 октября следователь спросил владыку:
— У кого вы были здесь, в Камышине, кроме Скадовского?
— Из переписки со Скадовским я знал, что в Камышине живет архиерей Иоасаф, и когда приехал в Камышин, познакомился с ним, был у него на квартире, и он у меня. Когда я был у Иоасафа, то там, кроме меня и Иоасафа, никого не было. Раньше я Иоасафа не знал и о нем не слышал.
— Вы с ним одной ориентации?
— Здесь я выяснил, что мы с ним одной ориентации, патриарха Тихона.
В Рождественский сочельник, 6 января 1935 года, состоялся последний допрос.
— Изложите ваши политические взгляды.
— Я считаю себя человеком аполитичным, однако я являюсь убежденным последователем Православной церкви и, как представитель последней, естественно, не могу относиться безразлично к тому, какая власть существует в стране, — преследующая церковь или, наоборот, покровительствующая Церкви. Совершенно естественно, что к политическому режиму, который покровительствует деятельности церкви, у меня больше симпатий, чем к политическому режиму, который преследует Церковь или ограничивает свободу ее деятельности. В этом отношении я разделяю симпатии Скадовского к идее монархической власти, возглавляемой монархом — помазанником Божьим... Должен оговориться, что сказанное мною не означает, что я являюсь сторонником насильственного свержения советской власти и восстановления монархии. Добиваться свержения советской власти и вести в этом направлении какую-либо политическую работу я не считаю для себя возможным, как для представителя Церкви, к тому же я считаю, что идея неограниченной монархии в настоящее время отжила свое время, и наиболее желательным в существующих условиях для меня представляется строй, обеспечивающий полное отделение церкви от государства и гарантирующий церкви полную свободу и невмешательство государства во внутреннюю жизнь церкви. — Что вы можете сказать по существу предъявляемого вам обвинения?
— С момента моего освобождения из ссылки в апреле 1934 года я никаких деяний против власти и никакой агитации не проводил. Виновным себя ни в чем не считаю.
Через несколько дней, 11 января, следствие было закончено. Архиепископ Прокопий обвинялся в том, что «будучи контрреволюционно настроенным и имея монархические убеждения, примыкал к организованной Поповым контрреволюционной группировке церковников в городе Камышине, куда был специально вызван членом группировки Скадовским».
17 марта 1935 года Особое совещание при НКВД СССР приговорило архиепископа Прокопия и священника Иоанна Скадовского к пяти годам ссылки в Каракалпакию в город Турткуль, куда они прибыли 7 мая того же года. Поселились они в одном доме. Вскоре к ним приехала жена отца Иоанна, Екатерина Владимировна, отдавшая всю свою жизнь помощи ссыльному духовенству. Два года прожили здесь архиепископ и священник. Они устроили в доме небольшую церковь и часто служили, не отказывая и тем из живших в поселке, кто желал исповедаться или причаститься. И народ потянулся в убогую келью подвижников за мудрым советом и духовным утешением.
Наступило лето 1937 года, когда распоряжением советского правительства все исповедники православия были обречены на смерть. Уполномоченные НКВД стали собирать через осведомителей сведения о ссыльных, вызывая их затем на допросы в качестве «дежурных свидетелей». Один из таких «свидетелей» показал: «Будучи религиозным, я случайно узнал, что в городе Турткуле по Чимбайской улице в доме № 40 организована молельня, в которой происходит богослужение. В один из воскресных дней в начале августа 1937 года я отправился в эту молельню для того, чтобы прослушать литургию. Прежде чем допустить меня в церковь, священник Скадовский спросил меня, давно ли я говел, и когда я ему ответил, что лет десять тому назад, то на литургию меня не допустил, а предложил в один из ближайших дней прийти на исповедь. Через несколько дней я пришел на исповедь, и Скадовский, допустив меня в молельню, стал меня исповедовать. Во время исповеди Скадовский вел контрреволюционную агитацию. После окончания исповеди в доме, где живут Титов и Скадовский, тут же при молельне, оба они в моем присутствии продолжали вести контрреволюционную агитацию, убеждать меня в том, что единственная законная власть — это монархический строй, что советскую власть признавать не нужно, а надо против нее всячески бороться. В целях того, чтобы их контрреволюционная деятельность не была раскрыта органами советской власти, Титов и Скадовский в присутствии нескольких лиц вести контрреволюцонную агитацию остерегаются и предпочитают обрабатывать верующих в контрреволюционном духе один на один.
Ввиду того, что я, хотя человек и религиозный, но придерживаюсь той группы церковников, которые признают советскую власть, то решил сообщить об этом органам НКВД, что и сделал».
24 августа 1937 года архиепископ Прокопий и священник Иоанн Скадовский были арестованы.
Хотя допросы в то время проводились с применением пыток, архиепископ и священник держались мужественно.
— Вы обвиняетесь в том, что вместе со священником Скадовским организовали в городе Турткуле нелегальную молельню, в которой вели контрреволюционную монархическую агитацию. Признаете ли в этом себя виновным?
— Нет, не признаю, так как контрреволюционной агитации я никогда не вел. Проживая в городе Турткуле вместе со священником Скадовским, я действительно принимал участие при совершении им богослужений. В беседах с приходившими к Скадовскому верующими я действительно вел пропаганду, но исключительно религиозного содержания.
Через месяц следствие было закончено. Обвинительное заключение гласило: «Прибыв в ссылку в город Турткуль, Титов и Скадовский организовали нелегальную молельню, в которой занимались совершением религиозных обрядов и сколачиванием религиозной контрреволюционной группы».
Еще через месяц, 28 октября, Тройка НКВД приговорила архиепископа Прокопия и священника Иоанна к расстрелу. 23 ноября 1937 года архиепископ Одесский и Херсонский Прокопий (Титов) и священник Иоанн Скадовский были расстреляны и погребены в безвестной общей могиле.
