18 ноября 1586 года родился полководец Михаил Скопин-Шуйский.
Личное дело
Князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский (1586 – 1610) был сыном боярина князя Василия Федоровича Скопина-Шуйского. В детстве был записан в «царские жильцы» и в 1604 году стал стольником при царском дворе. В 1605 годы был произведен Лжедмитрием I в новый для Руси чин «великого мечника». После занятия трона его четвероюродным дядей Василием Ивановичем Шуйским в 1606 году Скопин-Шуйский получил чин воеводы. Руководил войсками в военных действиях против наступавшей на Москву армии Ивана Болотникова. 27 ноября 1606 года нанес поражение восставшим у Данилова монастыря, а 2 декабря – возле деревни Котлы, вынудив Болотникова отступить к селу Коломенскому, где располагался основной лагерь восставших. После трехдневных боев в Коломенском восставшие были разгромлены и отступили в Калугу. Осадой Калуги, а затем и Тулы также руководил Скопин-Шуйский.
За бои под Москвой он получил от Василия IV чин боярина, а также волости Чаронду и Вагу, принадлежавшие прежде Борису Годунову. Однако Василий Шуйский поручил руководство войском, посланным против Лжедмитрия II, не Михаилу Скопину-Шуйскому, а своему брату Дмитрию. Тот провалил поручение, в результате в Тушино под Москвой возник лагерь Лжедмитрия II, который фактически представлял собой альтернативный царский двор со своей администрацией и войском.
В 1608 года Михаил Скопин-Шуйский был отправлен к шведскому королю Карлу IX для заключения союза против поляков и тушинцев. Он добрался до Новгорода, избегая польских отрядов, которые подчиняли Лжедмитрию все новые территории. В результате переговоров Швеция обязалась предоставить Московскому государству пятитысячную армию, не считая вспомогательных войск, за 32 000 рублей. Весной 1609 года войско прибыло в Новгород. Возглавили объединенную шведско-русскую армию Яков Понтус Делагарди и Скопин-Шуйский.
В мае армия двинулась к Москве. По дороге Скопин-Шуйский разгромил посланный против него отряд Яна Керзоницкого. Весть о победе привела к тому, что ряд городов – Торопец, Невель, Холм, Великие Луки, Ржев – подчинившихся прежде Лжедмитрию II, – вышли из повиновения ему. Была взята Старая Русса, выиграны битвы под Торжком и Торопцем. Крупное поражение противнику Скопин-Шуйский и Делагарди нанесли в Твери, осадив и успешно взяв город, где укрепились войска пана Зборовского и князя Шаховского. После этого шведская часть армии прекратила участие в боях из-за нехватки денег для выплаты жалования. Скопин-Шуйский встал лагерем под Калязином. Ему удалось получить деньги от крупных русских монастырей и собрать ополчение из Вологды, Соль-Вычегодска и Перми. Полководец нанес еще одно поражение полякам на реке Жабне. К началу осени он сумел выплатить жалование шведским частям, и в сентябре-октябре Делагарди и Скопин-Шуйский продолжили наступать на Москву, освободив Александровскую слободу и Переславль. Затем была снята польская осада Троице-Сергиевой лавры. Скопин-Шуйский взял Можайск, почти полностью окружив Тушинский лагерь. В результате сторонники Лжедмитрия II предпочли спастись бегством в Смоленск, где стояла армия польского короля Сигизмунда III, и Москва была освобождена.
12 марта 1610 года войско Скопина-Шуйского и Делагарди вступило в Москву. «И была в Москве радость великая, и начали во всех церквах в колокола звонить и молитвы Богу воссылать, и все радости великой преисполнились. Люди же города Москвы все хвалили мудрый добрый разум, и благодеяния, и храбрость Михайла Васильевича Скопина-Шуйского».
Однако Московское государство еще не было в безопасности. Необходимо было отразить армию Сигизмунда III, который намеревался посадить на русский престол своего сына Владислава. Скопин-Шуйский должен был возглавить русское войско в этой войне.
Но 23 апреля 1610 года случилось неожиданное. Князь Иван Воротынский, свояк царя Василия, пригласил Скопина-Шуйского крестить своего новорожденного сына. На пиру Скопину-Шуйскому стало плохо. Его доставили домой, но болезнь не смог исцелить даже лекарь, посланный Делагарди.
3 мая 1610 года Михаил Скопин-Шуйский умер в возрасте 23 лет.
Чем знаменит
Выдающийся русский полководец, спасший российское государство в тяжелый час. Именно ему Москва была обязана избавлением от «Тушинского вора». Историки отмечают полководческий талант Скопина-Шуйского. Он умело маневрировал войсками, был способен в нужный момент нанести противнику упреждающий удар, а при необходимости отступить. Скопин-Шуйский активно использовал в ведении войны инженерные сооружения, а в зимнее время создал отряды лыжников, которые по быстроте передвижения превосходили конницу. Весьма вероятно, что если бы Михаил Скопин-Шуйский не умер бы скоропостижно в 1610 году, русская армия не была бы разбита поляками при Клушине, Василий Шуйский не был бы свергнут и история России сложилась бы совсем иначе.
В советское время подвиги Скопина-Шуйского не прославлялись так, как битвы Дмитрия Донского или Александра Невского, так как часть его побед была одержана над войском Ивана Болотникова, которое считалось крестьянской повстанческой армией.
О чем надо знать
С самого дня смерти Михаила Скопина-Шуйского возник слух, что он был отравлен по желанию царя Василия Шуйского, который видел в нем претендента на престол. Говорили, что яд был подмешан в чашу, которую ему поднесла на пиру жена царского брата Дмитрия Екатерина, дочь Малюты Скуратова. При известии о болезни Скопина-Шуйского возмущение народа было столь сильным, что москвичи чуть было не разгромили дом Дмитрия Шуйского. Гнев толпы усмирили только посланные царем войска.
Шведский историк Юхан Видекинд, опиравшийся на свидетельства Делагарди и других шведов, бывших в Москве в 1610 году, пишет, что полководец был убит «procul, dubio jussu Suischii» («без всякого сомнения, по приказанию [Василия] Шуйского». С этим мнением согласен и Конрад Буссов, другой иноземец, живший тогда в Московском государства. Такой версии придерживаются некоторые русские летописи, отражена она и в фольклоре – многочисленных песнях об участи Скопина-Шуйского.
Прямая речь
«Слава его распространилась повсюду. Царя Василия не терпели, и русские стали поговаривать, что следует его низложить, а царем сделать Михаила Васильевича. Прокопий Ляпунов прислал к Скопину посольство от всей рязанской земли и извещал, что вся русская земля хочет его избрать в цари и признает, что кроме Михаила Васильевича никто не достоин сидеть на престоле. Скопин не вошел по этому поводу ни в какие объяснения, удалил от себя посольство, но никого не казнил, не разбирал дела и не известил об этом царя Василия. Между тем тушинский лагерь разошелся. Москва освободилась от осады. Отовсюду повезли припасы к столице. Скопин с Делагарди отправились в Москву и въехали в нее 12 марта 1610 года. Толпа московского народа обоего пола встречала его за городом. Бояре подносили ему хлеб-соль. Скопин ехал верхом рядом с Делагарди. Народ падал перед ним ниц, называл освободителем и спасителем земли. Сам царь Василий всенародно со слезами обнимал и целовал его. Начались пиры за пирами. Москвичи, наперерыв один за другим, приглашали шведов в свои дома и угощали их. Скопин хотел отдохнуть в Москве до просухи, а потом идти на Сигизмунда. Но Василий уже ненавидел Михаила Васильевича. Торжественная встреча, беспрестанные знаки народного расположения, сопровождавшие каждое появление Скопина среди народа, внушали ему страх. Русские люди открыто говорили, что надобно низложить Василия и избрать царем Скопина. Василий решился прямо объясниться с последним и изъявить ему свои опасения. Князь Михаил Васильевич уверял, что не помышляет о короне, но Василия этим нельзя было уверить: Василий сам помнил, как он, в былые времена, клялся в своей верности Борису и Димитрию».
Н. И. Костомаров «Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей»
«Знаменитому воеводе было не более 24 лет от роду. В один год приобрел он себе славу, которую другие полководцы снискивали подвигами жизни многолетней, и, что еще важнее, приобрел сильную любовь всех добрых граждан, всех земских людей, желавших земле успокоения от смут, от буйства бездомовников, козаков, и все это Скопин приобрел, не ознаменовав себя ни одним блистательным подвигом, ни одною из тех побед, которые так поражают воображение народа, так долго остаются в его памяти. Что же были за причины славы и любви народной, приобретенных Скопиным? Мы видели, как замутившееся, расшатавшееся в своих основах общество русское страдало от отсутствия точки опоры, от отсутствия человека, к которому можно было бы привязаться, около которого можно было бы сосредоточиться; таким человеком явился наконец князь Скопин. Москва в осаде от вора, терпит голод, видит в стенах своих небывалые прежде смуты, кругом в областях свирепствуют тушинцы; посреди этих бед произносится постоянно одно имя, которое оживляет всех надеждой: это имя - имя Скопина. Князь Михайла Васильевич в Новгороде, он договорился со шведами, идет с ними на избавление Москвы, идет медленно, но все идет, тушинцы отступают перед ним; Скопин уже в Торжке, вот он в Твери, вот он в Александровской слободе; в Москве сильный голод, волнение, но вдруг все утихает, звонят колокола, народ спешит в церкви, там поют благодарные молебны, ибо пришла весть, что князь Михайла Васильевич близко! Во дворце кремлевском невзрачный старик, нелюбимый, недеятельный уже потому, что нечего ему делать, сидя в осаде, и вся государственная деятельность перешла к Скопину, который один действует, один движется, от него одного зависит великое дело избавления. Не рассуждали, не догадывались, что сила князя Скопина опиралась на искусных ратников иноземных, что без них он ничего не мог сделать, останавливался, когда они уходили; не рассуждали, не догадывались, не знали подробно, какое действие имело вступление короля Сигизмунда в московские пределы, как он прогнал Лжедимитрия и Рожинского из Тушина, заставил Сапегу снять осаду Троицкого монастыря: Сигизмунд был далеко под Смоленском, ближе видели, что Тушино опустело и Сапега ушел от Троицкого монастыря, когда князь Скопин приблизился, к Москве, и ему приписали весь успех дела, страх и бегство врагов. Справедливо сказано, что слава растет по мере удаления, уменьшает славу близость присутствия лица славного. Отдаленная деятельность Скопина, направленная к цели, желанной всеми людьми добрыми, доходившая до их сведения не в подробностях, но в главном, как нельзя больше содействовала его прославлению, усилению народной любви к нему. Но должно прибавить, что и близость, присутствие знаменитого воеводы не могли нарушить того впечатления, какое он производил своею отдаленною деятельностию: по свидетельству современников, это был красивый молодой человек, обнаруживавший светлый ум, зрелость суждения не по летам, в деле ратном искусный, храбрый и осторожный вместе, ловкий в обхождении с иностранцами; кто знал его, все отзывались об нем как нельзя лучше».
С. М. Соловьев «История России с древнейших времен»
Ино что у нас в Москве учинилося:
с полуночи у нас в колокол звонили.
А росплачютца гости москвичи:
«А тепере наши головы загибли,
Что не стало у нас воеводы,
Васильевича князя Михаила!».
А сьезжалися князи-бояря супротиво к ним,
Мъстисловской князь, Воротынской,
и межу собою оне слово говорили;
а говорили слово, усмехнулися:
«Высоко сокол поднялся
и о сыру матеру землю ушибся!»
«Песня о последовавшем за смертью воеводы князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского» из сборника Ричарда Джемса (1619)
8 фактов о Михаиле Скопине-Шуйском
Материалы о Михаиле Скопине-Шуйском
Сайт, посвященный Михаилу Скопину-Шуйскому
Михаил Скопин-Шуйский в проекте «Хронос»
Сергей Сокуров «Суворов XVII века»
