Несмотря на то, что правительство России предпринимает достаточно активные шаги по помощи субъектам экономики, есть сильные сомнения, что эта помощь даст какой-нибудь эффект. Потому что в кризисных ситуациях эти самые экономические субъекты ведут себя иначе, чем в нормальные времена. Если ситуация спокойная, то все условия ведения бизнеса соблюдаются: кредиты на финансирование оборотных средств даются на требуемый срок и под не слишком высокую процентную ставку, платежи за поставки проходят более или менее вовремя, цены растут в пределах общей инфляции, ну и так далее. Но как только экономическая ситуация ухудшается, вчерашние контрагенты по бизнесу ведут себя так, как будто они друг друга знать не знают, и все то доверие, которое они друг у друга вызывали, испаряется мгновенно.
Во-первых, банки перестают выдавать кредиты клиентам, которые еще вчера проходили под категорией «самых надежных», а если выдают, то под такой процент, что заемщики сами от них отказываются или срезают размер кредитной заявки, утверждая, что такой процент – грабительский, и выдержать его фирма не сможет. Со своей стороны, банки отвечают, что из-за мирового финансового кризиса риски в российской экономике резко возросли, и новая процентная ставка только отражает эти возросшие риски.
Банки отчасти правы, потому что на горизонте реально замаячила угроза неплатежей, даже со стороны тех компаний, у которых есть деньги. Кроме того, существует риск обесценения залогов, и сейчас он велик как никогда: большая их часть, которая еще несколько месяцев назад считалась вполне ликвидной (вроде российских «голубых фишек»), сейчас ничего не стоит и как залог использоваться не может.
Но сокращением и удорожанием кредитования дело не ограничивается. Начинается волна неплатежей по уже произведенным поставкам внутри производственного сектора. Отчасти неплатежи связаны с тем, что производители конечной продукции уже почувствовали сокращение спроса, оно выразилось для них в уменьшении объемов реализации продукции. Ну, а если нет реализации, то нечем и рассчитываться с поставщиками, то есть контракты, сроки оплаты которых подошли, не оплачиваются. Еще один фактор роста неплатежей - то, что компании, имеющие на руках наличные, не торопятся с ними расставаться. Они предпочитают наращивать задолженность, но не лишать себя ликвидности, которая очень нужна в кризисные времена.
Таким образом, компании финансового сектора (банки) и компании реального сектора, обладающие запасами денежных средств, начинают играть в одну и ту же игру – сокращать предоставление ликвидности экономике, причем когда она больше всего в этом нуждается. Результат этой игры предсказать несложно – без денег все замрет, и мы получим промышленное кладбище на месте еще вчера расцветавшего народнохозяйственного комплекса.
Тем не менее, самого страшного пока не происходит – клиентура в массовом порядке не забирает свои деньги из банков, и они сохраняют прежние размеры ресурсов. Правда, был отток депозитов, связанный с резким ростом курса доллара, происходит и перераспределение депозитов из коммерческих банков в полугосударственные, но в целом банковская система устойчива и может продолжать кредитовать хозяйственные предприятия. Однако по описанным выше причинам делать этого не хочет, предпочитая накапливать наличные ресурсы.
Естественно, эта совершенно ненормальная ситуация не могла пройти мимо внимания нашего правительства и Центрального банка. Поэтому они стали «принимать меры», но меры эти пока мало влияют на поведение экономических агентов. Основной инструмент, который стал применяться нашими государственными регуляторами, - это накачка ликвидностью банковской системы и основных предприятий реального сектора экономики. Ликвидностью банковскую систему накачали, и система устояла, хотя ряд банков все равно оказался в плохом состоянии, но их не стали банкротить, чтобы не создавать лишнего шума, а разрешили купить другим, более устойчивым банкам. Разумеется, за государственный счет, то есть за счет депозитов Центрального банка.
Сути дела это не изменило, и коммерческие банки, в принципе, остались на плаву. А раз так, то через них можно пропускать финансовую помощь получателям из реального сектора – торговым сетям, малому и среднему бизнесу, градообразующим предприятиям, строительным фирмам с нераспроданными объемами жилья, предприятиям и организациям ВПК, а также просто крупным компаниям, неблагоприятное положение которых может негативно отразиться на всей экономике. И государство выделило эту помощь, размер которой исчисляется сотнями миллиардов рублей. Однако до получателей она все равно не доходит, так как застревает в тех же самых банках, которые предпочитают «сидеть» на денежных запасах, ни в коем случае не выпуская их в реальный сектор экономки.
Не надо думать, что в банковской системе сидят какие-то вредители, которые спят и видят, как бы обрушить российское хозяйство. Вовсе нет, там всё прекрасно понимают, но жесткая экономическая логика заставляет поддерживать избыточную ликвидность вместо того, чтобы поддерживать своих клиентов.
Добавление к ресурсам, собранным самостоятельно, еще и государственных средств только улучшает показатели ликвидности, и делает банки еще более устойчивыми к разного рода шокам, которые непонятно когда закончатся. Но промышленности от этого легче не становится, и, не дождавшись государственной помощи, она может отдать концы. Вот тогда банкам уже точно некого будет кредитовать и, соответственно, не на ком будет зарабатывать. Только их пока, судя по всему, это мало беспокоит.
