У эффектных действий правительства последнего времени (отзыв лицензии у «Содбизнесбанка», требования Минприроды к нефтяникам назвать сроки освоения новых месторождений, монетизация льгот) есть много достоинств, и один, но решающий недостаток. Непонятно, зачем оно это все делает.
Если рисовать схему мышления российского экономического руководства (допустим, что существует такой коллективный мозг), то получается следующая картина. С одной стороны, после того как ведомства были переименованы якобы в соответствии с функциями (министерства, службы, агентства), стало заметно, что у правительства есть мощные рычаги и кнопки. Во-первых, есть деньги и немалые (это имеет отношение к монетизации льгот). Во-вторых, у контролирующих органов есть лицензионный инструмент (в банковской сфере, в сфере недропользования и т.д).
С другой стороны, правительственные и околоправительственные эксперты хорошо справляются с работой по выделению и описанию отдельных недостатков. И эти критические наработки всплывают в центре принятия решений в порядке живой бумажной очереди. После чего вплывшую бумажку соизмеряют с наличием рычагов и кнопок и начинают дергать и нажимать.
На этом месте уже есть мыслительный прокол, потому что смысл работы из одной только критики отдельных недостатков не вытекает. И неизбежно борьба с отдельными недостатками сталкивается с реализационными сложностями: кроме отдельных недостатков есть целое, где много чего переплетено. И дальше экономический мозг совсем распадается, желая только снизить риски и проблемы самих чиновников, столкнувшихся с реальностью.
Вот, к примеру, дело «Содбизнесбанка». Есть такая проблема – промывочные и прачечные банки. По общим соображениям, плохо это. Но почему эту проблему нужно решать сейчас? И почему именно эту проблему? Разумная логика чистки в банковском секторе могла быть, например, такая. Мы скоро вводим систему страхования вкладов. В этой системе должны остаться только те банки, которым государство и вкладчики реально доверяют. А зачем мы вводим страхование вкладов? Правильный ответ состоит в том, что это могло бы быть частью политики по привлечению денег граждан в легальную и, желательно, рублевую зону. По-моему, так.
В результате этой жесткой процедуры граждане должны были понять, что государство реально отвечает за вклады, получить список банков, где безопасно хранить деньги, понять, что теперь-то точно нужно вынимать доллары из-под подушки и что банкам и государству можно доверять.
Теперь смотрите, что произошло. «Содбизнесбанк» закрыли без объявления целей войны. Да еще так вяло, что владельцы успели увести деньги, а вкладчики пострадали. Банки поняли, что идет чистка банковской системы, но принципов чистки не поняли. Отсюда банковский кризис. Обыватель еще раз убедился, что ни государству, ни банкам доверять нельзя. Зато финансовому руководству проще: меньше вкладов, меньше банков, меньше страхования, меньше проблем. Да еще, может, на Западе похвалят за якобы борьбу с отмыванием денег и за то, что у западных банков не будет конкурентов.
В действиях Минприроды была похожая логика, но здесь, к счастью, не успели сильно навредить. Понятно, что нужна человеческая политика недропользования, а практика простой раздачи недр себя исчерпала. Но не может быть политики освоения новых месторождений отдельно от развития трубопроводов и расширения экспорта, прежде всего на новые рынки – в Китай и Японию.
Скажем, Талаканское месторождение имеет смысл осваивать лишь при условии доступа к магистральному трубопроводу и гарантиях сбыта. Частникам строить трубопроводы нельзя, а вопрос о трубе на Восток не решен. Поэтому борьба с отдельными недостатками и здесь тяжело сообразуется с экономической реальностью.
Самое интересное с монетизацией льгот. Вроде бы ничего плохого быть не может: целая большая сфера отношений перейдет из первобытной до-денежной формы в экономику. Но это так, общие соображения про отдельные недостатки. Потому что и здесь забыли задать важнейший вопрос – а зачем?
Если мы хотим поддержать транспортные компании, стонущие от льгот, то почему за счет пенсионеров? Если мы хотим поддержать пенсионеров и льготников, то им бы это неплохо было-таки объяснить, что, мол, денег много, и мы хотим увеличить ваши доходы и экономить на этом не будем. Но тут вопрос, почему нужно поддерживать именно пенсионеров, а не, скажем, молодежь. Если мы хотим решить ряд макроэкономических проблем и как-то потратить «лишние» деньги, то почему именно так, а не, скажем, на ЖКХ, медицину или образование?
В экономическом мозге России, увы, атрофирован орган, который должен задавать вопрос «зачем?» – первый вопрос того, кто действительно собирается что-то сделать, а не просто дров наломать.
