Экономический фундамент египетского бунта

Понятие «развивающиеся страны»крепко прилипло ко всем странам третьего мира, однако ситуация в Египтенапоминает нам о правоте мысли Теодора Шанина:развивающимися странами называют страны, которые не развиваются. Тридцать летправления экс-президента Мубарака, 30 лет хваленой стабильности, так и несделали Египет развитой страной – ни в смысле доходов подавляющей частинаселения, ни в смысле устойчивости к внешним шокам. Единственной отраслью,которая бурно развивалась за время его правления, был туризм – но туризмомсейчас никого не удивишь, так как каждая страна, у которой есть относительнодлинная полоска морского побережья, старается превратить ее в мировой курорт. Чтоже касается других отраслей национальной экономики, то здесь страна пирамидбуксовала в песке, что не могло не отразиться на жизненном уровне египтян.

Сразу трудно сказать, чем вызванотакое невезение. С одной стороны, в свое время, когда у Арабской РеспубликиЕгипет были тесные дружественные отношения с СССР, братский советский народпостроил в молодой республике, только что «сбросившей колониальное иго», массупромышленных объектов. Однако помощь не пошла впрок, и эти объекты не помоглиЕгипту встать вровень с развитыми странами. С другой стороны, после того, какЕгипет переориентировался на страны с рыночной экономикой и стал открытойстраной, в том числе и для иностранных инвестиций, жизненный уровень египтянувеличился не очень сильно, и живут они в среднем всего на $200 в месяц. Аосновной отраслью экономики, так сказать, драйвером роста, стало не сельскоехозяйство, хотя для него есть масса условий, не нефтяная и газоваяпромышленность, а туризм.

Правда, если посмотреть на процессэкономического развития чисто формально, например, оценивать его по динамикеВВП, то «развитие» выглядит вполне пристойно. За последние 9 лет (включая 2010год) среднегодовой темп роста ВВП составил 5,4% - очень даже неплохо наобщемировом фоне, тем более, что темпы ежегодно нарастали, и до мировогокризиса 2008 года доходили до 7% в год. Однако относительно высокие темпы роста«съедали» не менее высокие темпы рождаемости, превращая рост в стагнацию. ВЕгипте она растет на 2% в год, что по мировым меркам является тоже оченьвысоким показателем.

Но высокие темпы рождаемости –это не только стагнация. В специфических условиях Египта, когда численностьнаселения увеличивается на 1,5 млн. человек в год, это приводит к возникновениюдвух тяжелых проблем: к хронической нехватке новых рабочих мест и спорадическойугрозе голода. И если проблему дефицита рабочих мест прежнее правительствоЕгипта пыталось решить за счет развития туризма и связанных с ним отраслей (очем мы скажем дальше), то вот проблема регулярного продовольственного снабжениярешалась не за счет развития внутреннего производства, а за счет импорта.

Хотя в Египте существуютпрактически все условия для развития сельского хозяйства, эта отрасльразвивалась крайне медленно. За предыдущие 9 лет она выросла на 30%, то есть среднегодовойтемп роста ее продукции (включая рыбное хозяйство) составил 3% в год, что вусловиях высокого прироста численности населения практически ничего не давалодля расширения продовольственных ресурсов страны.

Судить об этом можно по данным опроизводстве основных видов продовольственных культур, которые приведены вследующей таблице.

В общем, килограмм пшеницы, 700 грамм кукурузы и 767 грамм риса в месяц -это очень скудный паек. Кроме того, мы в этой таблице приводим численностьофициально зарегистрированного населения, и не учитываем (потому что учестьневозможно) бедуинов, которых, по оценкам, кочует по пустыням около 20 млн.человек. А это еще сильнее снижает показатели душевого продовольствияпотребления в стране.

Крайне низкий уровень внутреннегопроизводства и потребления пищевых продуктов вынуждает египтян использоватьвнешние продовольственные ресурсы. Египет импортирует практически все видыпродовольствия, в том числе зерновые, мясо, рыбу и молочные продукты, и дажетабак, чай и сахар, и тратит на это $6-7 млрд. в год. Но этот внешний ресурс оченьопасен, так как внезапное удорожание импортного продовольствия делает егонедоступным для значительной части египетских потребителей.

Таким образом, с угрозой голодаправительство Мубарака справиться не смогло. Но оно также не смогло справитьсяи с проблемой хронической безработицы, хотя вроде бы делало шаги в нужном направлении.Безработица в Египте очень большая, от 8% до 11% трудоспособного населения, чтосоставляет 7-8 млн. человек. Даже развитая страна едва бы выдержала такоедавление на рынке труда, а про развивающуюся и говорить нечего. По мнениюспециалистов, только для того, чтобы трудоустроить около 800 тысяч молодыхспециалистов, пополняющих рынок труда каждый год, Египту необходимо достичьтемпов экономического роста на уровне 7%. Поэтому правительство Египта сталоразвивать группу отраслей, которые являются мощными поглотителями рабочей силы,что, по идее, должно было бы заметно снизить безработицу.

Идея состояла в создании мощного туристическогосектора, который мало того, что сам по себе очень трудоемкий, но и влечет засобой развитие ряда смежных секторов: во-первых, это строительство ипромышленность строительных материалов, а во-вторых – торговля и общественноепитание. Понятно, что туристам нужно где-то жить, и для них нужно строить сетьотелей; и туристы должны регулярно питаться и ходить по магазинам, поэтомунужна широкая торговая и ресторанная сеть. И как результат строительства этихсетей будет создано большое количество рабочих мест.

По факту, вроде бы этот расчетоправдался. За период с 2002 по 2010 год сектор ВВП «рестораны и отели» вырос в3,6 раза, сектор «конструкции и строительство» - в 2,3 раза, и «оптовая ирозничная торговля» - на 42%. При этом относительно низкий темп роста торговогосектора не должен вводить в заблуждение – в Египте торговля и так хорошоразвита (по мнению некоторых российских туристов – чересчур хорошо), поэтомублагодаря иностранному туризму она только получила дополнительный стимул дляроста.

Однако надо все же отметить, чтоблагодаря туризму выросли далеко не все секторы египетской экономики. Еслисравнить Египет с его конкурентом, Турцией, то сразу становится ясно, что несколькомиллионов туристов, приезжающих отдохнуть на анатолийский берег, одновременноявляются потребителями пищевой продукции местного производства. То естьвследствие туризма турецкая пищевая промышленность и сельское хозяйствополучили дополнительный (и очень большой) рынок сбыта, своего рода внутреннийэкспорт. И вряд ли они смогли бы его получить, пытаясь продать свою продукцию иностранцамтрадиционным путем, просто вывозя ее за границу. А вот у Египта, по описаннымвыше причинам, такой маневр не получился, и эффект от развития иностранноготуризма оказался далеко не таким полным, как у Турции.

Поэтому, как оказалось, дажетакие высокие темпы роста, какие продемонстрировали туризм и связанные с нимсектора, не в состоянии поглотить избыточную рабочую силу и дать нужный притоквалюты. Поэтому оставалось только надеяться на два очень хороших источникадоходов – добычу и переработку нефти, и добычу природного газа. На территории республикидобывается 35 млн. тонн нефти и 63 млрд. куб. м. природного газа (2009 год),что, в принципе, могло дать «подушку безопасности» при наличии достаточныхэкспортных возможностей.

Но и здесь эффект оказался неполным.Хотя Египет экспортирует нефть и нефтепродукты почти на $7 млрд., однако онимпортирует нефть и нефтепродукты на $6,5 млрд. То есть операции с нефтьюникакого избытка, который можно было бы направить на финансирование другихотраслей, Египту не дают. Другая надежда – природный газ – не слишком велика пообъему и влиянию. Внутренние потребности покрываются полностью, но вот экспортдает не много: $2-3 млрд. в год.

Поэтому последним клапаном, черезкоторый можно было бы спустить пар из перегретого котла египетской экономики,оказался экспорт избыточной рабочей силы. Причем если до 2005 года за границейработало около 2 млн. граждан Египта, то потом их число стало резко расти – в2007/08 годах оно достигло 4 млн. человек, а в 2009/10 годах – 6,7 млн.человек. Соответственно, за это время их денежные переводы выросли с $5 млрд.до $10 млрд. Но и эта прибавка валютных доходов не помогла улучшить ситуацию.

То есть все эти статьи валютныхдоходов, которые мы рассмотрели, вроде бы должны были бы дать стране такнеобходимые ей валютно-финансовые ресурсы. Однако, несмотря на видимое изобилиевалютных доходов, в условиях слаборазвитой внутренней экономики их оказываетсясовершенно недостаточно для оплаты необходимых валютных расходов, поэтомуегипетский платежный баланс является хронически отрицательным. И хотя, кромеприведенных выше источников, Египет получает валютные доходы от пошлин с кораблей,проходящих по Суэцкому каналу ($4-5 млрд. в год), а также очень значительную американскуюпомощь (в 2010 г.– $1,5 млрд.; своего рода плату за мир на границе с Израилем), ему этого всеравно не хватает. Если у страны экспорт в два раза меньше импорта, а импортэтот во многом является критическим, то любое изменение стоимости иностранныхтоваров делает их импорт или невозможным в принципе, или приводит к их резкомуудорожанию на внутреннем рынке. Ну, а удорожание на внутреннем рынке делаетневозможным прежний объем потребления.

Ориентация на внешние источникидоходов породила множество проблем, с которыми режим Мубарака не смогсправиться. Понятно, что когда мировая экономика на подъеме, те или иныенациональные экономики начинают получать от этого дивиденды, если, конечно, вовремяпримут меры. Но вот если мировая экономика находится в кризисе, то инациональным экономикам может не поздоровиться. Внешние источники доходов сразуоскудевают, и уровень потребления населения падает. Но и это не еще все. Еслизначительная часть жизненно важных товаров импортируется из-за рубежа, тонехватка иностранной валюты для оплаты ставит значительную часть населения награнь голода, что и произошло в Египте. Дальнейшее развитие событий хорошопонятно – голодное население выходит на улицы, и режим, который так и не сумелсделать из развивающейся страны развитую, оказывается на свалке истории.