На прошлой неделе правительство обсудило инвестиционные планы всех трех основных естественных монополий страны: РАО «ЕЭС», ОАО «РЖД» и ОАО «Газпром». Все три структуры являются предметом постоянных дискуссий – об их месте в российской экономике, о том, нужно ли их реформировать, зачем и как это делать. О политике государства в отношении естественных монополий и о специфике этих сфер мы беседуем сегодня с известным экономистом, ведущим научным сотрудником Института народнохозяйственного прогнозирования Яковом Паппэ.
Что, на Ваш взгляд, сейчас происходит с пресловутыми естественными монополиями?
С госкомпаниями-монополистами в этом году произошло именно то, что я считаю правильным. Началась реформа РАО «ЕЭС». Энергетики готовы к тому, чтобы начать реформы, готовы во многих смыслах. У РАО есть проблемы развития, которые оно как единая структура решить не может: проблемы сетевого хозяйства, линий электропередач. Пока РАО – это единая система, первые деньги пойдут на ремонт и восстановление генерирующих мощностей. А генерирующих мощностей у нас избыток. В этом смысле для развития лучше компанию разделить. РАО «ЕЭС» следует модели, отработанной на нефтянке: там есть «Транснефть» и нефтяные компании. «Транснефть» – государственная компания, остальные частные. И тем не менее, уровень государственного контроля там достаточен. При разделе государство ничего не теряет. Кроме того, появились деньги, структуры, готовые вкладывать деньги в энергетику. Долго все собирались, раскачивались, а теперь все готовы вцепиться. Когда компании будут продаваться, покупатель точно найдется. А поскольку есть мощные покупатели, поскольку есть акционеры РАО, а среди них достаточно влиятельные, громкие люди, – линейный, написанный где-то в кабинете вариант не пройдет. Реформа будет модифицироваться так, чтобы учесть многие интересы. Для меня это означает, что все в меру своей способности смогут повлиять на события и влияют. И Чубайс достаточно тонкий администратор, чтобы учитывать различные интересы.
В смысле, сможет управиться с возможными конфликтами в процессе реорганизации РАО «ЕЭС»?
Да. В этом смысле команда, которая проводит реформу РАО «ЕЭС», максимально адекватна. Всем им можно навешать много ярлыков, но это команда, которая готова к интеграции интересов.
Происходит также реформа в сфере железнодорожного транспорта…
Но в МПС – не хозяйственная реформа, а административная. Две реформы в один год – это было бы многовато. Пока же здесь стоит задача отделить государство от экономической деятельности. Создать структуру, которая занималась бы полноценной хозяйственной деятельностью на железных дорогах. Это та задача, которая в газовой промышленности была решена В.С. Черномырдиным еще в конце 1980-х. Теперь она решается в железных дорогах. А к хозяйственной реформе в железнодорожном хозяйстве, если потребуется (а еще предстоит разбираться, потребуется ли), мы подойдем как раз в конце второго срока президентства Путина. И это правильно – никакого наложения реформ в важнейших отраслях не будет. К тому времени для энергетики самый опасный момент уже пройдет.
Шли разговоры и о реформе «Газпрома»…
В «Газпроме» ничего не происходит – и это хорошо. Я как экономист не вижу целей, которым может способствовать разделение «Газпрома». То есть пусть сначала объяснят, зачем разделять газового монополиста, что не устраивает в «Газпроме», какие народнохозяйственные проблемы он не решил, потом посмотрим, решит ли их разделенный «Газпром». Мое априорное мнение - в том, что не решит.
А как же разговоры о недостатках управления и непрозрачности «Газпрома»?
Что касается улучшения управления и «прозрачности», то применять гильотину для борьбы с перхотью все-таки не надо. Если у вас такой слабый государственный менеджмент, то разделенный «Газпром» эту проблему не решит. Для того, чтобы сделать некую структуру прозрачной, нужно сначала понять – для кого. Если для государства, чиновников, то это просто значит, что чиновничья корпорация должна обладать хотя бы минимальной эффективностью. Если она не эффективна на неразделенном «Газпроме», то где гарантии, что она будет эффективна на разделенном?
Как объяснить, что у таких похожих отраслей, как газовая и нефтяная, такая разная судьба? Только ли личностью Виктора Степановича Черномырдина?
Нет, не только. Что такое газовая промышленность? Это Ямало-Ненецкий Автономный округ и все. Нет разных регионов добычи, как в той же нефтянике. В нефтянке же есть Тюмень, есть Север, есть Волга, в перспективе – Восточная Сибирь. В газовой же отрасли на ближайшие 20 лет у нас есть единственная точка развития – это Ямал. Если даже мы разделим газовое хозяйство, то все равно будет один производитель, один потребитель, один транспортник – чего хорошего.
Некому будет конкурировать?
Точно. Есть газовые планы у нефтяных компаний, но это пока добавки к балансу. В области независимой газодобычи государству всего лишь надо строго следить, чтобы не было дискриминации независимых компаний. Ну и, конечно, любому руководителю «Газпрома» надо регулярно напоминать, что он – представитель государства.
Кроме газодобывающих нефтяных компаний, у нас есть два независимых газодобытчика – «Итера» и «Новотэк», но пока еще не понятно, сохранят ли их. На мой взгляд, разумный способ ограничения монополизма «Газпрома» – географический: в границах Ямало-Ненецкого округа должен добывать только «Газпром», а дальше, где Сахалин, пусть играют равные конкурентные силы. Там, где кончаются единые системы энергоснабжения, государство должно быть максимально либеральным. А где они есть, должен работать только единый «Газпром».
В этой логике РАО «ЕЭС» больше похоже на нефтянку, чем на «Газпром»?
Именно! Есть разные ГЭС, есть разные генерирующие станции, их можно по-разному комбинировать, у них разные потребители с разными интересами. То же самое у нефтяных компаний: у ЮКОСа была одна жизнь, у «Сургутнефтегаза» – другая, у «Башкирской нефти» – третья. Они друг другу не нужны, поэтому нефтянку нужно было делить.
Мы не затронули важную тему объединения ЮКОСа и «Сибнефти», слияния ТНК и BP. Вещи эти, бесспорно, очень положительные, потому что привели нашу нефтянку к тому виду, в котором она была задумана. Никто не планировал 20 компаний в отрасли, там разумно иметь 5-6 крупных компаний. Сейчас существуют ЮКОС-Сибнефть, ЛУКойл, ТНК-ВР, Сургутнефтегаз, Татнефть, Роснефть. Как раз 6, причем 4 из них – компании почти мирового класса. Если бы не события связанные с ЮКОСом, то в этом секторе все было бы
