Недавнее высказывание премьер-министра Дмитрия Медведева на Международном инвестиционном форуме Сочи-2013 по поводу грозящей нам всем безработицы и конкретизировавшие его мысль слова нового министра экономики Алексея Улюкаева не могут не вызвать некоторого удивления. С одной стороны, власти любой более или менее цивилизованной страны всегда стараются не беспокоить лишний раз широкие массы и в публичных выступлениях говорят, что у нас в стране (в экономике) все хорошо или вот-вот станет хорошо. В этом смысле слова российского премьера о том, что «государству необходимо отказаться от практики сохранения занятости любой ценой», явно диссонируют с обшепринятыми нормами поведения политических руководителей подобного ранга.
С другой стороны, заявление г-на Улюкаева свидетельствует о том, что ничего страшного в принципе не произойдет. Министр прогнозирует рост безработицы на 1 процентный пункт (с 5% экономически активного населения до 6%), что в переводе на абсолютные цифры дает к уже имеющимся безработным дополнительно 750 -760 тыс. человек. В масштабе российской экономики это не так много. При официальной занятости в районе 71 млн. человек и официальной безработице около 4 млн. человек появление еще одного миллиона безработных не должно, по идее, вызывать панических настроений у центральных экономических властей.
Конечно, некоторые поводы для беспокойства все же имеются. Сокращение доходов государственного бюджета вынуждает сокращать расходы и, в первую очередь, прекращать финансирование программ господдержки отдельных отраслей, благодаря которым в российской экономике как раз и поддерживается почти полная занятость. Если финансовая поддержка сократится (или вообще прекратится), занятость снизится и, что самое плохое, ее снижение может повлечь за собой мультипликативное снижение занятости в смежных отраслях, которые господдержку прямо не получают.
В своем выступении г-н Улюкаев указал, что рост безработицы возможен, прежде всего, в моногородах, градообразующие предприятия которых, видимо, и лишатся господдержки. И поскольку эти дополнительно появившиеся безработные будут сконцентрированы в одном месте, то они смогут доставить сильные неприятности властям – и местным, и федеральным.
Добавим, что к росту безработицы может привести планируемое замораживание тарифов на услуги государственных монополий. Хотя в целом для экономики эта мера, безусловно, благотворная, но, по мнению руководителей монополий, заморозка тарифов приведет к нехватке ресурсов для финансирования инвестиционных проектов, и поэтому значительное количество рабочих и служащих, занятых при реализации этих проектов, придется уволить.
Однако, несмотря на непростую ситуацию в области занятости, все же следует отметить, что это ситуация конъюнктурная, другими словами, ситуация текущего дня. Будущее же, причем не очень далекое, видится совсем другим.
Эта ситуация будет состоять в том, что на рынке труда в полную силу начнет проявляться эффект т.н. демографического провала или демографической ямы, вызванный спадом рождаемости в 90-е годы. Этот спад приведет к тому, что количество новых рабочих рук, поступающих на рынок труда с начала 2010-х годов, будет меньше количества рабочих рук, этот рынок покидающих. Иначе говоря, новых работников, вступающих в трудоспособный возраст, будет меньше, чем работников, выходящих из трудоспособного возраста. То есть на рынке труда должен образоваться дефицит предложения рабочей силы.
Если мы возмем численность двух возрастных категорий предпенсионного/пенсионного возраста (50-54 года и 55-59 лет) и сравним их с численностью молодежи, еще не вступившей в трудоспособный возраст (10-14 лет) или находящейся почти рядом с ним (15-19 лет), то сможем количественно оценить будущий дефицит рабочей силы. Итак, население в возрасте 50-54 года составляет 11,5 млн. чел., в возрасте 55-59 лет – 10,2 млн. чел. А вот у подрастающего поколения совсем другие показатели. Численность молодых людей в возрасте от 10 до 14 лет составляет всего 6,5 млн. чел., в возрасте от 14 до 19 лет – 7,6 млн. чел. Таким образом, к концу ближайших пяти лет дефицит рабочих рук будет составлять 2,2 млн. человек, а концу десятилетия – 7,2 млн. человек.
Естественно, на этом фоне дополнительные 750 тыс. безработных, которые нам обещает министр экономики, не производят сильного впечатления. Поэтому можно предположить, что основной заботой российских экономических властей должна быть грядущая нехватка рабочих рук, а не их временный избыток.
Более того, надо отметить, что если общий дефицит рабочих рук еще не наступил, то вот структурный дефицит существует уже давным-давно. И для того, чтобы это заметить, нет необходимости обращаться к статистике. Достаточно пройтись или проехатся по улицам многих российских городов, или зайти в магазины.
Понятно, что мы имеем в виду трудовых мигрантов, которые работают в строительстве, коммунальном хозяйстве, торговле и наземном общественном транспорте - или даже в подпольных цехах по пошиву одежды. Их очень много, и они работают на тех рабочих местах, на которые сами россияне не очень-то рвутся из-за плохих условий труда или низкой заработной платы.
Количественно оценить их достаточно сложно, так как кроме легальных мигрантов (граждан СНГ), есть еще и нелегальные. Но если оценивать только легальных мигрантов, то с 2000 года, за 13 лет, в Россию прибыло 3 млн. 750 тыс. человек. Понятно, что не все из них были в трудоспособном возрасте, но то, что подавляющая часть приехала именно на заработки – сомнений не вызывает. Не вызывает сомнений и то, что заработок они себе нашли.
Но это еще не все. Развитие российской экономики зашло так далеко, что дефицит рабочей силы распространился не только на низкостатусные рабочие места, но и на вполне престижные и очень высоко оплачиваемые. Так, к примеру, быстрое развитие авиационных перевозок за несколько последних лет привело к появлению дефицита пилотов авиалайнеров. По мнению основных российских авиаперевозчиков, дефицит пилотов первого класса оценивается в 1000 человек.
Понятно, что высокостатусных рабочих мест не так много, как низкостатусных, но сам факт появления подобного рода дефицита говорит о многом. А именно – еще до того, как у нас в стране появится общий дефицит рабочей силы, мы будем иметь постоянно растущий структурный дефицит.
Поэтому было бы очень хорошо, если бы наши ведущие экономические ведомства озаботились не безработицей, а грядущим дефицитом рабочей силы, пока у них (и у нас) еще есть в запасе несколько лет. И начинать лучше прямо сейчас, потому что бороться с дефицитом рабочих рук гораздо труднее, чем с их профицитом.
Хотя, с другой стороны, кто знает, что имел в виду премер-министр, когда говорил в Сочи, что российсктие граждане должны быть готовы к тому, что «…довольно значительной части населения придется менять не только место работы, но и профессию, и место жительства». Может быть, он намекал на то, что безработные из моногородов должны будут занять низкостатусные рабочие места в крупных городах и тем самым вытеснить мигрантов туда, откуда они явились?
Это и в самом деле иначе как «большой политикой» не назовешь – решить свои экономические (и заодно – социальные) проблемы, переложив их на соседние страны.
