Промышленное производство в России в 2014 году не показало каких-нибудь серьезных отклонений от общего тренда, заданного мировой промышленной депрессией и постоянно падающими сырьевыми ценами. За прошедший год производство увеличилось всего на 1.7%, что, в принципе, очень близко или к «нулевому росту», или к статистической ошибке. Поэтому, глядя на эти данные, можно было бы спокойно предсказать нулевой рост и в 2015 году, если бы не одно обстоятельство, сильно меняющее общую ситуацию.
Дело в том, что в декабре ушедшего года российская промышленность показала очень большой рост, даже скачок, причины которого пока трудно объяснить. Так, за этот месяц, по отношению к ноябрю, производство выросло сразу на 8,1%, что является рекордным показателем за несколько предшествующих лет.
Собственно говоря, объяснений этому явлению может быть несколько, но ни одно их них не может помочь полностью понять происходящее. Так, первым делом бросается в глаза следующий факт– активный рост в декабре произошел на фоне падения производствав ноябре (оно снизилось на 0,4%). Поэтому можно предположить, что скачок в декабре – это только ответнаяреакция на падение производства в ноябре, и ничего больше.
Однако существует еще несколько причин, которые могли привести к такому скачкообразному росту.
Первая из нихвызвана очень хорошим урожаем. Его переработка предприятиями пищевой, комбикормовой и микробиологической отраслей значительно повлияла на общие показатели работы промышленности в сторону их улучшения. Кроме того, росту пищевой отрасли помогла частная причина: «продуктовые контр-санкции», введенные Правительством России против пищевой продукции стран Запада, а позже – и Украины, расчистили рынок сбыта от части импортной продукции, что тоже помогло нарастить производство российским производителям.
Такой же «сезонной» причиной скачкообразного роста, как и переработка урожая, является смена сезона – наступившие холода и короткий световой день повысили спрос и, соответственно, выпуск в электро- и теплоэнергетике, в производства теплой одежды, обуви и отопительных приборов.
Еще одно обстоятельство, вызвавшее быстрый рост производства, состоит в том, что как раз в декабре был ажиотажный спрос — население, боясь грядущего подорожания, сметало с полок все товары подряд, и поэтому российская промышленность могла отреагировать на этот внезапный всплеск спроса не менее быстрым ростом предложения. Хотя, как мы все знаем, подобного оперативность не является ее основным преимуществом.
Кроме декабрьского ажиотажа, внутренний спрос был поддержан еще одним обстоятельством – поскольку из-за сильной девальвации рубля поток туристов, уезжающих за рубеж на новогодние каникулы, сильно сократился, деньги, которые они обычно тратили на иностранных курортах, стали расходоваться внутри страны, что тоже могло поддержать внутреннего производителя. И это не считая традиционных новогодних покупок.
Следующий фактор роста – влияние программы стимулирования спроса в автомобильной промышленности. Программа обмена старых автомобилей на новые помогла поднять выпуск легковых машин в декабре сразу на 13%, хотя в целом за год падение их выпуска составило 10%.
И, наконец, нельзя не обратить внимание на очень интересное совпадение – как раз на декабрь пришелся резкий рост производства в достаточно важных отраслях машиностроения. Например, производство газовых турбин подскочило сразу в три (!) раза, а производство гражданских самолетов – на 62%. Но такой резкий рост выпуска нельзя объяснить ничем другим, кроме случайного совпадения. Все-таки и самолеты, и турбины – изделия штучные, практически ручного изготовления, и собираются они очень долго, по несколько месяцев. Поэтому, когда такое изделие «сходит со стапеля» (или сборочного стенда), это тут же улучает показатели промышленного производства. Но только в том месяце, когда это изделие было окончательно собрано.
Таким образом, одноразовых факторов, повлиявших на резкое увеличение производства в конце 2014 года, больше чем достаточно, однако основным обстоятельством, которое могло позитивно повлиять на выпуск продукции, является сильная девальвация рубля.
Начнем с того, что если курс рубля стал сильно падать с начала ноября, то нет ничего удивительного, что в этом месяце промышленность тормозила, так как внешние условия ее функционирования стали меняться. Но в декабре, когда ситуация более или менее определилась, падение сменилось ростом.
Рост произошел, как это можно себе представить, в двух группах отраслей – в ориентированных на экспорт и в тех, которые могут заместить импортные товары на внутреннем рынке. Что касается первой группы, то с ней все более или менее ясно. Падение курса рубля в два раза сделало экспорт товаров из России, даже при низких мировых ценах, таким выгодным, что позволило тут же получить сверхприбыль и нарастить производство.
Что касается второй группы, то здесь не все так однозначно. Конечно, очищение рынка от конкурентов – вещь, в каком-то смысле, полезная, но прошло еще слишком мало времени, чтобы этот фактор стал оказывать свое влияние. Во-первых, по многим импортным товарам существуют большие запасы в торговле, полученные по прежним ценам, цены на них могут быть захеджированы или просто удерживаются поставщиком на прежнем уровне. Поэтому импорт, пока старые запасы не будут распроданы, сохраняет свою конкурентоспособность. И, во-вторых, если для внутреннего производителя девальвация сейчас и действует, то только в худшую сторону – повышает стоимость комплектующих, материалов и оборудования как иностранного, так и российского производства.
Разумеется, список рассмотренных нами причин, вследствие которых мог произойти скачок в промышленном производстве России в конце 2014 года, далеко не полон. Так, мы не имеем открытых данных по выпуску продукции оборонно-промышленного комплекса, предприятия которого могли успешно выполнить гособоронзаказ. А эти отрасли российского хозяйства дают значительный вклад в его общий итог. Кроме того, статистика не может показать полностью рост выпуска на малых и средних предприятиях, что тоже затемняет общую картину в промышленности.
Также мы еще толком не можем оценить влияние, которое оказало на производство резкое повышение базовой процентной ставки в середине декабря, хотя можно предположить, что эффект от этого мероприятия чисто негативный. Тем не менее, она не так сильно влияет на экономический рост, как это кажется на первый взгляд. Дело в том, что хотя для одних заемщиков кредитные ресурсы подорожали до невозможного уровня, для других цена кредита вообще перестала оказывать какое-либо существенно влияние — этим заемщикам кредиты теперь стали вообще не нужны, так как они получили возможность финансировать производство за счет собственных средств.
Резкое улучшение ситуации с собственными средствами произошло, как можно предположить, как раз у тех двух групп отраслей, которые выиграли от девальвации. Хорошо понятно, что у первой, экспортноориентированной группы, после девальвации резко выросла выручка от продаж в рублевом выражении. Поэтому их собственные средства тут же увеличились, а потребность в кредитах сильно сократилась.
А вот вторая группа, благодаря ажиотажному спросу, могла быстро распродать запасы готовой продукции и получить выручку от реализации гораздо раньше, чем это было до сих пор. Соответственно, если запасы быстро превращены в деньги, то потребности в кредитах для их финансирования предприятие больше не испытывает. За счет этой досрочно полученной выручки оно или снижает задолженность, или просто гасит кредиты банку и больше ими не пользуется. А новый производственно-сбытовой цикл предприятие сможет профинансировать уже за счет части выручки, оставшейся после погашения кредитов.
Или, что тоже может быть, если срок предоставленного кредита был полгода, а выручка от реализации поступила гораздо раньше, то этими средствами можно пользоваться дальше, так как до погашения кредита осталось еще несколько месяцев.
Таким образом, можно сказать, что негативный эффект от высокой процентной ставки (которую, правда, уже снизили, но ненамного) компенсируется позитивным эффектом девальвации. И пока этот эффект будет действовать, высокие процентные ставки (так же как и низкий курс рубля) будут оказывать угнетающее воздействие только на отдельные отрасли российской промышленности, а не на всю промышленность (или экономику) в целом.
