Модный термин «агфляция», активно мелькавший на страницах экономических газет и журналов всю осень, зиму и раннюю весну, умер, так и не успев полностью родиться. И поэтому остается только догадываться, чем было вызвано его появление – паническими настроениями в обществе из-за реальной нехватки продовольствия или умело проведенной пиар-кампанией, нацеленной на то, чтобы расшевелить рынок пищевого сырья и пищевых продуктов.
Сам термин появился в одном из аналитических докладов одного транснационального инвестиционного банка и зафиксировал скачок цен на продовольственные культуры на мировых товарных биржах. Скачок этот был впечатляющим, так как последние несколько лет цены на продовольствие (в отличие от цен на нефть) были на удивление стабильными, если не сказать депрессивными. И вот, наконец, они стали расти, компенсируя, по мысли банковских аналитиков, накопившееся отставание от цен на топливо.
Хотя повышение цен на зерно было вызвано, в первую очередь, неурожаем в Восточной Европе, и носило чисто конъюнктурный характер, идея догоняющего роста тоже имела право на существование, так как топливо – это важнейший компонент себестоимости продукции растениеводства. И по мере роста этой себестоимости в условиях стабильных цен на зерно доходы производителей последнего постоянно сжимались. А это не могло не вызвать ответной реакции, и когда представился «благоприятный» случай в виде неурожая, она не заставила себя ждать. Производители зерна тут же взвинтили цены, пытаясь компенсировать происходившее несколько лет подряд падение доходов.
Идея догоняющего роста цен нашла понимание почти у всего мирового экономического и политического сообщества. Первую поддержку ей оказали как раз нефтедобывающие страны; многие их них являются чистыми импортерами продовольствия, по мере роста доходов они стали позволять себе покупать все больше и больше продуктов, несмотря на начавшийся рост цен. Но одними нефтедобывающими странами дело не ограничилось – процесс поддержки продовольственных цен стал распространяться дальше, по всей территории Земного шара.
Поддержка эта состояла в том, что, увидев динамику биржевых цен, все, кому ни лень, стали говорить, что из-за роста населения продовольственных ресурсов скоро станет не хватать, поэтому рост цен на него – вещь совершенно закономерная, и мы находимся только в самом начале этой тенденции. Кроме того, вследствие удачного экономического развития в Юго-Восточной Азии, и особенно в Китае, там значительно повысился уровень благосостояния широких слоев трудящихся, и трудящиеся эти уже-де не хотят больше есть по старинке рис и овощи, а хотят мясо и рыбу. И это тоже повышает напряженность на мировом продовольственном рынке. Заодно выяснили, что, оказывается, пригодных для обработки земельных ресурсов практически уже нет, резервы неэксплуатируемых земель остались только в России и на Украине. В общем, ситуация накалилась до такой степени, что даже Генеральный секретарь ООН запросил дополнительные ассигнования на борьбу с предстоящим голодом в Африке.
Естественно, не обошлось и без рецептов по спасению человечества от надвигающегося голода. Про запашку резервных земель в России и на Украине мы уже упомянули. Но кроме этого, сугубо производственного проекта, появились предложения населению развитых стран немного сократить свое потребление, и уступить часть своего пирога недоедающим африканцам и азиатам. Заодно стала подвергаться резкой критике идея производства биотоплива, так как до всех вдруг дошло, что, оказывается, на производство биологического заместителя бензина расходуется много зерновых культур, а они сейчас в дефиците. В общем, рецепты посыпались как из рога изобилия, но надобность в них отпала, как только стали известны виды на следующий урожай.
Виды эти оказались вполне приличными, что тут же отразилось на биржевых ценах на зерно, которые дружно пошли вниз. Правда, пока падают цены фьючерсных контрактов, ориентированные на зерно урожая 2008 года, который будет гораздо лучше прошлогоднего. Но даже сейчас, располагая ресурсами только урожая 2007 года и переходящими запасами прошлых лет, аграрный рынок начинает проседать, постепенно снижая закупочные цены.
Например, незадолго до написания этой статьи, внутренние цены на пшеницу в Новороссийские были в районе от 6070 руб./тонна до 6200 руб./тонна, хотя в середине марта цены были не ниже 7200 руб./тонна. Падение почти на 14%, хотя, повторяем, нового урожая еще нет. По сообщениям из сельских районов, закупочная цена на молоко, в конце декабря составлявшая 20 рублей за литр, к началу весны упала до 13-14 руб./литр, а к началу мая – до 7-8 руб./литр. Падение цен более чем впечатляющее, хотя для производителей в этом хорошего мало – они практически не получат прибыли, на которую рассчитывали и инвестировать в дальнейшее развитие своего хозяйства уже не смогут. А это очень плохо, потому что наше сельское хозяйство требует больших инвестиций, особенно если исходить из задачи покрыть не только внутренний спрос, но и постоянно растущие потребности мировой экономики. Другой вопрос, куда и как эти инвестиции должны направляться.
Но покрытие мировых потребностей - это дальняя перспектива, а сейчас прекрасно видно, что начавшаяся было раскручиваться агфляция так и не раскрутилась. Один хороший урожай, и прогнозы банковских аналитиков можно смело отправлять в мусорную корзину.
Разумеется, несмотря на то, что продовольственные цены пошли вниз, ждать достижения ранее существовавшего уровня цен смысла нет, так как дисбаланс, сложившийся за несколько последних лет между, условно говоря, зернопроизводящими и нефтедобывающими странами, должен быть выровнен в пользу производителей зерна. И это будет справедливо, так как они, в принципе, гораздо беднее нефтяников, вне зависимости от того, в какой стране ведется зерновое производство – в нефтедобывающей или нет.
