В человеческом взаимодействии индивидуум редко может определить, что происходит; каждый может воздействовать на результат. Например, если кто-нибудь в отношениях между двумя партиями может выбрать между двумя различными направлениями развития событий, и у каждой партии есть три мнения, тогда возможно 2х3=6 исходов. Две партии имеют обычно различные оценки будущего. Многие взаимодействия включают в себя несколько шагов, на выполнение которых не хватает времени, и нет ничего необычного в том, что их соединение с асимметричной информацией приводит к тому, что одна партия не знает, что будет делать другая, и наоборот. Анализ стратегического взаимодействия – во всех частях – это сущность теории игр. Условия сами приносятся духом игр в обычную жизнь. Но, как показали Нобелевские лауреаты этого года, важнейшее применение теории игр было найдено в такой жизненно важной сфере, как безопасность и политика разоружения, формирование цен на рынках, а также в политических и экономических переговорах.
Когда в середине 1950-х годов Томас Шеллинг начал использовать методы теории игр, то они составили целую эру в наиважнейшей области человеческой деятельности - глобальной безопасности и гонке вооружений. Как замечал сам Шеллинг, значительный прогресс мог быть получен простым черчением диаграмм, которые изображали альтернативные возможности оппонента и его собственной страны, логически вытекающие из систематических рассмотрений исходов в различных случаях. Такой процесс также используется как напоминание, что другая партия в конфликте может сделать сходные заключения.
Шеллинг был особенно заинтригован способами, при помощи которых партиям удается учитывать различные факторы при достижении договоренностей, - такие, как начальные альтернативы, находящиеся в их распоряжении, а также потенциальное распространение как их собственной, так и каждой другой альтернативы в течение процесса. Он прояснил, почему преимущество может быть ограничено собственными альтернативами или худшим собственным выбором, – говоря буквально, «рождение на мостах». Это было также интересно в процессе установления климата доверия, когда долгосрочная кооперация могла строиться на длительный период времени и когда долгосрочный выигрыш партии мог быть получен предоставлением краткосрочных уступок. Результат работы Шеллинга был опубликован в книге «Стратегия конфликта» (1960), которая стала классической и имела влияние на не одно поколение мыслителей.
Другие исследователи развивали концепции, заложенные в книге Шеллинга. Его идеи, которые обращали внимание на вероятные угрозы и ограничения, были позже формализованы Рейнхардом Селтеном, Нобелевским лауреатом в 1994 году. Сформулированные Шеллингом требования для кооперации стимулировали обширные исследования о происхождении и развитии кооперации между партиями, которые снова начали испытывать недостаток в доверии.
Шеллинг также интересовался способностями индивидуумов к координации их поведения в ситуации сильного конфликта интересов, при котором неуспешная координация дает повышение издержек для всех партий. В его исследовании, включающем эксперименты с его студентами, Шеллинг нашел, что координация решений – которую он назвал «focal points» – достигается гораздо чаще, чем предсказывает теория. Способность к координации вытекает из отношений партий к будущему развитию событий. Социальные соглашения и нормы объединяют партии на этом общем основании. Работа Шеллинга в этой области инспирировала философа Дэвида Левиса на специфическую идею, что язык дает начало средствам координации.
Постоянно возникающая тема в исследованиях Томаса Шеллинга: что случится, если индивидуальные планы и модели поведения столкнутся на социальной арене? Заголовок его наиболее читаемой книги, «Микромотивы и Макроповедение» (1978), снимает покровы с этой темы. Книга адресована различным феноменам повседневности, таким как использование хоккейными профессионалами шлемов, выбор места для сидения в ожидании аудиенции, гонки и сексуальная дискриминация.
Сегрегация обычно ассоциируется с притеснением. Это было важнейшей частью объяснения с исторической точки зрения, но сегрегация является также стабильным феноменом развитого общества, где значительные усилия посвящены его противодействию. Шеллинг сформулировал простую модель, где он предположил, что все индивидуумы толерантны в своих ощущениях и готовы жить рядом с людьми другой культуры, религии и цветом кожи. Но люди хотят иметь хотя бы немного соседей, разделяющих их взгляды. А если таких нет, то они начинают передвигаться в поисках соседей, людей, таких же, как и они сами. Шеллинг показал, что даже слабые различия в облике соседей могут привести в результате к сильной сегрегации. Другими словами, если нет крайних предпочтений в части индивидуумов, то нет никакой необходимости в появлении социальных проблем.
В то время как сильная сторона Томаса Шеллинга заключалась в концепции с минимум математической техники, первая статья Роберта Ауманна включала в себя инструменты математического анализа, развивающие концепции и гипотезы, представленные в сжатых формулировках и содержащие точные заключения. Он сам сравнил свои исследования с творческими муками.
Ауманн разделял первоначальный интерес Шеллинга к взаимодействиям (в ходе которых партии постоянно общаются длительный период времени), которые получили название повторяющихся, или имитационных, игр. Он показал, что мирная кооперация - это частое решение в имитационных играх, даже между партиями с сильным краткосрочным конфликтом интересов. Ауманн и другие исследователи расширили и обобщили результаты его исследований в различных областях, например, обратили внимание на вероятность «угрозы наказанием» за отклонение от кооперации. Ауманн в совместной работе с Майклом Машлером также основал теорию имитационных игр с асимметричной информацией (или, более общо, неполной), то есть ситуацию, где одна партия знает больше, чем другая, об отдельных аспектах имитационной игры, например, имеющей отношение к реальной стоимости конкуренции или военного столкновения с другими странами.
Теория имитационных игр является общей рамкой для анализа долгосрочной кооперации в социальных науках. Ее применение, начиная от конкуренции фирм, между которыми существует тайный сговор о поддержании завышенных цен, и фермеров, делящих корма или ирригационные системы, и заканчивая странами, которые заключают с окружающими их государствами договора или запутываются в территориальных спорах.
Другая фундаментальная статья Ауманна касалась познавательных способностей теории игр, подразумевающей наличие партий, знающих о различных аспектах игры, - речь идет о «знании о знании каждого». В первое время существования теории игр анализ часто был упрощенным и предполагал, что партии знали все обо всех аспектах игры, по аналогии с физикой, где трение и сопротивление воздуха иногда не принимаются во внимание. Знание того, что и другие партии могут рациональным образом воздействовать на собственное поведение, как и знание того, что кто-нибудь еще имеет представление о нашей собственной рациональности, и тому подобное. Ауманн формализовал общую концепцию, допускающую систематический анализ отношений между знаниями партий и исходом игры.
Ауманн также ввел новую концепцию равновесия - коррелируемого равновесия, которая оказалась слабее, чем концепция равновесия Нэша, Нобелевского лауреата 1994 года. Коррелируемое равновесие может объяснить, в чем может состоять преимущество для договаривающихся партий, допускающих беспристрастного посредника, который может вести переговоры как с той, так и с другой стороной, вместе и по отдельности, и несколькими примерами дает им различную информацию.
Как ученые Роберт Ауманн и Томас Шеллинг имеют отличительные особенности, но во многих отношениях они имели общую черту: в интересах рассмотрения отдельных аспектов пренебрегали основаниями теории; развивая новые концепции и аналитические инструменты, расширять посредством этого сферу своего анализа. Следствием этих усилий стало то, что концепция рациональности сейчас имеет массу интерпретаций; поведение, которое привыкли считать иррациональным, получило понимание и стало рациональным. Их работа внесла свой вклад в «наведение мостов» над пропастью между экономикой и другими поведенческими и социальными науками.
