Глава правительства России Михаил Фрадков после почтительной паузы вслед за президентом обнародовал и свою программу действий. Причем если президент говорил в этом году о социальной политике, то премьер по-прежнему стремится удвоить ВВП.
Документ под названием «Дополнительные меры, направленные на ускорение темпов экономического роста» и соответствующие поручения министерствам сформулированы как текущая программа правительства взамен той, что подготовило Минэкономразвития, но которая так и не была принята из-за неудовлетворительных темпов роста. Михаил Фрадков впервые выступил как инициатор некоторой вроде бы даже политики.
В качестве заглавной темы Михаил Фрадков продолжает предлагать радикальное снижение ставки налога на добавленную стоимость (НДС) с 18 до 13% (с 2007 года). Правительство полагает, что эта мера даст дополнительные 0,5% роста, то есть все еще находится в мире идеальных экономических моделей, несмотря на участившиеся поездки по регионам.
Кроме того, в налоговой главе есть вполне очевидные и, кажется, уже общепринятые планы насчет налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ). Это налог планируется «отвязать» от мировых цен на нефть, что позволит несколько сдерживать внутренние цены на нефть и нефтепродукты, сохраняя таким образом «естественные» преимущества российской экономики, кроме того, дифференцировать его в зависимости от условий добычи и т.п., то есть сделать более справедливым. С другой стороны, экспортные пошлины все равно остаются зависимыми от мировой цены, что позволит снимать большую часть прибыли, связанной с мировой конъюнктурой.
Остальные пункты связаны с использованием «лишних» денег, в первую очередь на усиление финансовой мощи старых и новых институций, призванных инвестировать и кредитовать экономику. На базе Внешэкономбанка и Росэксимбанка создается государственный специализированный экспортно-импортный банк, чей уставной капитал планируется довести до 30 млрд руб., капитал государственного Венчурного инновационного фонда предлагается довести до не менее, чем 1,35 млрд руб., а Российского банка развития – до 25-30 млрд руб.; объем государственных гарантий по заимствованиям «Агентства по ипотечному жилищному кредитованию» на период 2006 - 2008 гг. будет доведен до 58 млрд руб.
Идея создания инвестиционных фондов и специализированных банков как хороший способ употребления «лишних» денег содержалась в экономической программе «Деловой России». Думается, что в программу Фрадкова они попали как раз из заседания «совета по конкурентоспособности», где в последнее время с несколько большим успехом встречаются представители бизнеса и правительства. Изначально нет никаких особенных противопоказаний к созданию и развитию подобного рода финансовых институций, но очень интересно, как именно они будут управляться, поскольку велика опасность непродуктивного лоббизма и коррупции.
Правильней всего было отдать Банк развития или Экспортно-импортный банк под контроль общественных организаций бизнеса, чтобы уже они отчитывались перед государством за эффективность. В конце концов, это соответствует позитивной трактовке принципа «инициатива наказуема» (в смысле «придумал – делай»). А также - дает правильную управленческую растяжку (хозяин – правительство, управляющий – общественная организация бизнеса) и переносит лоббистские дрязги из правительства внутрь общественных и отраслевых организаций бизнеса, где они давно собирались устроить досудебные инстанции, комиссии по этике и т.п. Государство при возникновении споров или фактов коррупции могло бы вмешиваться в качестве арбитра.
Это и политически верно: с одной стороны, если у «Деловой России», у РСПП, ОПОРы или отраслевых («цеховых») организаций получится сделать очевидно общественно-полезные вещи, то повысится их авторитет и политическая мощность. А с другой стороны, и правительство увеличивает здоровую часть своего влияния на бизнес и его организации, занимая позицию арбитра, к тому же свалив с себя часть ответственности.
Если в результате исполнения программы Фрадкова дело дойдет до таких схем – это будет огромный прорыв. Тем более, что огромную кучу лицензионных, контрольных и регистрационных процедур, вопросов о добросовестности конкуренции можно было бы тоже опустить из правительства на уровень бизнес-организаций, что означало бы чрезвычайное облегчение для целого ряда бизнесов от теневого налога.
Вот тут-то мы приходим к началу, к несчастным 13% Михаила Фрадкова. Проблема в том, что, как мы не раз говорили, снижение ставки налога не приведет автоматически к снижению налогового и неналогового бремени на бизнес. Можно сколько угодно теоретически сравнивать оборотные налоги и налоги на прибыль или на фонд оплаты труда - здесь экономическая теория из учебников не сильно поможет. Разумная цель в том, чтобы для начала, до всяких регуляторных функций, максимально легализовать налоговую систему. Чтобы предприниматель мог по денежным соображениям выбирать между такой уплатой налогов, которая гарантирует отсутствие наездов со стороны налоговиков и прокуратуры, и «облегченной» формой, когда есть риск провозиться с поверяльщиками и, возможно, заплатить штрафы. И уж, конечно, уголовное преследование предпринимателей за экономические преступления надо прекратить срочно и надолго.
Самым проблемным налогом является, конечно, единый социальный налог (ЕСН), его частичное сокрытие является почти повсеместным, следовательно, налоговики могут прищучить любого. Но понятно, почему правительство не спешит продолжить его снижение, – ЕСН с другого конца завязан на социальную систему, и было бы странно отделять реформу ЕСН от социальных реформ.
Но даже если пока нельзя по-настоящему заняться социальной сферой, то все равно много чего можно сделать. Лучший способ использовать «лишние» деньги для поддержки бизнеса - это рискнуть небольшой частью бюджетных доходов, но зато ввести жесткие ограничения произвола налоговиков и прочих проверяющих служб. Однако как раз накануне публикации программы Фрадкова Дума приняла в первом чтении правительственный законопроект о реформе налогового администрирования. Как пошутил, кажется, Александр Шохин, этот документ вводит в целях налогового администрирования 30-месячный год (согласно закону, в год может быть две налоговые проверки, длительность каждой из которых в некоторых случаях может достигать 15 месяцев).
Между тем, было бы верно максимально потеснить налоговиков, да еще для решения споров между предприятиями и государством сделать отдельную судебную инстанцию (независимую от административной системы). Начать делать такие инстанции можно, например, в равных долях с организациями бизнеса. Это, по крайней мере, в одной отдельно взятой отрасли права создало бы более здоровую ситуацию, что могло бы стать локальной моделью построения судебной системы. Понятно, что в построении судебной системы в первую очередь придется решать вопрос о том, как создать независимую от административной системы авторитетную позицию судьи. А в спорах государства и бизнеса есть понятные мощные стороны, которые для обоюдной выгоды могли бы попробовать создавать фигуры независимые от них обоих. (И как раз в программе Фрадкова написано только про "прозрачность" судебных решений, и то полностью скопировано из среднесрочной программы МЭРТа).
Бюджетных денег все это требует немного. Данное направление движения лишит части черных и серых денег ряд чиновничьих корпораций. Но проверяльщиков и так слишком много, а официальные зарплаты и так надо поднимать. Тут не обойдется без увольнений, но кто не дурак, тот со своим налоговым опытом и связями нормально устроится в частном секторе, что будет еще одним толчком к росту экономики.
Не хотелось уже это вспоминать, но Михаил Фрадков еще будучи начальником налоговой полиции был близок к разворачиванию настоящего террора против налогоплательщиков. Этот террор, впрочем, успешно продолжает разворачиваться в несколько иных формах, что подтверждают, в том числе, и данные по сбору налогов, несмотря на снижение ставок, и намерение руководства МНС «добиться 100% результативности выездных налоговых проверок».
Так что пока нет никаких оснований считать, что острое желание Михаила Фрадкова удвоить ВВП – не имитация.
