Набирающий силу экономический рост, вызванный, правда, в большей степени растущим внешним, чем внутренним спросом, породил ряд проблем, о которых в течение десяти-пятнадцати лет ничего не было слышно. Одна из них называется проблемой рабочей силы. Ее начинает не хватать, и ее недостаток потихоньку тормозит дальнейшее экономическое развитие. Пока эта проблема обсуждается спокойно, так как резкого дефицита рабочей силы еще нет. Но если внешний спрос продержится на таком же уровне, как в 2003 году, еще два-три года, то обсуждать будет уже нечего, и проблему придется решать в пожарном порядке. И вот, чтобы пожара все-таки не случилось, кое-какие позиции рынка труда в России надо начинать разбирать и обсуждать прямо сейчас.
Тема нехватки рабочей силы была актуальна в СССР с начала 80-х годов, когда «вторая демографическая волна», идущая от провала рождаемости во время второй мировой войны, накрыла плановую экономику с головой. Тогдашние власти шарахались из стороны в сторону, не зная, как избавиться от такой напасти. То школьников, мечтающих о высшем образовании, чуть ли не насильно загоняли в ПТУ, то повышали заработную плату рабочим вне всякой связи с их производительностью или вводили доплаты за непрерывный стаж работы на одном месте, то обещали каждой молодой семье отдельную квартиру, если она обзаведется детьми.
В общем, прелагалось всякое, чтобы только сохранить модель экстенсивного роста в условиях, когда эта модель уже не работала. Кроме того, на нехватку кадров для народного хозяйства накладывалась нехватка кадров для вооруженных сил, и Министерству обороны пришлось воевать на «внутреннем фронте» с другими, более привлекательными работодателями. При этом, конечно, большинство граждан отдавало себе отчет, что нехватка рабочей силы – явление во многом искусственное, так как эффективность ее использования, даже на самых передовых предприятиях, была не очень высокой. А поскольку высокоэффективных предприятий было немного, и сосредоточены они были в основном в военно-промышленном комплексе, то на общую ситуацию с балансом рабочей силы они повлиять не могли. Он был хронически отрицательным, и что с ним делать, власти не знали.
Но все эти сложности сразу же канули в лету после реформы 1992 года. Внезапно выяснилось, что рабочих и служащих у нас более чем достаточно, и от избыточной рабочей силы везде стали быстро избавляться. Сокращение рабочих мест происходило сразу по нескольким причинам. На предприятиях, которые нашли свое место в рыночной экономике, избавлялись от лишних ртов, чтобы не делить вкусный пирог между большим числом едоков. В компаниях, которые в рыночную стихию не вписались, увольнялись все, кроме администрации, которая сдавала в аренду торговым компаниям пустующие цеха под склады. Разумеется, волна сокращений накрыла и предприятия ВПК после резкого снижения государственного оборонного заказа. Таким образом за год-два проблем нехватки кадров была успешно решена, и на ее месте возникла прямо противоположная трудность – хроническая безработица.
При этом нельзя было сказать, что в российской экономике происходило только сокращение рабочих мест. Как раз наоборот, новые места постоянно создавались в тех секторах экономики, которые были «в загоне» в советские времена – в торговле, ресторанном бизнесе, банках и страховых компаниях. И часть высвобожденного персонала из реального сектора смогла пристроиться в торгово-посредническом. Но, конечно, в целом проблему безработицы это не решало, так как общие темпы капиталонакопления в стране первые десять лет были практически равны нулю, и создание новых рабочих мест совсем не компенсировало ликвидацию старых. И казалось, что такая ситуация, зеркально напоминающая ситуацию с нехваткой рабочих рук в советской экономике, будет длиться такой же неопределенный промежуток времени.
Но, как всегда, спасение пришло оттуда, откуда не ждали, и рост мирового спроса не нефть, газ и металлы всколыхнул застойное болото российской экономики. Рост внешнего спроса, как водится, потянул за собой рост внутреннего, и, кроме экспорта сырья, производственный комплекс стал расширять выпуск продовольственных товаров, грузовых автомобилей и вагонов и строить больше трубопроводов, жилья и магазинов. Естественно, что рост производства стал требовать дополнительных рабочих рук. И вот здесь начались сложности, о которых раньше никто и не подозревал. Кроме, конечно, узкого круга специалистов.
Во-первых, внезапно стало ясно, что имеющаяся квалификация работников не соответствует требованиям производственных процессов. И это неудивительно, так как наиболее квалифицированные кадры у нас всегда были сосредоточены в военной промышленности, а спрос на рабочую силу предъявляют гражданские отрасли, те же торговля и строительство. Конечно, можно переманить рабочих и оттуда, но здесь есть ряд барьеров, перешагнуть через которые сразу не удастся. Например, военные производства размещены в небольших закрытых моногородах, а строительство разворачивается в крупных промышленных центрах, куда из этих моногородов надо специально добираться. Поэтому, не мудрствуя лукаво, российские работодатели стали ввозить кадры нужной квалификации из-за границы, благо их там сейчас предостаточно. И создали тем самым парадоксальную ситуацию – при росте производства безработица по-прежнему находится на высоком уровне.
А во-вторых, на тех производствах, где трудностей с сопряжением кадров и технологий вроде бы нет, появилась другая сложность. Работодатели выяснили, что заработная плата, оказывается, имеет тенденцию к росту. И что этот рост постоянно ускоряется по мере повышения общего уровня занятости. С одной стороны, предприниматели и сами прекрасно понимают, что за труд определенной квалификации надо платить соответствующую заработную плату. Иначе от работника трудно будет ожидать соблюдения стандартов качества и выполнения норм выработки изделий. Но, с другой стороны, рост заработной платы натыкается на низкую производительность оборудования, которое у нас, за исключением некоторых отраслей, не менялось десятилетиями. И рост заработной платы натыкается на стагнацию производительности труда. Пока производственный аппарат промышленности был загружен не полностью, это несоответствие в глаза не бросалось, но после достижения его полной загрузки повышать заработную плату для акционеров стало означать уменьшение собственной прибыли. Так как ростом производительности оборудования рост заработной платы, как это обычно происходит, не компенсируется.
Кроме того, предприятия обрабатывающего сектора экономики оказались в неравных условиях по сравнению с добывающими отраслями. Непрерывный рост мировых цен позволил последним увеличивать заработную плату своих работников сначала за счет повышения интенсивности использования действующего парка скважин при их прежней численности. А уже потом и без всякой связи с ростом их производительности. Создавая, тем самым, неравные условия на рынке труда, так как возможности присваивать часть «нефтяной ренты» и за ее счет повышать оплату труда у обрабатывающей промышленности нет. Так, за прошлый год по данным Госкомитета по статистике номинальная заработная плата выросла на 25% в целом по экономике, в том числе в газовой промышленности – сразу на 80%! Вот уж кто лидер роста, если не по темпам прироста добычи, то уж по темпам прироста заработков работающих в отрасли.
Очевидным выходом из сложившейся ситуации является полное техническое обновление производственного аппарата. Но на это требуется время и те же деньги, которые пока уходят на оплату дополнительно привлекаемых рабочих. И как долго сможет продержаться российская экономика в условиях постоянно растущих цен не только на топливо и энергию, металлы и грузоперевозки, но и заработных плат – это очень большой и интересный вопрос.
