Наконец-то исполнилась мечта «российских кейнсианцев», и федеральный бюджет России стал генератором экономического роста. Причина этого - предполагаемое увеличение заработной платы бюджетников, следствием чего станет мощная волна денежного спроса, которая должна повлечь за собой не менее мощную волну товарного предложения.
Правда, стоит отметить, что произошло это «перепрофилирование» помимо воли нынешних идеологов бюджетного процесса, которые, как известно, ориентировались больше на классический вариант – расходы должны быть равны доходам, если доходов мало, то и расходы надо урезать, а если доходов много, то расходы лучше не увеличивать, а использовать дополнительные доходы или на снижение налогов, или на погашение государственного долга, или на создание резервного - в смысле, стабилизационного - фонда. Говоря по-другому, бюджет должен быть нейтральным по отношению к основным экономическим процессам и использоваться на финансирование политических программ, но никак не экономических.
В противоположность классическому, «кейнсианский вариант» бюджетного процесса предполагал как раз прямо противоположный набор мер, то есть расходы должны были совершенно сознательно планироваться выше предполагаемых доходов, и бюджет должен сводиться с дефицитом, дефицит этот должен быть хроническим и покрываться в основном за счет денежной эмиссии, а если повезет – то за счет продажи облигаций государственного займа.
Нет необходимости долго объяснять, что именно второй вариант бюджетного процесса был наиболее популярен в России последние 15 лет. Отмена государственных заказов и бюджетного финансирования в самом начале экономических реформ в 1992 году в буквальном смысле этого слова выбила почву из под ног тысяч российских заводов и лишила стабильного заработка миллионы людей. Поэтому «тоска по прошлому» постоянно одолевала как старый советский менеджмент, так и кадровый пролетарский костяк этих заводов, отражаясь в соответствующих результатах парламентских выборов и на общем настрое в обществе.
Естественно, «получив мандат народного доверия», левые политические силы изо всех сил давили на правительство, требуя от него расширения расходной части федерального бюджета, а правительство, составленное из либералов-рыночников, изо всех сил сопротивлялось такому давлению. Поэтому ежегодное принятие бюджета Государственной Думой напоминало игрушку тяни-толкай, а не последовательный процесс учета интересов всех социальных групп страны. Понятно, что толку от таких мероприятий было не очень много, так как расширение бюджетного финансирования «народного хозяйства» за счет эмиссионного покрытия дефицита бюджета приводило только к непрерывному росту цен, а не промышленного производства. Поэтому даже если номинальные доходы бюджета и увеличивались, то последующий рост цен это увеличение полностью погашал.
Но ситуация кардинально поменялась после начала волны повышения цен на мировом рынке энергоносителей в 2002 году. С этого момента времени российские бюджеты, даже если они и принимались с дефицитом, по итогам годового исполнения оказывались профицитными, то есть сбалансированными, и правительство могло записать себе это в плюс, так как доходы были неинфляционными. Более того, эти доходы росли настолько высокими темпами, что при составлении годового бюджета точно спрогнозировать их поступление оказалось невозможно, и поэтому в середине бюджетного года приходилось принимать еще один, дополнительный, бюджет.
Правда, несмотря на все эти чудеса, правительство продолжало гнуть свою линию, не желало тратить свалившиеся на его голову дополнительные доходы на что-нибудь общественно полезное и запрятывало их в Стабилизационный фонд. При этом ему пришлось долго отбивать атаки на этот фонд со стороны отраслевых лоббистов, о чем мы достаточно подробно писали, и добиваться неуклонного исполнения жесткого правила: средства Стабфонда могут расходоваться или на погашение государственного долга, или на погашение бюджетного дефицита (если такое, не дай бог, случится).
Но отбив атаки отечественных «производственников», российский кабинет министров не смог отбить атаки мирового рынка. Цены на энергоносители стали уж совсем запредельными, и вровень с ними поднялись и бюджетные доходы, которые теперь во все большей степени формируются за счет налогообложения производителей и экспортеров энергоносителей. Ну, а раз доходы непрерывно растут, то их надо тратить, а не мариновать в Стабилизационном фонде. И вот небольшая бюджетная революция свершилась – проект бюджета на 2006 год предусматривает увеличение заработной платы работников бюджетных организаций почти в два раза. Причем с начала года, а не ближе к концу, как это было раньше при проведении аналогичных повышений. При этом наверняка вырастут и расходы на инвестиционные программы, чего так добивались отраслевые лоббисты, но без этого нам сейчас точно не обойтись, так как производственная инфраструктура России находится, мягко говоря, не в очень хорошем состоянии, и расходы на ее поддержание и расширение необходимо увеличить. Но главное все же не в этом, а в том, что бюджет как бы автоматически превращается в стимулятор экономического роста.
Бюджет становится стимулятором роста как раз потому, что предполагаемое увеличение заработной платы бюджетников вызовет мощную волну денежного спроса, которая должна повлечь за собой не менее мощную волну товарного предложения. Естественно предположить, что, получив дополнительные доходы, служащие бюджетных организаций, которые всегда были наиболее низкооплачиваемой категорией работающих по найму, не станут изображать из себя филиал федерального бюджета и направлять в свой личный стабилизационный фонд всю увеличенную часть заработной платы, а тут же пойдут в магазины и немедленно ее потратят. В результате реализация товаров ускорится, и это приведет к расширению товарного предложения.
Правда, на пути этого сценария могут возникнуть два препятствия. Первое препятствие состоит в том, что мощностей предприятий потребительского комплекса России может и не хватить для удовлетворения возросшего спроса, и тогда, к сожалению, вместо роста предложения товаров мы столкнемся с ростом цен. Другое препятствие, которое прямо вытекает из предыдущего, состоит в том, что если производственного потенциала российской промышленности для удовлетворения возросшего спроса не хватит, то этот спрос совершенно спокойно сможет удовлетворить производственный потенциал всей мировой экономики. То есть насыщение доходов произойдет за счет импорта, а не за счет отечественного производства. В принципе, конечно, для нас и такой вариант сойдет, но вот в перспективе он не очень приятный.
Неизвестно, сколько времени продержатся высокие цены на энергоносители, и если они через годик-другой упадут, то тогда покрывать возросшие денежные доходы будет нечем, так как вслед за падением экспортных доходов снизятся и поступления импортных товаров. И если за этот промежуток времени отечественная промышленность не расширится, а она может и не расшириться из-за конкуренции импорта, то тогда падение уровня потребления будет очень болезненным. И как произойдет падение потребления – за счет инфляции или, страшно подумать, за счет снижения расходов бюджета на заработную плату, - это будет уже не так важно. Хотя мы надеемся, что этот неприятный момент и не наступит.
Тем не менее его надо учитывать, так как нынешнее расширение доходной части российского бюджета происходит за счет стимулирования спроса, которое проводит бюджет и федеральная резервная система США. Рост денежного спроса в США приводит к повышению спроса во всем остальном мире, в том числе и к росту спроса на товары российского экспорта и, как результат, к росту денежных доходов. Но, как нам кажется, Бюджет и ФРС США проводят политику стимулирования спроса не только для того чтобы повысить доходы всего остального мира, но и для того чтобы сделать более доступными мировые рынки для сбыта своих товаров. Мол, если мы увеличиваем вам доходы, то и вы увеличивайте свои расходы на наши товары, а то по-другому как-то некрасиво получается.
И с этой точки зрения рост импорта у России, как, впрочем, и у других крупных экспортеров энергоносителей, встроен в эту программу стимулирования спроса. Причем основным передаточным звеном здесь является как раз федеральный бюджет России, который, в отличие от корпораций и домохозяйств, может без долгих проволочек расходовать все полученные доходы и транслировать таким образом доходы, полученные на внешних рынках, в расходы на внутреннем рынке. Покрывать которые можно как за счет внутреннего предложения, так и за счет расширения импорта. И то, каким образом будет покрыт дополнительный денежный спрос работников бюджетных организаций - за счет роста внутреннего производства или за счет роста импорта, - и определит решение вопроса зависимости российской экономики от конъюнктуры мирового рынка.
