Счетная палата обнародовала результаты проверки Министерства образования. По ее данным, в деятельности ряда ведущих вузов России в 2015 году были допущены нарушения. В частности, СП усмотрела их в выделении субсидии для Высшей школы экономики в рамках программы «5 – 100» и хозяйственной деятельности МГУ и МВТУ имени Баумана.
Эксперты отмечают высокую компетентность аудиторов Счетной палаты, однако выражают сомнения в том, чтобы вузы, которые из-за своего положения и так находятся под постоянным пристальным надзором, стали бы допускать подобные нарушения.
По словам Татьяны Клячко, доктора экономических наук, директора Центра экономики непрерывного образования Института прикладных экономических исследований РАНХиГС, если говорить об отмеченных СП «признаках аффилированности» чиновника Минобрнауки при выделении субсидии в 2,5 млрд рублей Высшей школе экономики, то это кажется не слишком вероятным.
«Если говорить о финансировании по программе "5 –100", то существует международный комитет, который следит за ходом реализации обязательств, взятых на себя вузами-участниками программы. Это с одной стороны. С другой стороны, есть общий объем бюджетных средств и правила, по которым этот общий объем, выделяемый на всех участников программы, распределяется между конкретными университетами. Поэтому не думаю, что тут может быть какая-то субъективная составляющая при распределении денег.
И не думаю, что Григорий Викторович Андрущак, который действительно работал в Высшей школе экономики и оттуда ушел в министерство, хоть как-то причастен к тому, чтобы лоббировать больший объем денег для ВШЭ. Во-первых, это было бы неразумно, так как сразу возникли бы подозрения. А во-вторых, он в принципе не может совершать такие действия, поскольку, как я уже сказала, все процедуры достаточно жестко определены в формате распределения средств по программе "5 – 100"», – отметила эксперт.
Сходного мнения придерживается и Андрей Марголин, доктор экономических наук, профессор, член Ученого совета РАНХиГС, проректор РАНХиГС.
«Для того, чтобы получить деньги по программе "5 – 100", вузы проходят конкурс. Не только Высшая школа экономики, но и многие другие вузы получили такую субсидию. И, естественно, когда речь идет об этих деньгах, то вводится и достаточно серьезный контроль. Пресса много писала, что этот контроль будет ужесточаться.
Конечно, мы не можем исключать того, что кто-то мог бы совершать некие лоббистские действия, но, с моей точки зрения, это прямого отношения к программа "5 – 100" не имеет. Так устроена наша жизнь, что можно иногда получить деньги в силу некоторых лоббистских возможностей, но это я говорю об общем принципе, а не о программе», – объяснил он.
Что касается обвинений в нарушениях в хозяйственной деятельности МГУ и МГТУ имени Баумана, то в этом вопросе позиции экспертов совпали лишь отчасти.
«Дело в том, что, с одной стороны, деньги стали выделяться по субсидии для того, чтобы вузы могли более свободно ими распоряжаться. Но дальше, как всегда, возникает вопрос, что значит "более свободно". И вопрос "если вы можете распределять более свободно, то на какие целях вы можете использовать эту свободу"? Как пояснил проректор Бауманки Борис Падалкин, вузом на средства субсидии на госзадание проводилась экспертиза строительства общежития – для того, чтобы улучшить ситуацию с проживанием студентов-бюджетников. Относится ли это к реализации госзадания? Кто-то может сказать, что да, кто-то может посчитать, что госзадание – это только образовательная деятельность.
Скорее всего, здесь есть некоторое лукавство со стороны получателей денег, потому что в госзадании, в том соглашении, которое подписывается при получении госзадания вузом, прописываются направления, по которым в принципе могут расходоваться деньги. Если в соглашении была бы оговорена возможность экспертизы строительства общежития, тогда все в порядке. Если в этом соглашении такой возможности не предусмотрено, то тогда есть определенное нарушение. Думаю, что экспертизу строительства общежития все же проводили за счет средств программы развития университета. По информации СМИ не всегда можно понять, в чем аудиторы увидели нарушение», – считает Татьяна Клячко.
«Если же говорить о нарушениях хозяйственной деятельности, которые усмотрела Счетная палата в вузах, то здесь нужно смотреть конкретику, но, например, трата средств на строительство общежития – вопрос спорный. Мы все понимаем, что университет мирового уровня должен иметь и инфраструктуру соответствующего уровня. Поэтому если смотреть на проблему по смыслу, а не с формальной точки зрения, то, конечно, желательно, чтобы условия проживания студентов были хорошими.
И не только условия проживания: должны быть и современные информационные технологии, и условия питания – все, что связано с инфраструктурным обеспечением, должно быть на современном уровне. Поэтому, наверно, Счетной палате виднее, что конкретно они выявили, но я не понимаю, почему затраты на улучшение условий проживания студентов не укладываются в границы программ», – полагает Андрей Марголин.
Объясняя придирчивость, проявленную аудиторами Счетной палаты к ведущим вузам страны, он отметил, что считает ее обоснованной. «Вообще в Счетной палате работают очень грамотные и опытные люди, и, может быть, что-то конкретно они выявили, но тогда этот вопрос – в их компетенции, мы же с вами деталей не знаем. Мы не видели, как эти деньги выделялись и тратились и что за этим стоит. Так что есть ли там проблема, мы просто еще не знаем»», – сказал Андрей Марголин.
В то же время Татьяна Клячко отметила, что Счетная палата всегда пытается найти какие-то нарушения.
«Проверка Счетной палаты всегда вызывает повышенную нервозность в вузах, потому что когда приходят аудиторы, они стараются по максимуму найти "нецелевое использование средств".
Вообще у нас все контролеры нацелены на то, чтобы ужесточить даже те достаточно строгие нормы, по которым у нас расходуются деньги. В то же время все проверяющие почему-то думают, что люди, сидящие в вузах, или, допустим, директора школ, чиновники Министерства образования – потенциальные воры, и что основной задачей проверяющих является выявление этого воровства. Как правило, никто не ворует, а если и воруют, то это все не там происходит – не в вузах, не в больницах, не в музеях, не в библиотеках. Потому что очень трудно лечить за те деньги, которые у нас выделяются по ОМС, и очень нелегко учить за те деньги, которые выделяются на реализацию госзадания – особенно в социально-экономических вузах. Да и в технических вузах положение часто не лучше. Поэтому вузы стараются по максимуму направлять деньги на решение своих проблем.
Есть указ президента о повышении заработной платы профессорско-преподавательскому составу вузов, что давно назрело, и если вуз не выполняет этот указ, то подпадает под очень пристальное внимание проверяющих органов. Поэтому значительная часть денег идет именно на выплату зарплаты, а дальше вуз должен как-то найти деньги сам (а, как вы понимаете, бюджетной организации заработать деньги достаточно сложно. Когда говорят, что у вузов есть платные студенты и, следовательно, внебюджетные средства, то не учитывают простой вещи, что плата за обучение должна расходоваться на обучение тех, кто эти деньги заплатил). Найти средства, чтобы решить какие-то другие проблемы, – например, проблему с обеспечением оборудованием, компьютерами, теми же общежитиями – в общем, со всем, что еще нужно, чтобы образовательный процесс протекал в соответствии с федеральными государственными образовательными стандартами, достаточно нелегко. Вот в этом узком коридоре и действует руководство большинства вузов», – объяснила эксперт.
Комментируя вопрос о том, насколько программа «5 – 100» способствует решению финансовых проблем вузов, Татьяна Клячко указала, что участие в этой программе привлекает к вузам особое внимание проверяющих, и руководители вузов сознают это. «Что касается программы "5 – 100", в которую попали некоторые вузы, то, с одной стороны, какие-то проблемы вузов она решает. Но, с другой стороны, резко усиливается контроль над деятельностью этих университетов. Их постоянно рассматривают "под микроскопом", и вряд ли им придет в голову совершать какие-то нарушения», – заключила она.
