Российская бюрократия, в очередной раз демонстрируя собственную неповоротливость, договорилась о замораживании цен на продовольствие в самый неподходящий для этого момент. Неподходящий – потому, что цены и так достигли потолка спроса, и дальше расти вряд ли будут, и «замораживать» их на правительственном уровне смысла уже не имеет. Все эти мероприятия, о которых сообщала пресса, оказались бы кстати в середине августа, когда ситуация на продовольственных рынках России (и других стран) стала более или менее понятной. Именно тогда надо было заключать картельные соглашения под эгидой федерального правительства и местных властей, а в октябре или ноябре делать это уже поздно. Цены выросли, и картельные соглашения только фиксируют этот рост, ничего не делая для их понижения.
Так же мало помогут сдерживанию внутренних цен установленные в срочном порядке экспортные таможенные пошлины на отдельные виды зерновых. Для экспортеров зерна эти 10%-15% при двукратном росте цен – все равно, как мертвому припарка. Они эти пошлины заплатят и не заметят, спокойно продолжая поставки на иностранные рынки и не обращая внимания на внутренние. Аналогичное воздействие окажет и снижение пошлин на импортные продукты питания. Дело в том, что эти импортные продукты значительно подорожали после того, как страны Евросоюза отменили субсидии своим фермерам. Поэтому снижение или отмена импортных пошлин нашей страной в лучшем случае сможет только компенсировать рост цен на рынках Евросоюза, но добиться снижения этих цен не получится.
Таким образом, запоздалые и суетливые действия властей по контролю за ценами и таможенному регулированию ровным счетом ничего не дадут ни в части гарантии от роста цен, ни в части попыток уберечь население от негативного влияния этого процесса на уровень жизни населения. Цены уже выросли, и с достигнутого уровня вряд ли спустятся.
Вот если бы соглашения между федеральными и региональными органами власти предусматривали бы снижение цен, то тогда их заключение действительно отражало бы заботу властей о населении. При этом в репертуаре властей есть не только договоренности о неповышении цен, но и более решительные меры, например, зерновые интервенции из имеющегося зернового запаса. Кстати, об этих интервенциях было много разговоров уже в конце лета, и ряд региональных администраций даже проводил совещания с руководителями торговых сетей, хлебобулочных комбинатов и элеваторов о поставках зерна по фиксированным ценам, но потом разговоры как-то стихли, а к делу приступили тоже только сейчас. То ли тогда не договорились, то ли решили не портить конъюнктуру рынка и дать возможность ценам вырасти по максимуму и «дать крестьянству заработать».
На состояние внутреннего рынка могли повлиять более кардинальные меры – например, полный запрет на экспорт зерна. Дело в том, что благодаря хорошему урожаю у нас, и плохому – за границей, экспортный потенциал российского зерна сильно вырос, и его поставки на мировой рынок за сезон 2007-2008 гг. оцениваются в 10-12 млн. тонн. Если бы это зерно можно было оставить на внутреннем рынке, прибавив зерновые интервенции из государственных резервов, то тогда внутренний рынок оставался бы стабильным.
Если отвлечься от ситуации текущего дня и посмотреть на вопрос шире, то станет понятно, почему вообще на застойном продовольственном рынке России произошли подобные ценовые всплески. Как нам представляется, впервые за много лет, если не десятилетий, продовольственные трудности в России вызваны не падением сборов зерна на ее территории, а падением сборов в других странах. Неурожай у таких традиционных поставщиков на мировой рынок как Украина и Австралия, а также у стран, которые всегда полностью обеспечивали себя продовольствием (Молдова и Румыния), внезапно вывел Россию в лидеры мирового продовольственного рынка. Но за лидерство надо платить. Поскольку на нашей территории с урожаем оказалось все более или менее благополучно, дефицит продовольственного и кормового зерна, возникший в соседних странах, стал компенсироваться поставками из России. В результате внутренний рынок страны стал оскудевать, что тут же отразилось на ценах на продовольственные товары.
В принципе, подобные ситуации были, есть и будут, и происходят они не только в России, но и в других странах. Однако крайне болезненная реакция на любое изменение продовольственных цен, которое ложится, разумеется, на тяжелый исторический опыт, вызвано по большей части тем обстоятельством, что Россия, несмотря на все ее экономические успехи, по-прежнему остается очень бедной страной. И именно крайне болезненная реакция на изменение цен на продукты питания является наглядным свидетельством этой бедности. В богатых странах такой реакции нет, так как рост цен даже на несколько десятков процентов не сильно отразиться на реальных доходах тамошнего населения. Конечно, это неприятно, но что делать – конъюнктура рынка! Тем более, что если в этом году неурожай, то в следующем году скорее всего будет урожай, и цены вернутся на прежний уровень. У нас же рост цен на продовольствие – это всегда катастрофа, с которой непонятно, как бороться.
Продовольственный кризис наглядно показал всю ошибочность проводимого несколько последних лет курса на «защиту» отечественного сельхозпроизводителя от конкуренции иностранных товаров. То есть производителей наше правительство защитило, а вот потребителей – нет. И при первых продовольственных трудностях российский аграрий показал свою полную беспомощность.
В связи с этими продовольственными трудностями и ценовыми замораживаниями возникает один вопрос: а вот в январе, когда у нас традиционно повышают цены и тарифы на коммунальные и транспортные услуги, это повышение произойдет как обычно, или его тоже заморозят и перенесут на более поздний срок?
