Президент определился со своим премьер-министром, а заодно и со своей экономической программой. Конечно, сама программа в виде многостраничного нечитаемого текста будет еще опубликована, но ее общие контуры видны уже сейчас. Видны они из более короткого документа, а именно, из трудовой биографии нового премьера. Двадцать лет его сознательной жизни пришлись на сферу внешней торговли, сначала советской, а потом российской. И два года – на работу руководителем налоговой полиции. Двух этих фактов в биографии, по нашему мнению, вполне достаточно для того, чтобы спрогнозировать экономическую программу будущего правительства.
В первых комментариях прессы и представителей бизнеса основной упор делается на короткое налоговое прошлое премьер-министра. И из этого прошлого делается далеко идущий вывод о грядущем резком усилении налоговой дисциплины и подвинчивании налогового пресса. Двадцатилетнему внешнеторговому прошлому при анализе уделяется гораздо меньше внимания, а если и уделяется, то в каком-то непонятном криминальном контексте, якобы имевшем место в постперестроечную эпоху. Хотя самым интересным периодом деятельности нового руководителя правительства был как раз период до 1991 года.
Напомним, что тогда Михаил Фрадков, обычный советский инженер, был призван в ряды работников советской внешней торговли и в 1973-75 годах работал сотрудником аппарата экономического советника посольства СССР в Индии. А потом, с 1975 по 1984 год, работал на различных должностях во всесоюзном объединении "Тяжпромэкспорт" Государственного комитета СССР по внешнеэкономическим связям. И в 1984-1988 годах занимал должность заместителя начальника Главного управления поставок ГКЭС. Потом Михаил Ефимович был и замминистра, и первым заместителем, и в конце концов министром внешних экономических связей. Но эти эпизоды его трудовой биографии нас уже мало интересуют, так как более важным для понимания программы нового правительства является именно ГКЭСовское прошлое Председателя Правительства России.
В советские времена внешнеторговая деятельность была разделена как бы на две части. Одной частью, всем хорошо известной, занималось министерство внешней торговли, позже переименованное в министерство внешних экономических связей, а другой, менее известной и менее афишируемой, – государственный комитет по экономическому сотрудничеству. На этом комитете лежали задачи координации поставок и финансирования инвестиционных объектов, сооружаемых Советским Союзом за рубежом. Какие-то из этих проектом были гражданского назначения, какие-то двойного, вроде атомных электростанций, а какие-то чисто военного назначения. Не без основания считалось, что, участвуя в строительстве объектов за рубежом, Советский Союз тем самым создает рынок сбыта своей машиностроительной продукции в странах третьего мира. Она была не очень-то конкурентна в развитых странах, но вполне могла найти себе применение в небогатых и нетребовательных развивающихся странах, особенно вставших на путь построения социализма. Тем более, что строительство крупного промышленного объекта в бедной стране вряд ли могло быть полностью профинансировано за ее счет. И поэтому в дополнение к технике и строительным организациям СССР предоставлял стране-заказчику долгосрочные кредиты под низкие процентные ставки. Легко предположить, что Михаил Фрадков, работая в объединении "Тяжпромэкспорт", наверняка принимал самое активное участие во всех этих проектах и приобрел бесценный опыт их продвижения на рынки.
Понятно, что после 1991 года, когда союзный бюджет рухнул, а российский бюджет был потом хронически дефицитным 10 лет подряд, финансировать инвестиционные проекты в развивающихся странах он не имел никакой возможности, так как сам во многом существовал за счет иностранных кредитов стран Запада. Конечно, какие-то проекты по-прежнему получали бюджетное финансирование, но это были крохи по сравнению с прошлыми временами. А привлечь кредиты быстро растущей российской банковской системы оказалось нелегко, так как выдавать кредиты на срок до десяти лет, которые требуются для финансирования подобных проектов, она была и остается неспособной. Но времена меняются, бюджет из хронически дефицитного стал хронически профицитным и даже стал накапливать разного рода резервы, после чего появилась реальная возможность вернуться к прежней советской практике долгосрочного кредитования экспорта машиностроительной техники. И вот здесь опыт бывшего советского специалиста по поставкам этой самой техники в слаборазвитые страны оказался очень кстати. Тем более мы имеем все основания предположить, что очень скоро этот самый машиностроительный экспорт сможет достигнуть невиданных ранее высот. Потому что Президентом (еще, кстати, во времена прошлого премьера Касьянова) была поставлена задача изменить ориентацию российской экономики от сырьевого экспорта на экспорт высокотехнологичной продукции. Понятно, что это достаточно серьезный структурный сдвиг, так как природное сырье и продукты его первичной переработки (нефть, нефтепродукты и природный газ) составляют половину российского экспорта. А на долю машиностроительной техники в лучшем случае приходиться до 10 процентов. Из которых значительный удельный вес приходится на поставки запасных частей к советской военной технике, все еще находящейся на вооружении как стран третьего мира, так и стран Восточной Европы. И очень часто поставки запчастей идут в зачет советского долга перед этими странами. Поэтому, чтобы достичь требуемых целей, ситуацию требуется серьезно развернуть, а для этого потребуются большие финансовые вливания. Потому что за десять лет отсутствия российских поставщиков на рынках стран третьего мира они нисколько не разбогатели, и их покупательная способность не увеличилась. А если где и увеличилась, то тут же была окучена производителями из стран первого мира. Кроме того, машиностроительные предприятия России в течении тех же 10 лет влачили жалкое существование и вряд ли смогут сразу же произвести что-то достойное внимания даже неизбалованных покупателей. Всем, и потребителям, и производителям срочно требуется финансирование, и помочь в добывании необходимых средств должна вторая ипостась премьер-министра. О которой сейчас ведется так много разговоров. А именно - налогового полицейского.
Хотя текущий российский бюджет выглядит вроде бы неплохо, на самом деле устойчивость его является крайне относительной. Снижение цен на российские экспортные товары тут же поставят его на грань дефицита и дефолта. Недаром поэтому, пользуясь благоприятной конъюнктурой, министерство финансов создает стабилизационный фонд, который должен быть использован как раз на этот случай. Но одного стабилизационного фонда для защиты от всех финансовых напастей недостаточно. И вот политика стимулирования промышленного экспорта как раз должна, по идее, избавить бюджет от этой неустойчивости. А заодно и все российские финансы, как крупных корпораций, так и мелких домохозяйств. Но это задача долгосрочного плана, а в краткосрочном плане необходимо добыть для машиностроительного комплекса несколько миллиардов долларов. Чтобы он, разогнавшись, тоже стал крупным плательщиком налогов в государственный бюджет. Единственным источником такого масштабного финансирования, как мы все прекрасно понимаем, могут быть только налоговые изъятия из самого доходного сектора российской экономики – топливно-энергетического. И вот здесь новый премьер и должен показать свою хватку и вытрясти из нефтяных баронов всю "нефтяную ренту". Опыт руководства налоговой полицией должен ему в этом очень сильно помочь.
Таким образом, будущая экономическая политика нового правительства в общем и целом ясна и понятна. Сначала изъять у нефтяников сверхдоходы, а потом передать их в машиностроение, в том числе военное, и попытаться расширить экспорт его продукции. Хотя, конечно, есть и другие мнения по поводу программы действий Михаила Фрадкова: "Это человек, взятый на очень грязную и трудную работу, проведение тяжелых реформ, непопулярных реформ, опасных для любого политика. Это жилищно-коммунальная реформа, административная реформа, реформы образования и здравоохранения". Но это – вряд ли.
