Помнится классическая фраза одного из прошлых премьеров, то ли Виктора Степановича Черномырдина, то ли вообще Николая Ивановича Рыжкова: «Нам в правительстве думать некогда. Нам надо только успевать подписывать, что нам подносят». Конечно, ссылки на большую занятость могут слегка остудить напор любопытствующих, но не надолго. Потому что опять так интересно, чем же руководствуется глава правительства, подписывая тот или иной документ. Или только суммой?
Поскольку дело темное, мы успели однажды уже пройти путь туда и обратно: от гипотезы до ее подтвержения. Гипотеза состояла в том, что руководящей средой для чиновника является его принадлежность к определенного типа административной корпорации или номенклатуре, которая в общих чертах не могла далеко уйти от советской. То есть возникает тема истории управления экономикой в СССР и России. Которая – мать настоящего.
Внешторговское прошлое Михаила Фрадкова вызвало из памяти образы гигантских советских монстров, ведающих сношениями с далекой заграницей. Особенно интересен в этом плане Госкомитет по экономическим связям, откуда, собственно, и вышел Михаил Ефимович. Комитет этот в советские времена занимался строительством за границей разного рода промышленных и военных объектов.
Нельзя сказать, что бы эта деятельность была очень плодотворной. Строили наши рабочие плохо, оборудование на заводах было так себе, сроки строительства постоянно срывались, и поэтому советская сторона как правило осуществляла эти проекты в рамках помощи развивающимся странам, сбросившим с себя иго колониализма. И те брали, потому что почти бесплатно. Но, тем не менее, гигантский опыт по организации всего этого хозяйства есть, он никуда не исчез и может в случае чего пригодиться снова.
Соответственно, не могли не возникнуть подозрения, что став председателем правительства, бывший крупный внешторговский чиновник захочет воспроизвести старую советскую модель сотрудничества с иностранными государствами уже на новом уровне – без Госплана и Госснаба, отраслевых министерств и ведомств. Тем более, что сырьевая направленность российского экспорта уже давно стала общим местом в критике президентом еще старого правительства.
И новое правительство, по идее, должно эту критику учесть и сделать ставку на развитие машинотехнического экспорта. Чем собственно, и занимался руководитель Совета министров еще тридцать лет тому назад.
Что же касается ресурсных ограничений, которые, ясное дело, тут же возникнут на пути реализации этого плана, то их можно будет преодолеть с помощью налогового нажима на крупные корпорации-экспортеры. В чем Михаил Ефимович тоже, говорят, мастер, так как проработал руководителем налоговой полиции. Такова в общих чертах экономическая политика нового кабинета, как она нам казалась еще три дня тому назад.
Правительство отбирает дополнительные миллиарды в год у экспортеров сырья, чтобы передать их в виде финансовой помощи экспортерам техники. Мы не можем и сейчас исключить, что именно эта политика и будет реализовываться на практике. Но беседы с людьми, работавшими в то время на тех местах, позволяет утверждать, что такая политика заранее обречена на неудачу.
И не только потому, что российская техника еще хуже советской, и не только потому, что олигархический денежный ресурс далеко не бесконечен. Дело еще в том, что осуществлять государственную внешнеторговую экспансию просто не с кем. У нас для этого просто нет кадров.
Само заявление подобного рода выглядит достаточно странно, если не сказать больше. Можно было предполагать, что председатель правительства возьмет в свой аппарат еще какое-то количество выходцев из внешторговских структур. Да и сама организация обретет вторую жизнь, выделившись из состава Министерства экономического развития и торговли. И вот с этим кадровым багажом и воссозданной организацией правительство и начнет выполнять свою экономическую программу. Но, к сожалению или к радости, сказать трудно, никакого такого кадрового резерва у нового правительства нет.
Кадрового резерва нет потому, что его, собственно, никогда и не было. Гипотеза о том, что сотрудники внешнеторговых министерств были наиболее «экономизированной» частью советского общества, так как постоянно общались с западными бизнесменами и вели с ними дела, является одним из многочисленных советских мифов о красивой жизни «высшего класса». Из многочисленного советского внешнеторгового аппарата численностью 45 тысяч человек только около 200 человек (на страну!) были реально допущены к проведению сделок. То есть к проведению переговоров и заключению контрактов.
Остальные сотрудники являлись по сути дела обычными клерками, которые выполняли рутиянную бумажную работу, которая ничем не отличалась от такой же работы в любом другом советском министерстве. Разве что только бумага, на которой печатались приказы, была финская, а не отечественная.
Естественно, из этого номенклатурного хлама к настоящему времени мало что уцелело, так как к работе в рыночных условиях эти тепличные растения были совсем не готовы. Одно дело съездить с шефом в загранкомандировку, сэкономленные командировочные обменять на чеки «Внешпосылторга» (если повезет, то без полосы), купить на них что-нибудь в «Березке», после чего толкнуть дорогую вещь среди знакомых. Вот это бизнес!
И совсем другое дело самостоятельно заключить контракт с иностранной фирмой и выполнить его условия, нарушения которых грозят суровыми санкциями. На такие вещи мало кто способен, а те, кто способен, уже давным-давно в бизнесе, и на государственную службу их никаким калачом не заманишь. Поэтому опереться новому премьер-министру будет не на кого. То есть для аппаратной работы люди, конечно, найдутся, но вот для кардинального изменения экономического курса – вряд ли.
Поэтому резкого усиления экспорта машинотехнической продукции в ближайшее время нам ждать не придется. А вот усиления налогового давления – очень может быть, потому что аппарат налоговых органов вполне огромен, агрессивен и проблемы с кадрами там нет. Но это совсем не значит, что собираемость налогов вырастет.
