Минфин предлагает перевести нефтяную отрасль на налог на добавленный доход (НДД). Такой налоговый режим может быть законодательно принят в этом году, но заработает с начала 2018 года.По сведениям газеты «Коммерсантъ», соответствующее решение было принято на совещании у вице-премьера Аркадия Дворковича.
Со введением НДД существующие льготы по отдельным месторождениям будут заменены на новый налог, взимаемый с денежного потока. При этом у Минфина появится возможность отменить экспортную пошлину на нефть, поясняют эксперты. По оценкам аналитиков, это может принести бюджету около 600 млрд руб. дополнительных доходов. Причем, как утверждает газета, часть разногласий между Минфином и нефтяниками уже снята, и именно с учетом интересов нефтяников.
Напомним, Минфин и компании не один год уже не могут прийти к согласию по вопросу, как облагать налогом не объемы добычи и экспорта нефти, а денежный поток каждого добычного проекта. Пока налогом облагаются объемы добычи и экспорта — через налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ) и пошлину. Но теперь у Минфина появились новые предложения.
Как отмечают СМИ, о полноценной реформе речь больше не идет: НДПИ сохраняется (хотя и в меньшем объеме), а НДД должен заменить льготы по экспортной пошлине и НДПИ для новых нефтяных месторождений.
Между тем, по мнению экспертов, предложенный Минфином вариант – все же не та реформа, которая нужна нефтяной отрасли, и вполне очевидно, что, если она будет проведена, то в скором времени к этому вопросу придется возвращаться. Такое мнение в беседе с «Полит.ру» высказал заместитель директора по энергетическому направлению Института энергетики и финансов Алексей Белогорьев.
«На самом деле это комплексная проблема – и для самих нефтяных компаний, и для Минфина. Они смотрят на нее с разных точек зрения и с разными интересами. И, к сожалению, внутри реформы налогообложения нефтяных компаний, который бы она ни приобрела характер, заложено непреодолимое противоречие.
Министерство финансов, особенно в условиях экономического кризиса и бюджетного кризиса, добивается того, чтобы нефтяные компании впредь отчисляли в бюджет как минимум не меньше средств, чем на сегодняшний день. То есть чтобы, условно говоря, при гипотетически стабильных ценах на нефть поступления в бюджет с одной тонны добываемой нефти и дальше были примерно одинаковы, чтобы отрасль давала в бюджет столько же денег, сколько и раньше.
Это входит в противоречие с ростом себестоимости добычи самой нефти, с которым и связана необходимость налоговой реформы в этой отрасли. Нефтяные компании добиваются, прежде всего, индивидуального подхода к налогообложению каждого месторождения. Но этот индивидуальный подход, в конце концов, подразумевает, что налоговая нагрузка на нефтедобычу в целом будет снижаться, а не оставаться стабильной и, тем более, не расти.
У Минфина же взгляд ровно противоположный: он хочет, чтобы отчисления были стабильными, а еще лучше, по его мнению, их увеличить. Особенно в ближайшие год-два – за счет дополнительных изменений в налогообложении. Что мы и видим: в этом году – в части переноса срока изменения таможенной пошлины на нефть, а в следующем, по-видимому, – в возможном увеличении НДПИ. И это противоречие между объективным снижением в перспективе (и даже в ближайшей перспективе) отчислений от нефтяной отрасти и желанием Минфина сохранить их – оно неустранимое.
Та форма НДД, которая сейчас предложена Минфином, предусматривает, по сути, неизменные базовые параметры налогообложения. В том смысле, что, в отличие от НФР, НДД не влияет на распределение бюджетных поступлений между региональными и федеральными бюджетами, а Минфин хотел больше отчислений в федеральный бюджет и совершенно не планировал делиться с региональными бюджетами Российской Федерации.
По существу, то, что сейчас предлагает Минфин, – это замена НДПИ и таможенной пошлины на нефть на НДД. Причем, насколько я понимаю, речь идет о замене этих льгот для тех месторождений, на которые эти льготы распространяются. Так что это очень своеобразный ответ Минфина на те предложения, которые высказывали нефтяные компании. Минфин предлагает реформу для тех месторождений, для которых эта реформа и так невыгодна. Отсюда, конечно, острое желание компаний сохранить добровольный характер перехода на НДД. И отсюда – эта идея, что в течение 2017 года они должны будут принять решение.
Здесь необходим дополнительный экономический расчет по каждому участку, и вполне вероятно, что компании придут к выводу, что для многих участков выгоднее сохранять НДПИ и льготу, чем переходить на НДД. То есть это даже не половинчатая реформа, если она пройдет именно в таком виде, а квази-реформа. Потому что, по существу, она просто меняет форму льготирования добычи для отдельных месторождений. Все те минусы текущего налогообложения, которые есть, они все остаются. Это, мягко говоря, не то, чего ждет отрасль. Тем более, что Минфин явно настроен на рост налоговой нагрузки и рассматривает эту реформу как возможность увеличения налоговой нагрузки, а не ее снижения. Что совершенно противоречит пожеланиям компаний.
Вероятно, это все-таки шаг вперед – с точки зрения вообще согласования НДД как формы налогообложения. И, наверно, он пройдет в таком виде. Но это, скажем так, совсем не так реформа, которая нужна отрасли. В любом случае, через два-три года придется возвращаться к дискуссии о том, как выстроить нормальную полноценную налоговую систему.
Можно еще добавить, что для того, чтобы страны Европейского союза договорились в плане общего рынка нефти и нефтепродуктов, остается неразрешимый в рамках действующей налоговой системы вопрос с таможенной пошлиной. И здесь единственным глобальным выходом является отмена таможенной пошлины на нефть внутри России.
Минфин к этому готовится. Один из плюсов реформы НДД состоит в том, что она позволит решить вопрос в теми льготами по таможенной пошлине, которые предоставлены – то есть позволит перенести эти льготы на НДД. Тем самым Минфин облегчит процесс отмены таможенных пошлин, который, очевидно, уже разрабатывается и, возможно, уже с 2017 года будет уже осуществлен. Но это, опять же, не в интересах нефтяных компаний – это вопрос сугубо выстраивания отношения в рамках Таможенного союза и Европейского экономического союза», — сказал Алексей Белогорьев.
