Вчера стало известно об окончании долгого периода перетягивания каната между «единым госпосредником в области военно-технического сотрудничества» «Рособоронэкспортом» и «федеральным органом исполнительной власти по вопросам регулирования и контроля военного экспорта» v Комитетом РФ по военно-техническому сотрудничеству с иностранными государствами (КВТС). 17 ноября Владимир Путин подписал указ о хозяйственном подчинении «Рособоронэкспорта» этому самому органу. Вряд ли, впрочем, это решение можно считать признаком близящегося окончания реформ оборонно-промышленного комплекса (ОПК) России.
Промежуточные их итоги попытались в прошлый четверг подвести на заседании правительства. Итоги, как и следовало ожидать, оказались неутешительными. Идеи реформирования некогда станового хребта советской экономики оказались фактически нереализованными. Вероятно, с этим было связано отсутствие на заседании автора реформы, теперь уже бывшего министра науки, промышленности и технологий Ильи Клебанова, которого - видимо, в награду за сизифов труд - назначили полпредом в Северо-Западный федеральный округ. Так что премьер-министру оставалось только посетовать, что намеченная программа реформирования не выполняется и что из планировавшихся два года назад 40 организационных структур, объединяющих предприятия ОПК, удалось создать только четыре. Столь серьезное отставание от программы недопустимо. Как же в таком случае довести российский ОПК до уровня, когда он сможет выполнять задачи военного строительства, сформулированные президентом?
А ведь именно построение новой организационной структуры ОПК было основным коньком программы бывшего министра науки и технологий. Справедливо полагая, что прежняя советская система управления ВПК в новых условиях не годится v хотя бы из-за резкого сокращения бюджетного финансирования отрасли еще в 1992 году и стихийного процесса конверсии и выхода отдельных предприятий ОПК на внешний рынок, v министр попытался ввести этот процесс в более или менее организованные рамки. Но наткнулся на
Наряду с нежеланием предприятий выстраиваться в шеренгу, планы министра активно торпедировал, в частности, госпосредник при торговле вооружениями с зарубежными странами v «Рособоронэкспорт» (который возглавляется, понятное дело, одним из бывших коллег Президента РФ). «Дело ЮКОСа» отодвинуло на задний план общественный интерес к этому предприятию, но еще два года назад скандалы вокруг назначения-снятия директоров этой госкомпании были ничуть не слабее, чем вокруг ареста-посадки президента нефтяной компании. Время от времени отдельные детали деятельности военно-торговой компании всплывали в прессе, например, v в связи с распределением иностранного заказа между конкурирующими фирмами, или по случаю покупки компанией-посредником акций военно-промышленных предприятий.
Итак, влиятельных противников создания новой организационной структуры у министра было более чем достаточно. Но не в них был главный тормоз административных преобразований. Даже не касаясь того, что перекройка организационной структуры v это слишком слабый стимул для возрождения давно загнувшейся отрасли, сама идея 100-процентного охвата всех предприятий экс-советского ВПК министерской властью кажется чересчур смелой.
Конечно, можно на бумажке нарисовать схему с квадратиками и стрелочками, переименовать заводы в комбинаты и пересадить гендиректоров из одних кресел в другие, но это не даст ровным счетом ничего до тех пор, пока на счета этих компаний в банках не начнут поступать денежные средства в рамках оплаты государственного оборонного заказа, причем сам заказ, как в добрые старые времена должен задействовать 100% производственных мощностей. А вот этого всего как раз и не было. И, судя по ощущениям, еще много лет не будет. Тогда зачем, спрашивается, создавать какие-то структуры, когда денег для их финансирования у государства все равно нет?
Честно говоря, мы не знаем, какие именно задачи ставит перед ОПК Президент, так как концепция построения вооруженных сил России до сих пор не утверждена. А если нет концепции, то Президент, как Верховный Главнокомандующий, не может ставить задач, Генеральный штаб v их конкретизировать, а соответствующие подразделения Министерства обороны v выдавать государственный оборонный заказ военным заводам. Может быть, видимо из-за нехватки четких ориентиров, министр промышленности, науки и технологий решил тащить все до кучи, чтобы уже потом, когда Концепция военного строительства все-таки появится, конкретно разобраться в ситуации. Но куча не сложилась.
Мог ли быть в такой ситуации другой образ действий? Как нам кажется, мог, но для этого надо было лучше понимать структуру советского ВПК и ее полную неадекватность современной экономической системе России.
Начнем с того, что широко распространенная байка о наличии в советском ВПК (а теперь и в российском ОПК) каких-то сверхсовременных технологий, которые позволят нам совершить общий технологический скачок, байкой и является. То есть высокие технологии в отрасли, конечно, есть, но имеют они исключительно военное назначение и в гражданских отраслях практически неприменимы. Поэтому, если кто-то когда-то питал надежды на конверсию отрасли, то очень зря. Точнее v отрасль конверсируема, но только не так, как это обычно представляется. Предполагать, что на оборудовании, предназначенном для выпуска вооружений, можно изготовлять товары гражданского назначения, глубоко ошибочно v на нем только военную технику и можно выпускать. Для перевода военной промышленности на мирные рельсы нужно часть предприятий ВПК просто снести, а уже потом на их месте построить что-то гражданское. А вот какие предприятия ликвидировать, а какие оставить жить дальше, предложив им хорошо финансируемый госзаказ, и должна была решать реформа отрасли.
Естественно, когда мы говорим про снос предприятий v это некоторое преувеличение. Их можно просто приватизировать, предварительно сняв секретность. И перепрофилированием пусть занимается уже новый хозяин и за свой счет.
Так что единственной проблемой, кроме финансовой, которая должна была бы возникнуть у реформаторов, если бы они действительно хотели реформировать ОПК, а не оставить все как есть, должен был стать отбор критериев, по которым нужно проводить отбраковку военных предприятий. Общий ограничитель стандартный v финансовые ресурсы федерального бюджета, которых на всех никогда не хватит. Но дальше свобода выбора могла бы быть почти не ограниченной.
Пользуясь этой свободой, мы, со своей стороны, можем предложить, несколько таких критериев. Во-первых, на некоторых предприятиях ОПК есть уникальное, так называемое «именниковое» оборудование, то есть станок, который изготовляется в единственном экземпляре. Может быть, имело бы смысл предприятия, имеющее такое оборудование, сохранить, а не имеющие v вычеркнуть из списка действующих. Во-вторых, советский ВПК строился таким образом, что у каждого предприятия был завод-дублер. Не так сильно оборудованный, как головное предприятие, но тоже вполне работоспособный. Естественно, когда сейчас из-за отсутствия бюджетного финансирования основной завод еле дышит, содержать дублеров совсем ни к чему, и их совершенно спокойно можно было бы отпустить на вольные хлеба.
Можно посмотреть также на эффективность экспортной деятельности v если прибыль от нее заведомо превышает расходы на разработку, производство и транспортировку соответствующих вооружений. Необходимо, конечно, использовать и критерии внешние по отношению к отрасли, выводящие на оборонную доктрину: естественно, важнее сохранить производство тех вооружений, которые признаны наиболее актуальными для российской армии завтрашнего дня.
Все предложенные критерии совершенно спокойно можно было бы использовать для того, чтобы выделить работоспособное ядро отрасли, а потом только им и заниматься, формируя из них новые организационные структуры, разрабатывая схемы получения и финансирования госзаказа и т.п. Но министерство решило ничего не менять по сути, занявшись только сменой вывесок. И результат не замедлил себя ждать v программа реформирования оказалась проваленной. Может, конечно, это и не плохо, поскольку никакой реальной программы все равно не было, но два года ушло зря. Нам остается только надеяться на то, что появится новая программа, в большей мере учитывающая ресурсные ограничения, действующие в современной российской экономике. Хотя активная концентрация государства на проблемы передела собственности (вполне трагически проявившаяся и в сфере ОПК) заставляет опасаться, что и новые программы будут ориентированы совсем не на то.
