В четверг правительство в очередной раз занялось тарифами естественных монополий. «Тарифный вопрос» обсуждается на правительстве каждый год, и всякий раз разыгрывается один и тот же спектакль: естественные монополисты предлагают принять такие тарифы, что от одного только их вида можно упасть в обморок, а кабинет, в свою очередь, пытается урезонить монополистов, объясняя им, что высокие тарифы задушат промышленность и приведут к обнищанию населения. В результате после непродолжительного торга стороны останавливаются на какой-то компромиссной цифре, которая, конечно, никого по-настоящему не устраивает, и поэтому на следующий год все начинается заново.
Несмотря на казалось бы очевидные выгоды монополистов от роста тарифов, их заинтересованность неодинакова. В первую очередь это относится к основному производителю электроэнергии в России v РАО ЕЭС. Технологически эта отрасль устроена так, что себестоимость производства электроэнергии определяется рядом не зависящих от нее факторов. Например, более 50% электроэнергии производится на теплоэлектростанциях, работающих на газе. Поэтому энергетики полностью зависят от централизованного повышения цен на газ. Если они вырастут, то и энерготарифы тоже придется поднимать. Но ценами на газ заведует другая монополия v «Газпром», которая, естественно, хочет продавать свою продукцию подороже. Тем более, как хорошо известно, цены на газ внутри страны в четыре раза ниже, чем в Европе. Так что им есть куда расти, и РАО ЕЭС помешать этому никак не может.
Правда, кроме газа, есть уголь, который добывается сразу несколькими компаниями, и цены на который вроде бы уже сравнялись с мировыми. Но широкому применению этого топлива мешает технология. Чтобы расширить использование угля, надо реконструировать теплоэлектростанции v технология не позволяет для его сжигания использовать газовые топки. Но и перевод теплоэлектростанций на твердое топливо не гарантирует стабилизации энерготарифов. Так уж сложилось, что
Таким образом, производители электроэнергии полностью зависят от капризов производителей и экспедиторов топлива, которые могут себе позволить проявить жесткость по отношению к энергетикам v сами-то они с конечными потребителями тепла и энергии в лице населения дела практически не имеют, так как доля газа и угля в топливном балансе домашних хозяйств относительно невелика. А вот электроэнергия, горячая вода и пар, наоборот, имеют наибольший удельный вес. Правда, у энергетиков есть в запасе небольшой резерв в виде гидроэлектростанций, на которых производится самое дешевое электричество, но и здесь снизить общий уровень энерготарифов мешают монополисты, технология и погода. Самые мощные ГЭС находятся в Сибири, а вот линий электропередач, которые бы связывали их с потребителями на Урале и в центре страны нет. Кроме того, с 1996 года зимы у нас малоснежные, поэтому запас воды в водохранилищах небольшой и поддерживать работу станций на полную мощность трудновато. И, наконец, существует локальная монополия под названием «Иркутскэнерго», владеющая лучшими сибирскими ГЭС. Она предпочитает снабжать самым дешевым электричеством предприятия, расположенные в Иркутской области, а вот отпускать его на сторону не спешит.
Кроме диктата поставщиков топлива и трудностей с получением дешевой гидроэнергии, электрический монополист постоянно наталкивается на ограниченность платежеспособного спроса на свою продукцию. Существует как минимум две крупные категории потребителей, которые являются хроническими неплательщиками, v это бюджетный сектор и жилищно-коммунальное хозяйство. Воздействовать на их платежную дисциплину обычными методами v отключением от питающих сетей v энергетики, в отличие от газовиков, не могут v это запрещено на законодательном уровне. А кроме того, энергетикам ведь все равно деваться некуда. Это «Газпром» может лишний газ на экспорт отправить, а вот у РАО ЕЭС такой возможности нет v электросети проходят по территории бывших братских республик, которые и сами продают свою энергию на Запад, а российские конкуренты им совершенно ни к чему. Поэтому РАО вынуждено терпеть значительную задолженность по поставкам электроэнергии, что существенно снижает его и без того неочевидные инвестиционные возможности.
Какими же аргументами оперируют монополисты, выбивая из правительства ежегодное повышение цен? Во-первых, это инфляция. Во-вторых, необходимость производить инвестиции для расширения производственных мощностей. И в-третьих, стимулирование экономического роста v почему-то считается, что рост цен и тарифов на газ и электроэнергию вынуждает российских производителей энергичней обновлять оборудование и, таким образом, выпускать более дешевую и качественную продукцию. Может быть, в прошлые годы эти аргументы и срабатывали, но в 2004 году они не пройдут v темпы роста в экономике за первые четыре месяца текущего года исчисляются десятыми долями процента, из чего следует, что наша промышленность, кроме нефтяной, разумеется, медленно, но верно катится под откос. И повышение тарифов только ускорит темп падения, так как оплачивать энергоресурсы по более высоким ценам ей будет просто нечем. Но если в промышленности будет спад, то теряет смысл другой аргумент монополистов, связанный с необходимостью расширения мощностей. Зачем это, если спрос все равно упадет? Не проще ли часть избыточных мощностей законсервировать до лучших времен, а другую и вовсе ликвидировать? Соответственно, если новых мощностей создавать не потребуется, то тогда не нужно и принимать раздутые инвестиционные программы.
С инфляцией дело обстоит по-другому. Поскольку большая часть роста цен вызвана все-таки «монетарными факторами», то есть эмиссионной политикой Центробанка, то правительству волей-неволей приходится в споре с монополиями этот аргумент учитывать. Но при этом как-то забывается другой фактор роста цен, за который ответственны как раз представители реального сектора экономики. Если они повышают цены в пределах «денежной инфляции», то на общий рост это может и не повлиять. Но если, как обычно, цены монополистов растут быстрее «денежной инфляции», то и общий уровень цен начинает подниматься, и инфляция приобретает второе дыхание.
Судя по всему, правительству удалось отбиться от корпораций, так как новые тарифы будут компенсировать им только два фактора v монетарную инфляцию и изменение налогового обложения. Этот вариант прошел потому, что залезть в кошельки граждан мечтают не только монополии, но и бюджетно-налоговые органы. Сейчас рассматривается очередной проект изменения налоговой системы, в котором, в частности, предусматривается усиление налогового бремени на газовую промышленность. Налоги для газовиков сконструировали таким образом, что избежать падения доходов «Газпрому» будет просто невозможно. Правительство решило компенсировать газовой корпорации выпадающие доходы ростом внутренних цен на 20%. Из которых 10% придется на компенсацию инфляции, а еще 10% v на компенсацию роста налогов. Дальше, в полном соответствии с рассказанной схемой, тарифы растут по убывающей: на электроэнергию повышаются на 16%, на грузовые перевозки v на 12%. Только дополнительный доход от роста тарифов распределяется немного по-другому: 10% так же идут на компенсацию инфляции, а вот суммы свыше v на возмещение дополнительных затрат, вызванных у энергетиков v ростом цены газа, а у железнодорожников v ростом цены электроэнергии.
Отрадно, что правительство не пошло на поводу у монополистов и не стало кардинально повышать цены на их товары и услуги, якобы компенсируя расходы по инвестиционным программам. Тем более что в отсутствие рыночных механизмов торговли составляются они на основе крайне субъективных критериев. С другой стороны, цены все-таки повышены. И это в условиях стагнирующей обрабатывающей промышленности?! Есть, однако, подозрение, что и рост налогового бремени государства, которое заместило инвестиционное бремя корпораций-монополистов, ухудшит состояние российской экономики.
