Стенограмма чрезвычайного Съезда Союза кинематографистов Российской Федерации, 30 марта 2009 г. Вторая часть

• Первая часть стенограммы

Я хочу спросить: в этом зале есть кто-нибудь, кто согласился бы тратить свою жизнь, время, связи на то, чтобы выполнить обещание решить проблему Киноцентра, осознавая, что против тебя борются твои же коллеги, чувствуя себя Федотом-стрельцом, которого послали туда, не знаю, куда, чтобы он принес то, не знаю, что? Не думаю. При этом напомню: наши коллеги 68% продали второпях за 2 миллиона 40 тыс. долларов. Для справки: из этих двух миллионов сорока тысяч долларов наши рядовые коллеги из союзных республик не получили в итоге н и ч е г о. В Кыргызстане из запертого сейфа председателя Союза их украли, в Армении они пропали, в Туркменистане они просто пошли в доход государства, а в Белоруссии против председателя Правления Игоря Волчека, который единственный попытался раздать эти деньги своим ветеранам, возбудили уголовное дело. Деньги отобрали, и чуть не посадили в тюрьму. Кто, у кого поднимется рука проголосовать за то, что я не бился за Киноцентр? У кого? Кто бы это мог сделать, кроме нашей команды, которая каждый день, не понимая, что здесь под боком, совсем рядом твои же коллеги требуют одного и тут же мешают это делать? Это беспроигрышная лотерея, беспроигрышная! Игра в одни ворота. Если Михалков продавливает какую-то идею – он узурпатор, он абсолютный диктатор. Если он отступает – говорят – он ничего не делает. Так нельзя, это нечестно, несправедливо!

А теперь вернитесь, дорогие коллеги, к обвинению, которое мне было уже выдвинуто, и сами дайте ему оценку. Музей кино – это один из самых крикливых, скандальных, истеричных вопросов, обсуждавшихся не только в Москве, не только по всей России, но и далеко за её пределами, на всех кинематографических форумах от Канн до Торонто, через Венецию, Берлин и Токио. Михалков погубил русский Музей кино. Какие только письма я не получал, угрожали, что угодно. Американская академия грозила, чуть ли не «Оскара» отнять. А сколько демонстраций, пикетов: «Губитель, варвар, собственноручно выкинул музей на улицу». Но почему-то ни у кого не возникло мысли – а зачем мне это надо? Ну, зачем мне надо выбрасывать музей на улицу? Зачем? Бороться  историей нашего кино? С Клейманом? Зачем? Это не интересует, это не имеет значения. Важна волна, важно, чтобы этот гон продолжался, важно давить дальше. Я думаю, что я попрошу раньше кратко о Музее кино (это очень интересная история, она короткая) рассказать человека, который боролся с нами изнутри. Он вел борьбу против нас на стороне Киноцентра. Это адвокат, который расскажет вам о том, как эта борьба велась. Пожалуйста, Юрий Васильевич Соловей. (Аплодисменты).

СОЛОВЕЙ Ю.В.

 Уважаемые кинематографисты! Я действительно не являюсь членом вашего Союза, и поэтому мне чужды проблемы, которые вас волнуют. Более того, в течение трех лет я был на стороне ваших противников. Я выступал в судах со стороны новых собственников ЗАО «Киноцентр». Я оформлял все документы, в том числе документы, связанные с продажей акций, как вашим Союзом, так и всех остальных союзов. Последние пять лет я являюсь членом Совета директоров ЗАО «Киноцентр». В силу своей должности я имею доступ ко всем его маленьким тайнам и постыдным секретам. Если говорить откровенно, нас никогда не интересовала сама суть вашего конфликта. Только разбираясь по просьбе вашего Правления не меньше чем с тремя вагонами архивных документов, которые у нас есть, я начал понимать, что же произошло, истинные причины вашей битвы за Киноцентр. Никита Сергеевич уже познакомил вас подробно с цифрами, а ряд документов вы найдете в тех материалах, которые вам раздадут в такой брошюре. Поэтому я хочу сказать только о ряде фактов. Это те факты, которые удивили лично меня, как человека, который привык работать с коммерческими организациями, банками. После увиденных мною документов я могу сказать, как юрист пятнадцатилетним стажем, что в реальности никогда не существовало никакой проблемы противостояния Михалкова и Киноцентра, как не было проблемы Михалкова и Музея кино. Эти проблемы были искусственно созданы и раздуты газетной шумихой до неимоверных размеров, хотя истина, как всегда, была перед вами, но она, как обычно, никого не интересовала, поскольку газеты интересует, прежде всего, скандал.  Если посмотреть на ситуацию, то немногие помнят, что в 1993 году ваш Союз ЗАО «Киноцентру» отдавал не здание в собственность, а отдавал только право пользования этим зданием. Поэтому, когда появился Михалков в 1998 году, он сначала просто хотел оформить вашу же собственность, поставить её на учет, как того требовал появившийся в 1998 году Федеральный закон «О государственной регистрации». Михалков, как следует из всех протоколов собраний акционеров, просто просил, чтобы у вашего Союза были представители в Совете директоров ЗАО. Он просил, чтобы прибыль не по карманам распихивалась, а делилась справедливо. Однако тут все внезапно заговорили о конфликте. В пылу газетной полемики все кричали о Киноцентре, как об уникальном месте, в стенах которого осуществляется культурный обмен между кинематографистами всех стран СНГ и Балтии. Культурный обмен действительно был, ничего плохого про него сказать не могу. Полностью согласен с тем, что Киноцентр был действительно удивительным местом, в котором любой человек, кроме его основного акционера, получал доходы и мог управлять вашей собственностью. Но вот дальше я перестаю понимать. Я, конечно, знаю, что каждый для себя в этой жизни определяет цену и стоимость, и вес тех самых тридцати серебряников, ради которых он готов пойти на предательство. Но я отказываюсь понимать, как могли руководители вашего Московского Союза кинематографистов, входившие в состав Совета директоров ЗАО «Киноцентр», месяц за месяцем, год за годом, как они могли голосовать против вашего же Союза кинематографистов? Почему они постоянно голосовали за крошечные дивиденды в вашу пользу и одновременно щедро раздавали деньги в пользу Конфедерации на проведение её форумов, на издание её журналов? Почему руководители Московского союза единодушно одобряли разбазаривание прибыли Киноцентра на оплату всё возрастающих юридических, аудиторских, информационных, консультационных услуг? Я не думаю, что они это делали только за те 23 миллиона рублей, которые получали в виде помощи. Я совершенно не против того, чтобы платились деньги ветеранам кино, но я не понимаю, почему это нельзя было делать в рамках вашего Союза? Почему надо было прятаться, получать эти деньги тайно за борьбу против своих же коллег и распределять также кулуарно. Безусловно, деньги могут быть достаточной причиной. Но как же надо не любить свой собственный Союз кинематографистов России, чтобы, оставаясь членами Конфедерации кинематографистов одобрить передачу Конфедерации не только Киноцентра, но даже и вашего Дома кино? Я не оговорился. Если вы обратите внимание на слайд, который сейчас появится, 4-го ноября 2002 года возглавляемая Рустамом Ибрагимбековым Конфедерация союзов кинематографистов, членом которой до сих пор является Московский Союз кинематографистов, подала в Арбитражный суд Москвы иск о признании её права собственности на всё здание Дома Кино по адресу улица Васильевская, дом 13. Арбитражный суд отказал Конфедерации. Отказали потом апелляции, кассации и Высший арбитражный суд. Но ведь защищал ваш Дом кино тот самый Михалков, о котором говорят, что он хотел его снести. А вот руководители Московского союза хотели его не просто снести. Они согласны были его просто подарить Конфедерации. Вы знаете, я не могу понять, насколько надо ненавидеть тот самый многострадальный Музей кино, чтобы регулярно против него голосовать. А ведь голосовали, как было сказано, и Валерий Лонской, и Наталья Фатеева, и Владимир Мотыль, Леонид Мурса, Евгений Цимбал. Неоднократно они голосовали сначала за получение с музея ставки коммерческой аренды. Они просили с музея 350 тыс. долларов в год, потом голосовали за его приватизацию и возврат в ЗАО «Киноцентр». После этого они даже отключали музей от света и воды. Наконец, они принимали решение о выселении Музея кино в судебном порядке. Это ваши коллеги. В результате всего этого Союз кинематографистов, вы все недополучили порядка 50-ти миллионов рублей только дивидендов и той помощи, которая могла бы пойти вашему Союзу. Это и есть цена той дружбы Московского союза с Конфедерацией. Что в этой ситуации, когда, я считаю, вас всех регулярно обкрадывали, оставалось делать Михалкову? Надо отдать ему должное – он боролся, он боролся против нас. Действительно были те сто процессов в течение пяти лет. Ваша победа, в общем, была возможна и близка, если бы ваши коллеги не раздали сами себе подарки виде квадратных метров Киноцентра. Зачем надо было доводить ситуацию до абсурда, когда подарили все офисные площади кинозала и Киноцентра, и после этого свой собственный кабинет генеральный директор Киноцентра арендовал у этих пятнадцати кинематографистов? В итоге, всё имущество, когда вы пришли в Киноцентр, было продано, подарено, сдано в аренду или предоставлено в безвозмездное пользование. Причем, заключенные договоры не позволяли увеличивать арендную плату, а вам оставить те самые лестницы и коридоры. Что же касается проблемы Музея кино, о которой так много говорили в прессе и везде, естественно, она была. Я прошу вас обратить внимание, что эта проблема никогда не была юридической проблемой Союза кинематографистов в России, как ее преподносит Наум Ихильевич Клейман. Когда новый собственник купил 68 % акций Киноцентра, мы были готовы для себя решить проблему Музея кино за восемь дней. У меня на стене в кабинете висело четыре исполнительных листа Арбитражного суда города Москвы на выселение музея из всех занимаемых им помещений. Почему восемь дней? Потому что по исполнительному производству пристав сначала предлагает добровольно исполнить решение, а потом приглашает физподдержку и выселяет насильно. Если вы вспомните, так было в декабре 2004 года с Домом Ханжонкова, так было совсем недавно с кинотеатром «Роллан», такая бы судьба постигла и Музей кино в ноябре 2004 года.

15-30         

Так  произошло бы, если не позиция Михалкова. Он угрожал, он просил, он уговорами тянул время, он обещал нам, что проблемой займется Президент  Российской  Федерации. Мы ждали, и такое решение было принято, поскольку, как нам сообщили Музею кино были готовы предоставить площади на киностудии им. Горького.  Однако, как мы узнали из прессы,  г-н Клейман сказал, что ему неудобно до ВДНХ добираться.  Фактически он даже не догадывался, что  от знакомства с местными бомжами  его отделяли восемь дней, но  он с завидной регулярностью  давал по сотне интервью в день,  ругая  новых собственников «Киноцентра» и  руководство СК России.   Но как не печально, мы имели законное право на выселение Музея кино. 

При этом, сейчас, уже ознакомившись со всеми документами по данному вопросу, я  могу утверждать, что   никакой юридической обязанности содержать  Музей кино и, тем более обеспечивать его площадями,  даже у Союза кинематографистов никогда не было. 

 «А что же было?» - спросите вы.  Был Музей кино, который приказом № 9 Конфедерации  Союза кинематографистов от 13   февраля 1992 г.  Был выделен из структуры ВТПО и получил  статус Музея кино    при  Конфедерации.  

После этого был учредительный договор Музея кино,  который был подписан 2 апреля 1992 г., из которого  следует, что именно Конфедерация была обязана  предоставить помещения, здания  Киноцентра Музею кино.  Были прописаны обязанности и остальных учредителей.   Так, к примеру, Минкультуры  должно было предоставить документы по истории кино,  а СК России, как учредитель Музея, должен был одновременно   уплатить свой взнос денежными средствами.   Все, вот и все ваши обязанности по  отношению к Музею кино с юридической точки зрения. 

Более того, протоколом № 5 собрания учредителей от 2 апреля  1993 г.  было установлено, что текущий бюджет  музея обеспечивается   «Госкино».  Это финансирование действительно производилось.  Например, в 1997 г.  (есть конкретные цифры)  Музей получил 615 тыс. рублей,  в 1998  г. – 633 тыс., в 1999  г. -  555 тыс., в 2000-2001 гг. -  по 1 млн. рублей в год.  То есть, от государства Музей кино получал примерно столько же, сколько   ваш Союз получал в виде  дивидендов от  всей деятельности ЗАО «Киноцентра».  Но кроме этого, Музей кино не платил   за коммунальные расходы, - он  использовал четыре кинозала, которые регулярно зарабатывали  ему деньги на кинопоказе.  

В 1996 г. был подписан договор с вашим тогдашнем председателем  Сергеем Соловьевым, по которому  СК России, как собственник здания Киноцентра,  гарантировал сохранность Музея  и  обещал, что не будет оплачивать коммунальные расходы.  Но обращаю ваше внимание, что Союз это делал как собственник здания.   После этого оказалось, что собственником  вы не являетесь.  В итоге:   право вы потеряли, обязанности почему-то остались.

Что же произошло дальше?   Дальше было 27 июня 2001 г.,  когда Союз кинематографистов России  вообще перестал быть учредителем   Музея кино,  поскольку Музей получил статус   государственного учреждения  культуры.

Вы знаете, я ни разу не слышал в прессе, чтобы   от потомков Третьякова требовали, чтобы они  продолжали финансировать Государственную Третьяковскую галерею, как и потомки Романовых не финансируют  деятельность Эрмитажа.  Этими вопросами занимается государство, которое с момента  преобразования Музея кино в государственное учреждение культуры   (а это  27 июня 2001 г.),  было  обязано  защищать  национальное достояние,  каковым  и является Музей кино, и на это Министерством культуры, как уже было сказано, выделялось  дополнительное финансирование  в размере миллиона рублей  каждый год.

Интересный вопрос: почему же в этой связи, в связи с  Музеем кино, ругают  Союз кинематографистов России?   Давайте попробуем разобраться.

Совету  директоров ЗАО «Киноцентр»   Музей кино не был нужен,  поскольку  бесплатно занимал площади.  Поэтому Совет  директоров регулярно голосовал  за его выселение. Не был нужен Музей кино и тем руководителям московского  Союза,  которые входили в Совет директоров ЗАО «Киноцентр» и также голосовали за выселение Музея.  Конфедерации Союза кинематографистов он тоже не был нужен,  потому что с 1992 г. Конфедерация  не  обеспечила его площадями. 

Почему-то   сам Музей кино, его директор (Наум Климов)   и Клейман  за 7 лет -  которые прошли с 1992 г., когда ему отдали эти площади, до  1998 г., пока   они не были оформлены   в собственность ЗАО «Киноцентр» -    не занялись вопросом оформления  собственности Музея  кино  на переданные ему площади. В итоге почему-то государственный Музей кино  оказался нужен только  Общественной организации    «Союз кинематографистов Российской Федерации».  Однако  повторюсь, никакой юридической обязанности  заботиться о Музее кино  у СК России никогда не было,   ну а с моральным аспектом разбирайтесь сами.

Когда Федеральное агентство по культуре  отказалось платить  арендную плату за свой Музей кино,  его   последние восемь дней должны были наступить  в самое ближайшее время  в объятиях судебных приставов.

И они не наступили только благодаря  Никите Михалкову,  который по договоренности с новыми собственниками, решил,  чтобы Музей кино остался в  здании  Киноцентра еще на полтора года,  - до начала 2006 г.. Причем, обратите внимание,  в этот период директор Музея  ни копейки так и не заплатил ни за аренду, ни за   свет, но  зато дал ни одну тысячу интервью,  в которых неизменно ругал новых собственников «Киноцентра»  СК России, рассказывая общественности, как плохо ему бесплатно живется. Есть даже цитата:   « …. между сауной и казино…».

Что же в итоге? В итоге Музей кино  из здания Киноцентра никто не выгонял, - он спокойно переехал, упаковав  все свои материалы,  все свои выставочные экспонаты. И этим переездом он занимался в течение восьми месяцев.   Причем, занимался с    28 июля  2005 г.. Пожалуйста, обратите  на экран.

(Слайд) Там представлено соглашение, написанное самим г-ном Клейманом, которое он подписал совместно с   руководителем  Федерального агентства Швыдким и новым директором ЗАО «Киноцентр». Это график высвобождения помещений  Музея кино до 31 января  2006 г., то есть через полтора года, хотя на самом деле съехал еще позже.  

Однако за кадром всех этих газетных страстей   осталась, видимо, не такая скандальная и безынтересная для прессы   судьба  находящейся в «Киноцентре»  и созданной еще в 30-ые гг. прошлого столетия   уникальной библиотеки  по кино; а также была не менее уникальная видеотека,  с которой, возможно, многие из вас работали, поскольку   она включала  монтажные листы к отечественным и зарубежным фильмам.

Эти фонды и материалы, которые никому из ваших коллег не были нужны,   оказались брошенным почему-то под теми 32 процентами   ваших лестниц, и почему-то  Михалков с непонятным упорством  лично  приходил и удивлялся, как такое возможно,  извлекал эти материалы  из мусорных мешков и  перевозил в Национальную академию киноискусств. 

Именно потому, что я  все это знаю,  со стопроцентной уверенностью  могу сказать:  если бы ни кипучая, порой  не в меру, деятельность г-на Михалкова  по «Киноцентру» на своем съезде   вы бы не председателю   ставили в вину его  плохую работу, а до сих пор бы  обсуждали возможность продажи  32 процентов ваших лестниц.

Поэтому если  любой из вас встанет и скажет,  что он мог бы получить  за ваши акции Киноцентра больше того, что удалось получить Михалкову, я отвечу как адвокат и практикующий юрист: с учетом существующих законов  и механизмов функционирования судебной системы   никогда бы вам этого не удалось!  В лучшем случае вы, как и любые союзы кинематографистов стран   бывшего СССР,  получили бы свои 960 тыс.  долларов.  Уверяю вас, в той ситуации даже это вы посчитали бы за благо.

Поэтому я могу  утверждать, что из  6 млн., которые  достались вашему Союзу в  качестве оплаты за   его акции,   5 млн. были получены   лично благодаря  Михалкову, потому что его не всегда любят, но всегда уважают.  (Аплодисменты)

Уважаемые господа кинематографисты!  

Изученные мною документы  показывают,  что  проблема Михалкова как Председателя Союза кинематографистов по вопросу «Киноцентра» изначально была  в том, что с 1998 г.  против него играли  ваши же коллеги, которые входят не только в СК России,   но и в руководство Московского  Союза, в  руководство Конфедерации, а также были членами Совета директоров ЗАО «Киноцентр»

Поэтому наша победа фактически была предрешена  в борьбе с вашим Союзом  за «Киноцентр», поскольку ваш Союз оказался  колоссом на глиняных ногах, который был съедаем внутренними недугами.

А вообще хочу сказать, что за все время существования ЗАО «Киноцентр»  ваши же коллеги вас регулярно и методично лишали   не только вашей собственности, но  вам  отказывали в    самом праве   на выбор -  на что, как и когда   тратить те деньги, которые  вы должны были получить  от  функционирования вашей  собственности.

Поэтому я уверен, что благодаря лично Михалкову вы не  только получили 6 млн. долларов,  которые могут помочь  вашим ветеранам  и сделать много  других добрых дел,  но именно ваш Союз,   все вы помогли сохранить для России  Музей кино, который в 2006 г. благополучно переехал на «Мосфильм»  вместо того, чтобы  с помощью судебных приставов еще в 2004 г. переехать на площадку рядом с  палатками хот-догов напротив  Московского зоопарка.  А здание «Киноцентра» на Красной Пресне все вы потеряли еще в   1993 г.. Поэтому Михалков к этому никакого отношения не имеет.

Тем же из вас, кто действительно думает, что  он мог бы продать  дороже 32 процентов   или что они стоят дороже,   я могу предложить следующее.  – Верните, пожалуйста, 6 млн. долларов, заберите ваши 32 процента и продавайте их.  Мы даже будем платить вам  миллион рублей  дивидендов, как делали это ваши коллеги,  сидящие в  Совете директоров.  Тогда вы действительно сохраните не только акции,   вы сможете получить еще доход.  Но прошу вас обратить внимание, что эти 6 млн. долларов, которые сейчас есть у вас,  по сегодняшнему курсу доллара  вы получите ровно через 200 лет.  Спасибо за внимание. (Аплодисменты)

16-30

И завершая. Я ухожу, но я хочу, чтобы вы понимали – мне не всё равно, кто будет определять вкусовой и художественный вектор нашего кинематографа; мне не безразлично, кто и как будет формировать мировоззрение нашего зрителя, и особенно молодого. Мне важно, мне очень важно, по каким критериям будет определяться качество художественного произведения.

За что ненавидят Михалкова: украл, распродал, потерял, провалил. Ладно, полноте, вы же все взрослые люди. Давайте смотреть правде в глаза.

Друзья, это обыкновенная, неудавшаяся попытка рейдерского захвата, когда попирают закон, здравый смысл, предупреждения, и пытаются воспользоваться силой и массовым воздействием на присутствующих, ложью, подлогом, обманом и подтасовкой, выдавая одно за другое, тем самым лишая людей возможности сделать свой выбор. Не все, даже из тех, кто принимал участие, в этом декабрьском собрании, понимали и понимают, что происходит. Многие, в том числе и Марлен Мартынович, (убежден), просто были введены в заблуждение. Но я уверен, что они скоро поймут, что произошло в декабре. А знаете, что произошло? Это попытка рейдерским путём ввести в Союз кинематографистов либерально-атлантическую диктатуру с далеко идущими последствиями.

(Аплодисменты).

И это не пустые слова. Вот цитата одного из невидимых идеологов, который не является членом Союза кинематографистов, но внимательно следит за тем, что происходит. Он формулирует истинные задачи, которые стоят перед нашими рейдерами. Цитирую: Дмитрий Быков, опубликовано в «Русской жизни» 25 марта 2009 года: «Вырисовывается следующая, более чем вероятная перспектива. После краха последней корпорации творцов, кризис русской государственности тоже окажется близок к разрешению, а сама эта государственность – к разрушению». Вот чего добиваются, в конце концов, от нас.

Но, друзья мои, есть такое понятие «Родину защищать». Сегодня это касается не только военных, это касается нас с вами.

(Аплодисменты).

А теперь слово за вами. Вы должны выбрать не только руководство Союза, не только председателя, но и  путь, по которому вы хотите идти.

В конце концов, всё, что можно потрогать руками: недвижимость, дома, столы, стулья – это можно заработать. А вот если мы потеряем живую пульсирующую связь с нашим зрителем, если мы загоним его в прокрустово ложе совершенно чужих ему идеалов и традиций, если мы лишим его уважения к себе и к своей культуре, зло это будет невосполнимо, и ответственность эта будет лежать на нас с вами.

И последнее.

Я ухожу. Мне не безразлично, действительно, кому достанется то, что нам с таким трудом удалось сохранить. И мне очень важно, что сегодня здесь присутствует много молодых, за которыми будущее нашего кинематографа и будущее нашего Союза.

Один мудрец Сафон, которому недавно исполнилось 105 лет, как-то сказал: «Добра на свете 99 процентов, а зла – всего 1. Но это зло очень хорошо организовано. А добро спит».

ПРОСНИТЕСЬ, коллеги! Не уподобляйтесь той части интеллигенции, которая в 17-м году, выглядывая из-за занавески на улицу, то прицепляла на лацкан красный бант, то снимала его. Вы знаете, чем это кончилось. Сколько из них сгинуло в лагерях и в эмиграции.

Я всегда готов к диалогу, я всегда готов понять и простить. Я всегда готов извиниться, если виноват. Но я не готов к тому, чтобы нас обливали грязью в надежде на то, что мы испугаемся.

Часто звучат слова: «Ну почему ему просто не уйти по-мужски, хлопнув дверью, коль так про него говорят». Но дело в том, что у меня совершенно иное представление о том, что такое «по-мужски». Мужчина не может уйти под улюлюканье, даже не попытавшись защитить достоинство своё и своих товарищей, как не может он уйти, даже не достучавшись до тех, кто может его услышать.

Меня могут спросить: «А почему ты молчал так много, почему ты не говорил об этом»?

Я многого не знал. Но я не хотел копаться в этом. Потому что для меня единство Союза важнее, чем деньги. Для меня единство Союза и отношения человеческие важнее, чем всё остальное.

(Аплодисменты).

Кто-нибудь слышал когда-нибудь, чтобы я что-нибудь говорил про Рустама Ибрагимбекова. Я и сейчас его люблю как моего друга и великолепного великого драматурга. Но я не знаю, почему это случилось. Всё это время я молчал не потому, что я чего-то не хотел, а потому, что я не хотел разрушить самого великого – вот этого творческого тончайшего отношения. Я никогда не забуду, когда ко мне в кабинет пришёл он и адвокаты, и стали рассматривать еще в тех отношениях, когда мы хотели договариваться, мы стали рассматривать планировку киноцентра. И когда дошло до кинозалов, он сделал так: «Ну, это потом». И поехали дальше. Мне так это екнуло. Я говорю: «Как?» Это надорвало моё ощущение доверия, которое, к сожалению, я не смог восстановить с тех пор.

Но я всё-равно готов к диалогу, потому что я знаю, что ничего важнее, чем человеческие отношения, не существует.

И последнее.

Два замечательных человека определили, что такое счастье и свобода. Один сказал, что «счастье – это, когда ты смел и прав». А другой сказал, что «свобода – это абсолютное доверие Богу».

Я свободен и счастлив, чего и вам желаю!

Спасибо.

(Бурные аплодисменты). Все встают.

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Уважаемые  коллеги!

МИХАЛКОВ Н.С.

Берегите Союз!

(Аплодисменты).

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Уважаемые коллеги!

Я должен сейчас несколько слов сказать по рабочим органам и процедурным вопросам.

Сюда поступает много записок. Я всё-таки прошу передавать записки в Секретариат, чтобы они могли их как-то суммировать. И мы, конечно, найдём время, чтобы каждая записка получила ответ. Потому что записок много, есть жёсткие записки, касающиеся всего того, что вы услышали. Но я бы не хотел сейчас прерывать ход нашего сегодняшнего Съезда. Поэтому перейду к Регламенту Съезда, не буду зачитывать пока записки, которые поступают, и еще раз прошу их отправлять в Секретариат.

Сейчас я вношу уточнение в Мандатную комиссию, поскольку не все, кого я озвучил, и за кого мы проголосовали, оказались на месте. Сейчас я хочу внести уточнение в Мандатную комиссию. После того, как я зачитаю фамилии, мы еще раз проголосуем для протокола.

Мандатная комиссия:

Бордачёв, Самойлов, Шумкова, Морозов, Снежкин, Сорокин, Гулуев.

Предлагаю проголосовать еще раз за состав Мандатной комиссии.

Кто за? Кто против? Кто воздержался?

Подавляющим большинством голосов Мандатная комиссия может начинать работать. И я прошу Мандатную комиссию пройти на своё рабочее место прямо сейчас. Мандатная комиссия начинайте работать.

Теперь я должен зачитать список тех, кто согласился и захотел дополнить счётную комиссию.

Михайлов – Казань, Брежнев, Стась, Эйспер, Мартыненко (извините, если я неправильно произнесу или неправильно поставлю ударение, поскольку от руки написано, не очень чётко), Архумаков, Щербаков, Голубниченко, Тимащенко, Тарасов, Тычинский, Фенин, Малый, Шнурников, Марков, Патрушев, Малина, Тихонова, Дворкин, Синицын.

Кто за присоединившихся, желающих помочь работе Съезда, в работе счётной комиссии, прошу проголосовать. Кто за?

17-30

         Кто «против»?

         Кто «воздержался»?

         (Единогласно).

         Счетная комиссия, я вас тоже прошу приступить к работе.

         По Регламенту и в соответствии с ним мы сейчас должны были бы заслушать доклад Ревизионной комиссии, Мандатной комиссии и перейти к прениям.

         Но, прежде всего, я вношу предложение принять доклад Председателя к сведению. Я не думаю, что за это нужно голосовать. Ваша реакция на доклад и даже то, что вы все поднялись, говорит само за себя. То есть принимаем доклад к сведению.

         (Аплодисменты)

         Я не вижу Андрея Герасимова. Согласно Регламенту он сейчас должен был бы произнести доклад Ревизионной комиссии.  Я его не вижу. А, вот и Андрей. Пожалуйста.

         Давайте действовать согласно Регламенту. Итак, Андрей Герасимов – председатель Ревизионной комиссии.

ИЗ ЗАЛА

         Совет старейшин  просит одобрить доклад.

ГЕРАСИМОВ Е.

         Уважаемые коллеги, в принципе по процедуре это не обязательно.  Но Совет старейшин мы, конечно, обязаны уважать. Поэтому Совет старейшин обращается к нам с просьбой принять не к сведению, а одобрить доклад.

         Кто за то, чтобы одобрить доклад? (Аплодисменты).

         Кто «против»?

         Кто «воздержался»?

         (Подавляющим большинством голосов принято решение одобрить доклад Председателя).

 (Аплодисменты).

         Председатель Ревизионной комиссии Андрей Герасимов. Пожалуйста.

ГЕРАСИМОВ А.

         Добрый день. Перед таким собранием я, пожалуй, никогда не выступал. Но я хочу с вами поделиться своим двойственным положением, которое заключается в том, что я, например, не получил приглашение на это собрание, или Чрезвычайный съезд. Хотя Чрезвычайный съезд Уставом у нас не предусмотрен.

         Друзья, я говорю с чисто формальных позиций, я ничего личного не собираюсь вам говорить.

         Я не получил приглашения, но, тем не менее, увидев календарь Дома кино, в котором объявлено это собрание, я счел необходимым поприсутствовать просто как член Союза кинематографистов.

         А почему двойственное положение? Потому что, как разъяснил нам адвокат Астахов со ссылкой на закон, все органы Союза как бы уже лишены всех своих прав. Единственный правомочный человек – это Председатель Союза. Ну, так – так так.

         Тогда мне не очень понятно, почему о том, что доклад Ревизионной комиссии должен происходить сегодня, я узнаю только войдя в это здание, не получив ничего. Мне только сказали знакомые, что там запланирован доклад Ревизионной комиссии. Из оглашения повестки этого собрания (Съезда) действительно оказывается, что предполагается доклад Ревизионной комиссии.

         Значит, поскольку меня никто не предупредил заранее, а я нахожусь очень рядом с Союзом каждый день на Высших курсах сценаристов и режиссеров, о чем я еще кое-что скажу, никто не озаботился, и я не знаю, почему, и я не вижу ни в чем злого умысла, бывают разные ошибки, я также не был избран на УП Съезд…

ГЕРАСИМОВ Е.

         Андрей, у меня просьба такая, готов ты сделать доклад или нет?

ГЕРАСИМОВ А.

         Подожди, я объясняю, почему я так говорю, почему я не готов.

         (Какие-то реплики из зала)

ГЕРАСИМОВ Е.

         Просьба, не надо реплик из зала, давайте вести наш Съезд, как положено.

ГЕРАСИМОВ А.

         Коля, не надо перебивать, мы с тобой в кулуарах можем обсудить все, что угодно.

         Короче говоря, я просто не взял с собой текст того доклада, который у меня был подготовлен к УП-му Съезду, который был там зачитан. Доклад основывался на двух документах – это обследование Минюста и аудиторской фирмой. Собственно результат работы аудиторской фирмы был опубликован в нашей газете «СК-Новости». Можно считать, что этот доклад сделан, просто он опубликован раньше. Это по поводу отчета. Он ничем не может отличаться за эти три месяца, потому что Ревизионная комиссия работала за другой период.

         И одно замечание, которое я не могу не сделать, пользуясь тем, что я нахожусь у микрофона, это то, что в отчетном докладе Никиты Сергеевича прозвучала какая-то странная информация, я бы сказал, которая ни на чем не основана. Речь идет о Высших курсах сценаристов и режиссеров. Откуда идет информация о том, что плата там 15 тыс.долларов, я до сих пор понять не могу. Никто меня не спрашивал, никто не запрашивал, сколько стоит обучение на наших курсах за полный цикл. Это всего  лишь 8 тыс.долларов. Ну, хорошо, оговорился, Бог с ним.

         Второй момент. Почему курсы, которые являются органом, образовательным учреждением, учредителем которого является  Союз кинематографистов, с целью выполнения уставной работы, которая в Уставе называется «образовательная деятельность», и по закону (по закону, друзья мои) помещение этих курсов (я уж не говорю о том, что оно строилось специально для этого, там длинная история) должно быть передано курсам в оперативное управление, так же как и Дом ветеранов кино. И никакие доходы и отчисления от курсов не могут производиться в адрес Союза, потому что все деньги, которые мы имеем  от оплаты со студентов, уходят на само обучение, на развитие. Не более того. Никто никаких лишних денег в карман не берет.

         Я прошу вас это понимать и закончить это. Уже не первый раз идет атака на курсы, что, мол, давайте нам денежки. Я, в общем, догадываюсь, откуда это идет. Пока что я на эту тему молчу. Если повторится опять, я прошу дать мне слово для справки.

         И последнее. Никита Сергеевич,…. Где он? Вышел.

         Я хотел просто, как говорится, пожелать ему успехов, удачи во всей его дальнейшей деятельности, работе и жизни. И надеюсь, что, несмотря на такие некоторые формальные недоговоренности,  он не перестанет преподавать на курсах в виде мастер-классов, которые он у нас проводит регулярно.

         Спасибо.

ГЕРАСИМОВ Е.

         Спасибо. Мы должны были бы как-то оценить работу Ревизионной комиссии. Но я думаю, что в данной ситуации делать это, естественно, не стоит. Я думаю, что мы тоже примем к сведению, тем более, что многие  реально читали и знают ревизионный доклад.

         Вы согласны принять выступление Герасимова Андрея к сведению? Согласны, но с уточнениями.

         Пожалуйста, слово Астахову, тем более, что его фамилия была сегодня уже названа.

         (Аплодисменты).

         Поднимайте руки, а лучше даже самим подняться, для того чтобы  можно было зафиксировать вас.

         Пожалуйста, желающие, 23 человека.

18-30

         АСТАХОВ

         Добрый день, дорогие друзья!

         Поскольку уж меня сегодня процитировали, извините, что я оторву немножко еще времени. Я понимаю двойственное положение Андрея Николаевича Герасимова, потому что отчет, который был предоставлен аудитом, не совпадает с тем отчетом, который должен был сегодня озвучить Андрей Николаевич Герасимов, который был опубликован и может быть доступен для чтения и для анализа. В частности, не совпадает по двум пунктам, об уже сказанных здесь: высших режиссерских курсах и журнале «Искусство кино».

         Открываем отчет аудиторов, которых приглашали, и там сказано. Выводы: Помещения сдаются в аренду значительно ниже существующих рыночных цен. Большинство условий договоров аренды предполагают максимальное ограничение прав Союза кинематографистов. Т.е. ваших прав. Часть объектов недвижимости передано в пользу не на безвозмездной основе. Например, помещение по адресу ул. Усиевича дом 9 передано на безвозмездной основе журналу «Искусство кино», а нежилое помещение цокольного 1-го этажа здания по адресу Большой Тишинский переулок дом 12 строение 1 передано в безвозмездное пользование негосударственному коммерческому образовательному учреждению «Высшие курсы сценаристов и режиссеров».  Существуют риски по налогу на прибыль НДС. И таким образом это признается аудиторами нарушением. Открываем отчет, который должен был здесь прозвучать Андрея Николаевича Герасимова. Он, ссылаясь на Устав, говорит о том, что, дескать, это нормальная форма, когда помещения аппарата руководства  Союза, газеты «СК Новости», комиссии «Гильдии высших курсов сценаристов и режиссеров», журнала «Искусство кино» передаются на безвозмездной основе и используются для их уставной деятельности, и деятельность некоммерческих организаций, по сути, не является прибыльной и не может быть источником финансового пополнения бюджета Союза. Вот это двойственное положение не дает возможности отчет сегодня вам услышать.  Но, Устав Союза кинематографистов, а именно пункт 8.4 говорит, что этот отчет все равно должен быть сделан председателем, но он может быть сделан перед Правлением, а Съезд может только лишь его утвердить.  Поэтому у меня есть предложение очень простое: изменить повестку дня, внести дополнительный пункт о том, что отчет будет предоставлен, а на этом Съезде просто избрать новую ревизионную комиссию, а тот отчет принять, когда он будет готов.

         Вот это единственное мое замечание.

         Что касается вообще вашего положения, я хотел бы еще две секунды  вашего времени занять, чтобы вы понимали, вообще источником народовластия в любой демократической стране является сам народ. Поэтому в общественной организации вы сами принимаете решение – собираться вам – не собираться, приглашали вас – не приглашали, но вы пришли, значит, вы здесь, и ничего более совершенного, мудрого и эффективного, как общее собрание всех членов творческого союза, общественной организации за всю историю человечества не придумано. Это самая эффективная, простая, доходчивая и правовая форма. Как вы здесь проголосуете, тайно или открыто, это вам решать, так и будет, потому что вас здесь большинство, и принцип демократии, который заключается в процедурах, основной  - это подчинение меньшинства, каким бы оно не было недовольным, большинству.

         Удачи вам желаю и вашему Съезду. Всего доброго.

         (Аплодисменты).

         ГЕРАСИМОВ Е.В.

         Спасибо.

         Осуществляя принцип демократии, я приглашаю сюда председателя мандатной комиссии.

         Мандатная комиссия, вы готовы? (Не готовы).

         Не готовы, да? Тогда я что хочу сказать? Через сколько вы будете готовы, чтобы мы знали?

         Уважаемые коллеги, учитывая, что мандатная комиссия сейчас осуществляет очень важные для нашего Съезда функции, ведется подсчет присутствующих, то, видимо, на самом деле я через несколько минут, объявлю перерыв, а сейчас я хочу сказать, что по окончании перерыва слово для выступления будет дано Карену Шахназарову, ему после перерыва приготовиться.

И в качестве объявления хочу сказать, что те, у кого, члены Союза, есть доверенности, они во время перерыва могут обменять временные удостоверения на мандаты.

Еще раз внимание: те, у кого есть доверенности, во время перерыва обменяйте их на мандаты.

Час перерыв. После перерыва слово Карену Шахназарову для выступления.

И еще раз всех прошу, те, у кого есть вопросы, предложения, желательно в письменном виде в Секретариат. Так у нас будет порядок. Спасибо.

19-30

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Уважаемые коллеги! Как вы считаете, большинство считает, можем мы продолжать  Съезд? (Из зала – Да!)

(Аплодисменты)

Итак, мы продолжаем Съезд. Слово предоставляется председателю Мандатной комиссии.

БОРОДАЧЕВ Н.М.

Добрый день, уважаемые коллеги! Два протокола. Первый протокол, где члены комиссии избрали председателя Мандатной комиссии. Нужно зачитывать или нет? Избрали меня. Нужно. Хорошо.

Протокол №1 заседания Мандатной комиссии.

Присутствовали члены Мандатной комиссии: Бородачев, Шумкова(?) Морозов,  Снежкин, Сорокин, Самойлов, Гулуев.

Слушали: об избрании председателя Мандатной комиссии.

Постановили: избрать председателем Мандатной комиссии Съезда Бородачева Николая Михайловича.

Голосовали: за – 7, против нет, воздержавшихся нет.

Бородачев, Шумкова(?) Морозов,  Снежкин, Сорокин, Самойлов, Гулуев. Подписи.

Протокол №2.

Присутствует семь членов Мандатной комиссии.

Повестка дня: 1. Определение количества и состава Съезда

                        2. Подтверждение полномочий делегатов Съезда

Постановили: В соответствии с Уставом организации решением председателя обращением шести региональных отделений на Чрезвычайный внеочередной Союза кинематографистов Российской Федерации приглашено 4923 члена Союза.

По данным регистрации в работе Съезда принимают участие 2585 делегатов, в том числе, 520 членов делегировали представлять их интересы по доверенности.

Мандатная комиссия изучила достоверность персональных данных делегатов, их принадлежность к Союзу кинематографистов Российской Федерации и признала полномочия 2065 членов Союза.

Мандатная комиссия изучила достоверность представленных 520 доверенностей, представляющих интересы членов Союза, и признала из них действительными 516 единиц. Не соответствующими установленным требованиям 4 единицы.

Но 4 единицы, я должен сказать, что они оформлены неправильно,  очень казус большой получился с Маликом Каюмовым(?) – он, к сожалению, не значится в списках членов Союза кинематографистов Российской Федерации. Поэтому мы просим Секретариат Союза кинематографистов разобраться с этим вопросом. Он является членом Союза кинематографистов или не является. Я думаю, что он является.

Кроме того, за рядом доверенностей, оформленных в соответствии с установленными требованиями, в количестве 39 единиц делегаты Съезда, не подошедшие ранее, но находившиеся в зале, должны подойти на стойку регистрации по оформлению доверенности.

Таким образом, Мандатная комиссия на данный момент признает полномочия 2581 делегата Съезда.

Голосовали – 7 человек, против нет, воздержавшихся нет.

Всё.

Кворум есть с большим перевесом.

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Уважаемые участники Съезда! Предлагается утвердить решение Мандатной комиссии. Кто за, поднимаем мандаты. Кто против? Кто воздержался? Практически единогласно мы принимаем решение Мандатной комиссии. Решение Мандатной комиссии утверждается.

Как ранее было сказано, выступает Карен Шахназаров.

20-30

ШАХНАЗАРОВ К.

Здравствуйте, дорогие друзья. Что бы я хотел сказать достаточно кратко.

Во-первых, многие из вас, наверное, знают, что последние 10 лет я практически не принимал никакого участия в жизни Союза кинематографистов, не принимал  участие в том Съезде, который был три месяца назад. Даже сюда пришел, честно говоря, даже союзное удостоверение куда-то потерял, хорошо, охранник добрый, пропустил по мосфильмовскому.

Так что к чему я это всё говорю, к тому, что все-таки, что меня сюда заставило прийти, это понимание того, что все-таки это будет ужасная катастрофа, если Союз распадется. Мы должны сохранить Союз и должны его построить сильным и способным защищать наши интересы. Именно сегодня, может быть, как никогда перед этим, мне лично понятно, что некому защищать интересы кинематографистов, некому. А при всех заявлениях достаточно помпезных об успехах российского кино, нужно сказать, что проблем у нашего кино гораздо больше. Думаю, что все вы их знаете.

И в этом смысле, мне кажется, очень важно все-таки уметь нам всем находить какие-то компромиссы. Тем более, прямо скажем, в наших внутренних (как это модное слово) разборках все-таки не идет речи о каких-то таких принципиальных для человека вещах, там Родина, убеждение, жизнь и смерть. Понимаете, все равно это касается внутренней организации Союза, в этом смысле можно идти  на достаточно глубокий взаимный компромисс.

И вот что, может быть, самое важное. В сущности, когда я пришел сюда утром, я понял, что, в общем-то, по идее Съезд можно бы и быстро закончить. Почему? Потому что уже сам факт того сюда пришло такое количество членов Союза кинематографистов, говорит о том, что этот Съезд признан, что он легитимен, и что этот Съезд является тем съездом, которого мы все ждали. (Аплодисменты).

И вот что я думаю.  Может быть, это тот уникальный случай, когда можно как бы с нуля начать опять заново выстраивать наши взаимоотношения в  Союзе с этого съезда. Может быть, другого такого у нас случая и не представится и это очень важно нам всем понять сегодня.

Но, тут есть один такой вопрос, который для меня, например, в этом случае остается достаточно важным. Думаю, что он вообще самый важный, мы же здесь не дети. Надо понимать, а кто, собственно,  будет руководить Союзом – это главный вопрос. Вопрос власти, как говорил один известный наш исторический деятель.

И вот здесь, честно говоря, моя позиция такая. Этот Съезд организован.

Я хочу спросить Никиту: а ты для себя однозначно решил, что уходишь?

Понимаешь, я здесь совсем ни для того, чтобы выступать в роли такого просителя. Но, вообще, на мой взгляд, это совершенная чепуха, будет ли после того, как этот съезд организован, после всех этих усилий, после  этого действительно собрания, ты вот так вот уйдешь. Я не представляю себе другой фигуры. (Аплодисменты). На мой взгляд, это (извини) это какая-то безответственность, иначе, зачем вы это делали? Пусть ответит.

ГЕРАСИМОВ Е.

Ты так мягко сейчас сказал, ты объясни почётче, я могу вписать твое предложение на пост Председателя Союза Никиту Михалкова? Чтобы я понял, не Михалков, а я, могу это зафиксировать?

ШАХНАЗАРОВ К.

Я в этой ситуации не вижу другого.

ГЕРАСИМОВ Е.

Я фиксирую. У нас появилась первая кандидатура, я записал.

ШАХНАЗАРОВ К.

Я считаю, что Михалков должен продолжить руководство Союзом, я считаю, что мы должны найти не формальные, а высокое место в руководстве для Марлена Мартыновича Хуциева, который, конечно, является выдающимся кинематографистом. (Аплодисменты).

Я надеюсь, что он не сочтет слова, как некая  как бы уступка, я говорю это абсолютно искренне. Мне кажется, это именно то сближение, именно те компромиссы, на которые мы все должны пойти для того, чтобы  наш Союз опять возродился, как сильная и ответственная организация.

Мне кажется, что надо, вернее, не надо никакой… тут, знаете, могут возникнуть какие-то внутренние группировки. Мы должны примириться, мы должны всё забыть, мы должны понимать, что все мы кинематографисты, что мы все, в общем, в той или иной степени из одного теста сделаны. И у нас есть гораздо больше общего то, что нас объединяет, чем то, что нас  разъединяет. Поэтому мне, казалось бы, это было бы правильным.

Мне, казалось бы, правильным вести структуру Союза в сторону  ее укрепления. Потому что на самом деле, конечно, Союз все-таки находился в полураспаде в последние уже 17-15 лет и началось это в тот момент, когда в стране началась борьба за суверенитет и в Союзе началась борьба за суверенитет.  Это должна быть более жестко организованная вертикальная структура. Вместе с тем, в ней должен быть нормальный демократический механизм.

Мне, казалось бы, правильным, чтобы секретари Союза избирались. Мне, казалось бы, правильным, чтобы был избран сперва председатель Союза, потом он предложил бы секретарей, но секретари бы избирались Съездом. И в случае, если какая-то кандидатура не проходит, и Съезд имел бы право добавить те кандидатуры, которые он считает нужным. Мне кажется, это был бы верный момент для работы будущего Союза. Но это, на самом деле, всё лирика, а главный вопрос тот, который я задал Никите Сергеевичу.

И вот я все-таки настаиваю на том, чтобы Никита Сергеевич ответил нам на него. Потому что, на самом деле, Никит, это серьезный вопрос, от этого зависит вся работа Съезда.

Если ты говоришь: нет, ни при каких условиях, никогда (что можно допустить), с уважением нужно отнестись. Хотя, повторяю, это  будет элемент некоей …

ГЕРАСИМОВ Е.

Карен – время.

ШАХНАЗАРОВ К.

Я закончил, я прошу Никиту Сергеевича ответить на этот вопрос, потому что он важен и мне тогда: как реагировать.

ГЕРАСИМОВ Е.

Карен, я вписал твое предложение, все его услышали. Пусть подумает, у него есть время.

Безруков.

МИХАЛКОВ Н.С.

Я хочу предложить, пока идет Сергей, Марлена Мартыновича Хуциева Председателем  Союза.

БЕЗРУКОВ С.

Уважаемые дамы и господа, дорогие друзья, уважаемые делегаты, дорогие патриархи, дорогие мэтры отечественного кино, которые как раз составляют свет отечественного кино, которые как раз составляют его историю.

Я бесконечно от имени всей молодежи Союза кинематографистов преклоняюсь перед вами и в первую очередь  хочу высказать свое глубочайшее уважение к вам, низкий вам поклон.

21-30

Я никогда не бывал на съездах, не выступал на съездах. Я могу сказать, что я чувствую себя довольно-таки независимо от самого Союза кинематографистов, но поскольку много работы, я не обращался ни за помощью, ни по другим причинам не обращался. Но понимать, насколько нужен Союз нам, даже молодому поколению, надо. Действительно Союз нужен, необходим. Все равно предполагаю, что будет в  будущем, потому что наверняка придется обратиться. Я говорю так, что Союз нужен, от имени молодежи, я думаю, что она меня поддержит. От имени молодежи Союз должен быть, однозначно. (Аплодисменты).

Что касается Председателя Союза кинематографистов, я думаю, что, выслушав очень убедительное и красноречивое обращение Председателя Союза Никиты Сергеевича Михалкова, сомнений, кто должен быть в руководстве Союза, по-моему, не возникает. Я подхватываю просто предыдущего оратора Карена Шахназарова. (Аплодисменты). Действительно не возникает, потому что в данной ситуации более мощного, сильного, уверенного и влиятельного руководителя Союза практически нет. (Аплодисменты).

Что касается третьих сил, которые так или иначе все равно существуют, некая третья сила, которая пытается стравить и столкнуть лбами, то тоже я, как актер, человек очень интуитивный, вы понимаете, что актер – это интуиция, помноженная еще раз на интуицию, и еще раз интуицию. Поэтому интуитивно я понимаю, что есть третья сила, которая пытается стравить и уничтожить созданное, а потом уже расправиться и с российским кино в частности. А это, наверное, самое опасное и самое страшное, что может быть. Поэтому, зная это, очень не хотелось бы тех людей, которых я бесконечно уважаю, я уважаю и ту, и другую команду, при этом, не находясь ни в одной и ни в другой команде. Я не снимался у Михалкова, я не снимался у Хуциева. Я не из тех молодых актеров, которые пытаются засвидетельствовать свое почтение, дескать, обратите на меня внимание. Я в этом смысле самодостаточен – меня зовут Сергей Безруков. Скромно, с молодым азартом, я это проговорил. (Аплодисменты). Поэтому, дорогие мои, хорошие, честно могу сказать: хочется уважать и ту, и другую сторону. Тем более, поизносить это странное слово оппозиция для меня вообще невозможно. Центральная власть и оппозиция. Друзья мои, вы все великие люди, великие и легендарные. Хочется вас уважать и любить по-прежнему и никоим образом не разделять для себя.

Что касается предложения на будущее, просто хотелось бы высказать его. Я понимаю, что забегаю немножко вперед, но, тем не менее. Мне бы очень хотелось на самом деле, потом впредь увидеть актерский профсоюз под эгидой Союза кинематографистов. (Аплодисменты). Мне кажется, настало время, когда нужно создать профсоюз актеров, потому что, честно говоря, политика в отношении актеров, порой, очень сильно начинает настораживать. Я понимаю, что первоначально Союз может заниматься только лишь членами Союза (я имею в виду актеров), потом хотелось бы видеть его деятельность и включить в профсоюз всех актеров без исключения, но под эгидой Союза кинематографистов. Под этой мощной шапкой мы будем защищены довольно крепко, потому что влияние Союза, его мощь и сила очевидны. В этом смысле любая помощь незамедлительно последует, если таковая потребуется, она необходима. Очень хотелось бы, чтобы профсоюз в дальнейшем действительно занимался актерской судьбой. Честно говоря, порой очень обидно видеть, когда патриархи и мэтры отечественного кинематографа, которых я знал лично, погибали практически в нищете, хотя фильмы с их участием крутились по телевизору бесконечно. Прокручивалось огромное количество рекламы, люди на этом зарабатывали, а человек, который по идее должен получать хоть какие-то малейшие крохи, хоть маленькие крохи за свое изображение на экране (аплодисменты), потому что актер так или иначе создан для того, чтобы его видел зритель, и кода актер ничего с этого не получает, хотя бы немножечко, хотя бы чуть-чуть, чтобы потом не умирать в старости и не просить у кого-то денег на операцию, этого хотелось бы. Я понимаю, что многие продюсеры в этот момент скажут нет. Я понимаю, что многие договора, которые составляют актеры, если бы он попробовал внести в договор хотя бы маленькую правочку на тему «А можно процент потом и чтобы мое изображение принадлежало мне, хотя бы чуть-чуть, потому что это мое изображение», я думаю, что здесь продюсеры встанут Большой  Китайской стеной и не допустят. Я думаю, что здесь профсоюз встанет на защиту актера. Это нужно не только благородным и убеленным сединою старикам, великим, великим, несомненным, но и, извините, молодым актерам, образ которых, который они создают на экране, тоже используют, как хотят.  И мы ничего не можем сделать, потому что мы юридически не можем вмешаться, кода наше изображение потом появляется на майках, джинсах, еще где-то. Мы не можем, потому что не нам принадлежит наше собственное лицо. По-моему, это ерунда, и невозможная вещь. (Аплодисменты)

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Спасибо.

Володарский. Следующим за Володарским выступает Бурляев.

ВОЛОДАРСКИЙ Э.

Я вначале хочу ответить Карену: не все мы из одного теста сделаны, не все. И не во всём можно идти на компромисс. Есть вещи, в которых компромиссы невозможны.

Для чего мы все здесь сегодня собрались, все члены Союза? Наверное, для того чтобы определить всем Сообществом, нужен нам Союз или нет, каким должен быть этот союз, какие люди должны стоять у руководства Союзом? Это, естественно, нам решать. Михалков уже говорил о той кампании в газетах, которая развернулась после декабря прошлого года, после съезда. Действительно диву даешься. Хотя я должен сказать, что я это наблюдаю еще с незапамятных времен, еще, когда вышла картина «Свой среди чужих». Тогда были с кривой ухмылочкой статейки: «Вестерн снял Михалков, подумаешь, дерьма пирога-то». И это продолжается по сей день. Это весьма определенная часть людей. Я в своей статье в «Московском Комсомольце» назвал это болезнью – паранойей Михалкова. Действительно паранойя многих людей обуревает, какая-то чудовищная ненависть непонятно, почему. Наверное, большинство из них смотрит и говорит: «Да что же это такое, да что же это всё одному? Здоровый как бык, кино снимает хорошее, премий нахватал отовсюду. И всё это одному, а мне ничего!» Матизен – ничего. Ну, что же это такое? Действительно, несправедливо, ужасно это. (Смех, аплодисменты). Сейчас Михалков обнародовал все факты и документы. Я их в той или иной степени знал. Как вы думаете, стало этим людям стыдно после того, что они увидели, и что они выпускали на своих сайтах в Интернете, в газетах? Я думаю, нет, наверное. Я сильно удивлюсь, если да. Действительно, какие деньжищи истрачены на это дело! Столько публикаций – шквал! А где деньги действительно брали? В Фонде Сороса что ли? Где еще-то? (Аплодисменты). Только там охотно дают деньги на подобные гадости. Какие фантастические шахматные комбинации выстраивает Рудинштейн и которые, якобы, придумал Михалков, чтобы украсть имущество Союза, чтобы вывести Союз отовсюду, когда он уйдет оттуда. Действительно, только в специфически устроенном мозгу может родиться подобное. Много лет назад у Рудинштейна спросили, за что он сидел. Он гордо отвечал: «За правду». Мне при этом вспоминается эпизод из романа Ильфа и Петрова, когда в камере один зек спрашивает другого: «Ты за что сидишь-то – за политику или слямзил что?» Тот говорит: «Да, так, за политику, слямзил малость». Вот недалеко от Рудинштейна ушли Матизен, Финн, Гусман, Андрюша Разумовский и другие ниспровергатели, свободолюбцы.

22-30

          Когда Михалков был председателем, не было никакой свободы.  Нигде их не печатали, не давали снимать кино. 

         Причем,  совершается удивительная вещь: с таким интеллигентным выражением лица  и  такая наглая беспардонная ложь по принципу  - врите, как можно больше,   хоть чему-то ведь поверят.   Действительно, многие верят,  начинают верить…  Причем, многие совершенно наивно спрашивают:  а правда,   что украли …?   Что, мы будем каждому объяснять, как это было на самом деле?! 

         Хоть Никита Сергеевич очень лояльно выступил в отношении Сергея   Александровича Соловьева, но когда  Михалков стал председателем, через несколько месяцев  мы решили посмотреть  Дом творчества «Пахра».  Нас приехало много,   почти все Правление.   Год стояло огромное здание, в нем не было даже сторожа: вырванный паркет,  ржавые батареи  … Местные жители, видя, что оно никем не охраняется, утащили все, что могли, даже крышу сперли, и дом потек.  Вспухшие кресла в кинотеатре. Там стоял огромный роскошный биллиардный стол, кто-то даже  в ужасе сказал: «Господи, мы за него 100 тыс. долларов заплатили», а он горбом пошел ….   Вот во что была превращена «Пахра». 

Опять Михалков виноват?    - Михалков. А кто же еще?!   Во вчерашних «Известиях» была статья о том, как ужасно (действительно, ужасно), в нищете умерла Изольда Извицкая,  умерла Ладынина… Это действительно трагедия людей.   И опять выясняется, что виноват Союз и Михалков.   Да окститесь вы, как   же так врать можно!    Я сказал: врите как можно больше, тогда, может быть, чему ни будь да поверят.   И такие люди рвутся к руководству Союзом. Дайте им порулить… Причем, многие из них  уже рулили.

Главное, что в сущности ничего не написавшие, ничего не снявшие, ничем  не удивившие…. Нет, не совсем так,  бывало, что и удивляли - иногда при Брежневе парады в Баку  ставили.   Вот и удивляли.  Кино сняли, да такое, что родственникам показать стыдно.  Тем не менее, они хотят определять, что хорошо в кино, что плохо.

Я могу лишь констатировать, что хоть и говорили о примирениях и проч., я вижу, что   такая «холодная»  гражданская война продолжается, и она происходит в Союзе.   Не надо думать, что Никита Михалков не нравится лично. Он мне нравится как воплощение  целого комплекса идей.

Мы собрались здесь для того, чтобы   в конце концов решить главный вопрос -  кто будет руководить Союзом и как Союз будет жить дальше?

Конечно, перед ним стоят большие проблемы:  проблемы авторского права, проблемы  защиты  … Безруков говорил   о защите актеров,  но я скажу, что не только защиты  актеров, но и защиты прав  сценаристов, режиссеров, художников.  Это огромные проблемы. Кто их будет решать?  Матизен вместе с Гусманом? 

Я считаю, что другой альтернативы нет, кроме как  Михалков. (Аплодисменты)   Нет другой альтернативы! Подумайте серьезно в  конце концов. Если в Правительстве просить что-то, кто там с Матизеном разговаривать будет?

Поэтому  я поддерживаю Карена Шахназарова.  И лично от себя я выдвигаю своего друга. На протяжении 40 лет я дружу  с ним, и горжусь   дружбой  и  великого режиссера,  и великого   организатора, и деятеля.   Я выдвигаю Михалкова.     (Аплодисменты)

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Слово имеет Бурляев Н. 

Я предупреждаю, мы проголосовали за то, чтобы выступления  были 5 минут.   Вы мне позволяете жестко прерывать вступления?   (Да) 

БУРЛЯЕВ Н.

Я думаю, что меня не придется прерывать, потому что  я буду говорить не 5-7, а  4 минуты.

Дело в том, что все за меня высказал  мой друг  Никита Михалков. Нашей дружбе – 50 лет.  Я шел на этот собор  с тем,  чтобы встать рядом с другом Пересветом, потому что понимал, что это «Куликово поле», что это битва не только за Никиту  лично, - он человек крепкий, ему этот Союз не очень-то нужен, что кроме проблем   и траты собственных денег у него ничего нет.  Но здесь я увидел удивительное явление – нашу соборность.

Мой друг говорил о том, что  один мудрец определил, что сил   добра намного больше, а  зла – 1 процент. Вот этот 1  процент  где-то теряется сейчас в этом зале.

О позитиве того, что  сделал за 11 лет  этот гигант, можно много говорить, и уже говорилось.  Я не буду повторять. Но уже достаточно того, что он -  умудренный опытом мудрый человек – создал  Фонд «Урга – территория любви». Но создал  он этот фонд не в лоне  СК Российского Союза, потому что  понимал, что если бой будет проигран, то  захватят такие люди, имена которых я даже не буду озвучивать, -  они уже озвучены.  Этот Фонд ежегодно помогает на миллионы  рублей  продлевать жизнь нашим коллегам. Кроме того,   этим Фондом оказывается помощь    Санкт-Петербургу,  Новосибирску,  Уфе, Казани, Свердловску, Ростову,  Самаре, Владикавказу, Нальчику, Туле, Риге, Киеву, Кишиневу… , а это уже ближнее зарубежье.

Никиту Сергеевича упрекали в том, что он   мало внимания  уделял  Союзу,  редко был на рабочем месте.  Сейчас он взял творческий отпуск  и работает  над очередным фильмом, который, естественно, поднимет имидж   России еще на одну  ступеньку. Однако, при всем том, что он   был занят  - он об  этом даже и не ведает, я это выяснил, - его именем решались   все проблемы нашего Союза: тысячи писем уходили в высшие инстанции  и  решались наши  социальные вопросы – жилье, звания, материальная помощь, больницы, санатории, похороны.    Его именем! Кто это будет делать дальше?

И естественно, такая малость  -  как привлечение  внимания руководства державы Российской  к проблемам российского кинематографа.  Кто может заменить на этом посту друга моего?!  Естественно,   так же как и Карен и Э.Володарский, я   бы тоже просил   Никиту  забыть все обиды и продолжать  движение нашего «линкора».   Но мне его жалко!

Три дня назад  ночью  мы возвращались  из Белграда. Я ему задал вопрос: «Ты готов продолжать нести этот крест?»   Я видел  глаза друга – утомленные  обидой, болью. Он говорил: «Коля, я не могу, зачем мне это,  я должен работать…!»  Я ему сказал: «А кто будет  это делать?», и он это понимает.

Теперь о том, что быть может, чтобы вывести нашего  лидера из-под обстрела  этой небольшой группки.   А я видел, как на наших правлениях  он, сидя также на трибуне,   принимал в свое мощное тело     отравленные стрелы  этой небольшой кучки людей. Мне его жалко.

         23-30

Быть может, мы запишем в Устав новую должность Президента Союза. А вся прочая иерархия останется, как она и есть. Будет имя этого лидера – мирового лидера.

Теперь о единстве Союза нашего, возможно ли оно в принципе. Я думаю, что возможно. До этого Собора я думал, что оно в принципе и невозможно. Уж больно крикливы были оппоненты. Но как их мало!

Я, как и большинство из вас (и вы показали это вставанием в зале) против деления и сепаратизма нашего единого и неделимого Союза кинематографистов Российской Федерации на: Петербургское, Московское, Дальневосточное и т.д. Общество, разделившееся в себе, погибнет. Мы должны быть едины и заботиться не только о Москве, но и обо всей потрясающей кинематографической России, которую я вижу ежегодно на форуме «Золотой витязь». Какие талантливейшие люди – летописцы нашего бытия живут на дальних рубежах нашего Отечества.

(Аплодисменты).

И всё-таки единство вполне возможно. Не даром те, кто разваливал великую державу, и проводил 5-й съезд в Кремле, требовал крови великого Сергея Бондарчука, спустя несколько лет, избрали главной темой нашего пленума тему ответственности художника. Это о многом говорит.

Наш Союз должен обрести, наконец, идею, объединяющую всех его членов без исключения, без «белых», «красных», «голубых», «розовых» - всех. Возможно ли это? Я думаю, вполне возможно. Мы должны строить всю нашу работу: и приём новых членов, и выработку духовно-стратегических направлений нашего кинематографа, опираясь на эту идею. Какая идея – я вам сейчас её выражу. Эту общую идею очень просто сформулировать. Эта идея, завещана нам теми, кто создавал мировую славу нашего кинематографа. Сообразуясь с этой идеей, творили Эйзенштейн и Довженко, Герасимов, Хейфиц и Ромм, Кулиджанов, Ростоцкий и Чухрай, Бондарчук, Тарковский и Шукшин.  Именно эта идея является стержнем духовного творчества наших выдающихся коллег современников: и Михалкова и Хуциева, Тодоровского и Рязанова, Сокурова и Германа, Абдрашидова и Хотиненко, Меньшова и Лунгина. Следуя этой идее в нашем творчестве, мы действительно, становимся едиными, интересными миру, полезными нашему Отечеству, нашим зрителям.

Итак, я формулирую эту идею, она проста. Если мы проголосуем за неё, мы будем отныне едины. Она гласит: «За нравственные идеалы, за возвышение души человека!».

(Аплодисменты).

И последнее. Еще полминуты.

Я прошу вас внимательно отнестись к выбору нового Правления. Наконец, положить конец и сепаратисткой, и раскольнической, а если  прямо говорить «иудиной» деятельности некоторых членов Союза, которые составили некую «Пятую колонну» (даже не колонну, а колонку, она очень маленькая), не только не предлагавшую никаких разумных инициатив, но все силы направлявшую на борьбу с Председателем Союза.

Члены бывшего Правления, проголосовавшие за проведение незаконного декабрьского съезда, приведшего к безумной трате 5 миллионов рублей из небогатого бюджета Союза, не имеют права входить в состав нового избираемого Правления.

(Аплодисменты).

Лица, озвученные уже тут, не буду придавать их позору, укравшие киноцентр у всех у нас, должны быть выведены из состава членов Союза кинематографистов.

(Аплодисменты).

Наш общий Собор должен инициировать в высшие инстанции ходатайство о восстановлении справедливости, о возвращении украденого киноцентра Союзу кинематографистов Российской Федерации.

С Богом, друзья!

(Аплодисменты).

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Спасибо.

Матизен. Приготовиться Ливанову.

МАТИЗЕН В.

Добрый день, уважаемые коллеги!

Вся «тяжелая артиллерия», кроме Василия Борисовича Ливанова, уже «отстрелялась». Количество упоминаний моего имени превысило все необходимые барьеры. Если бы я стал отвечать на каждое, я потратил бы, по крайней мере, час. У меня же всего-навсего, 7 минут, поэтому не рассчитывайте, что я отвечу на всё. Но на кое-что главное, всё-таки я отвечу.

Во-первых, вот тот самый счёт, о котором говорил Никита Сергеевич Михалков. Вот.

Вот эта карточка, на которую я попросил членов гильдии и еще ряд людей, переводить пожертвования на деятельность нового Правления, потому что денег у нас не было.

Единственная причина, по которой я завёл эту карточку (вернее, даже не я, я просто её одолжил), это карточка Росевробанка, который располагается в Российской Федерации. Это карточка Татьяны Муштаковой, которая является казначеем нашей гильдии. Я его завёл по единственной причине – два человека сказали, что они не могут принести эти деньги лично, они больны, им это тяжело. Ради двух человек я попросил у Татьяны эту карточку. На неё не поступило ничего, потому что они нашли способ перевести деньги всё-таки таким образом. Вот таким образом Никита Сергеевич Михалков порочит конкретно меня. Счёт в американском банке. Вы можете проверить все трансакции по этой карточке.

МИХАЛКОВ Н.С.

Я попрошу, если можно, редакционную комиссию вынуть из Интернета уголок Михалкова, где подписано Матизен, и где он указал счёт банка в Нью-Йорке.

МАТИЗЕН В.

Вот вы сверите с этой карточкой. С кем офиллирован этот банк, я понятия не имею.

Дальше. По утверждению Никиты Сергеевича Михалкова на компанию, «информационную войну» против него было потрачено 450 тысяч долларов. Все вы это слышали, неправда ли? Интересно. Если бы у меня были 450 тысяч долларов, или у нового Правления, нужно ли было открывать этот маленький счёт, на котором не было ни единой трансакции с нашей стороны.

Мыслимо ли, чтобы газета «Коммерсантъ», радио «Эхо Москвы», газета «Московский комсомолец», «Комсомольская правда» и все органы печати, которые прочитал Никита Сергеевич Михалков, получали деньги от нового Правления на опубликование этих материалов. Доказательства. Существует презумпция невиновности. Предъявите доказательства того, что эти материалы были оплачены. Предъявите их, их у вас нет, и не может быть, потому что это было делом редакции. Это были редакционные материалы, заказанные редакцией, и написанные корреспондентами редакции. Доказательств у Вас не имеется, это просто чистая, голая и беспардонная клевета. Вы, Василий Борисович, можете смеяться, но в Российской Федерации всё-таки действует презумпция невиновности.

24-30

         То же самое относится к существованию (чего там?) либерального трансатлантического заговора. Это начало охоты на ведьм. Никита Сергеевич уже заявил о том, что все  его противники финансируются из Фонда Сороса. Это значит – Эльдар Рязанов в числе его противников, Алексей Герман в числе его противников, Марк Захаров в числе его противников. Вы все знаете, кто реально стоит в оппозиции Никите Михалкову, в том числе Марлен Мартынович Хуциев, которого Никита Сергеевич сам называет совестью российского кино. Эти люди находятся  в оппозиции.

         Я всего-навсего  лишь человек, который выполняет информационные функции. Мы размещали в «Уголке Михалкова» и материалы со стороны Никиты Сергеевича, и материалы его оппонентов. И вообще были готовы взять абсолютно любой материал. Это просто такое сборище всего вместе.

         Наши претензии …… Спокойнее, спокойнее, я соблюдаю регламент.

         Наши, вернее, мои претензии, у других людей могут быть другие претензии к Никите Сергеевичу. Моя претензия заключается в одном. Мы сейчас выслушали так называемый доклад. Его, конечно, можно принять к сведению. Но я удивляюсь тому, что за 12 лет правления мы до сих пор не знали огромного количества фактов, которые был бы обязан знать любой член Союза кинематографистов. Совершается сделка – извольте поместить информацию о ней в газете Союза кинематографистов, извольте разослать это всем членам Союза. Потому что та атмосфера полной темноты, полного скрывания документов это была та атмосфера, которая установилась с приходом Никиты Сергеевича Михалкова.

         Вот договор о продаже акций Киноцентра. Я присутствовал при этой исторической продаже, я голосовал «против». Нас было четверо, которые голосовали «против». Я пытался получить текст этого договора, я, член Союза, имеющий право доступа к любым документам. Мне было отказано. Оказывается, как сказал господин Лавренин, там были некие секретные пункты, и я в руки этот договор не получу. Я до сих пор не видел этого договора.

         Удивительно ли, что по Союзу постоянно ходят слухи о том, что там украли это, там сделали то, там передали и т.д. Каким образом может нормальный человек разобраться во всем этом хитросплетении цифр, выложенных за 15 лет в течение двух часов? Это смешно. Этот доклад в этом отношении не представляет собой и не имеет никакой доказательной силы.

         Никита Сергеевич Михалков ссылается на то, что было решение У Съезда кинематографистов о том, чтобы убрать все ограничения выборности, что можно избираться сколько угодно. Покажите мне это решение. Вы его показали? Нет. Вы показали результат.

         Я пытался получить эти документы У Съезда кинематографистов. Пойдите и попробуйте найти их в Союзе кинематографистов, попробуйте найти там документы У1 Съезда. Вы их там тоже не найдете.

         Вот против этого мы возражали, против той вертикали власти, которую Никита Сергеевич Михалков пытался установить в Союзе кинематографистов.

         Мы – демократическая организация, а не какая-нибудь еще. И если сейчас….

         (Крики из зала)

         Не кричите. Я имею свою фамилию и имею право сказать здесь кое-что важное.

         Мы хотим, чтобы устройство Союза было демократическим. То, что сейчас я прочитал в этом Уставе, что Правление имеет право распускать гильдии, это, знаете ли, слишком.

         Гильдии – это демократические образования в Союзе кинематографистов, и предоставлять Правлению право их распускать, это называется диктатурой. И эта диктатура в этом Уставе только усилена – 31 человек вместо 75-ти членов Правления. Вот что они нам подготовили, раздав этот Устав в самый последний момент. Этих поправок не было в том проекте, который Макеран (?) зачитывал на УП Съезде кинематографистов. Этого ничего не было.

         Далее. Никита Сергеевич Михалков опять-таки на УП Съезде зачитывал  мои письма членам гильдии, он зачитывал их сейчас. Это ложь. Да, я сказал, что у него есть холуи, и это правда, у него холуи есть. Но вас я так никогда не называл, и назвать не могу. Я сказал, что вы будете противостоять этому господину и его холуям. Это я сказал, и от этого я никогда не откажусь.

         Все вы знаете, господа, товарищи и коллеги, что УП Съезд кинематографистов прошел по тем же самым правилам, по которым проходили все предшествующие съезды, и все эти обвинения можно было предъявить и ему тоже, вернее, всем предшествующим съездам. Вы выбирали делегатов, вы дали им право голоса, эти делегаты высказались на этом Съезде. Они высказались, это были ваши делегаты, вами избранные. Те, кто не пришел, заведомо зная о том, что будет Съезд, те слукавили.

ГЕРАСИМОВ Е.

         Извините, уважаемые коллеги, учитывая, что фамилия Матизен была достаточно часто сегодня произнесена, давайте дадим ему еще минуту высказаться.

         Дадим? Дадим.

         (Большинство «за»).

МАТИЗЕН В.

         Имейте терпение послушать правду. Не надо кричать, не надо орать. Успокойтесь, успокойтесь.

         Я предлагаю этому уважаемому собранию, которое я не считаю Съездом, потому что он собирался в нарушение Устава, которые все вам хорошо известны, но, тем не менее, нас тут собралось большое количество. Это чрезвычайно уважаемое, более того, это историческое собрание.

Никогда не было такого Союза кинематографистов, чтобы одно большое собрание отменяло результаты, подчеркиваю, не нарушения Съезда. Если они были, суд разделается с этими нарушениями при выборах.

         Но результаты этого Съезда, а там было свободное волеизъявление людей, вы были вправе одобрить результаты этого Съезда, вы были вправе одобрить  выбор Марлена Мартыновича Хуциева в качестве  Председателя Союза. Более того, я скажу, что это ваш гражданский долг. Потому что такого неслыханного выкручивания рук, с помощью которого созывалось это собрание, не было. 

         Если господин Михалков, по словам  Владимира Макерана, лично звонил губернатору Росселю, чтобы тот заставил Свердловское отделение и  Петербургское отделение обратиться с требованием созыва Съезда, то вы понимаете, как все это было сделано. Никита Сергеевич говорит, что, пожалуйста, потребуйте от меня созыва Съезда, и Отделения этого требуют.

         Я ставлю на голосование единственный вопрос: признаете ли вы Марлена Мартыновича Хуциева Председателем Союза кинематографистов? Поставьте этот вопрос на голосование.

ГЕРАСИМОВ Е.

         Секунду, секунду. Я внесу коррекцию в твое обращение. Не ты ставишь, а ты можешь обратиться ко мне, чтобы я поставил.

         Уважаемые коллеги, будем уважать друг друга. Есть решение. Но если есть такое предложение, я ставлю его на голосование.

         Признает ли сегодняшний Съезд полномочия Марлена Мартыновича Хуицева?

         Кто «за»?

         Кто «против»? Подавляющее большинство.

         Выступает Ливанов. Следующий Аскольдов.

МАТИЗЕН В.

         Вы проиграли исторический момент.

25-30

         ЛИВАНОВ В.В.

         Я просто изнемог от уважения к Матизену. Просто изнемог. (Аплодисменты).

         Теперь два слова по поводу регламента. У меня две доверенности от членов Союза.

         ГЕРАСИМОВ Е.В.

         Не имеет значения.

         ЛИВАНОВ В.В.

         Я говорю не только от себя, а еще от тех парней.

         ГЕРАСИМОВ Е.В.

         Я знаю, что здесь есть доверенности у некоторых от 20, что же будет?

         ЛИВАНОВ В.В.

         Надо, во-первых, не прерывать оратора, а выслушать его до конца. А если вы будете так себя вести, я подам на вас иск в Пресненский суд, у меня это замечательно получается. (Аплодисменты).

         ГЕРАСИМОВ Е.В.

         Я попал. (Аплодисменты).

         ЛИВАНОВ В.В.

         Уважаемые дамы и господа!

         Дорогие коллеги!

         Все мы, здесь собравшиеся, уже в течение трех месяцев воплощаем некое произведение. Оргкомитет в преддверии подготовки и проведения юбилея Николая Васильевича Гоголя  выразил недоумение и сожаление, что творческие союзы мало участвуют в гоголевском юбилее. К нашему Союзу это не имеет никакого отношения. (Аплодисменты).

         Три месяца мы топчемся в большой миргородской луже, выбирая между поссорившимися Иваном Ивановичем и Иваном Никифоровичем, конца этому не видно. Живем мы слухами. Например, таким слухом, что один известнейший режиссер написал личное письмо Президенту России и теперь ждет его решения о переименовании кинотеатра «Эльдар» в кинотеатр «Эльдар Александрович». (Аплодисменты).

         Или такой слух, что некий теоретик киноведения, близкий к Марлен Мартыновичу Хуциеву, предложил ему такой договор, сказал: «Ты знаешь, я начинал свою трудовую деятельность как сантехник, если ты меня сделаешь секретарем Союза, я обещаю регулярно менять у тебя дома прокладки в кранах и следить за регулярной работой спускового бачка». И говорят, что этот человек стал секретарем Союза.

         Теперь о слухах более серьезных. Более серьезных слухах, которые имеют судьбоносное значение.

         Никита Сергеевич Михалков еще 19 декабря заявил: «Я уйду, но я уйду не так, т.е. законно уйду с этой должности». Это же он повторял в прессе, с экрана телевидения, это же он высказал и сегодня нам. Высказал со всей серьезностью. Слух, который распространялся параллельно с его высказыванием, такой: это все ход михалковский, понимаете. На самом деле он только и мечтает, чтобы остаться председателем Союза, он только и мечтает, а хочет он того, чтобы его члены Союза уговаривали, и тогда он, скрепя сердце, согласится снова занять эту должность.

         Дело в том, что все вы,  я грешный, и Никита Сергеевич – люди образованные. И такие случаи уже в русской истории были. Так вел себя Борис Годунов. Он создал такую ситуацию, что его уговаривали на царство. Он стал русским царем. Кончилось это тем, что пришли нелегитимные поляки и отняли у нас недвижимость. (Аплодисменты). Что было дальше, вы все прекрасно знаете.

         Слух четвертый и очень важный. Здесь люди старшего поколения, и генерация помоложе знает, что долгие десятилетия при Советской власти в нас никакой совести не было, совесть существовала отдельно от нас, она называлась Коммунистическая партия, ум, честь и совесть нашей эпохи. У нас совести не было. Потом Советская власть кончилась, и совесть стала назначаться. Был назначен совестью нашей академик Сахаров. Потом эта совесть скончалась, и была назначена другая совесть – академик Лихачев. Она тоже скончалась. И наступил период многолетней бессовестности.  Теперь совестью объявлен Марлен Мартынович Хуциев. Я категорически против назначения совести. У нас у каждого есть своя совесть, и мы сами знаем, как с этим поступать. (Аплодисменты).

Я был поражен недавним зрелищем на экране телевизора. Сидел Марлен Мартынович, похожий на цветочек, засушенный в страницах книги. (Аплодисменты). Вокруг него были толстые сытые и улыбающиеся лица телевизионных корреспондентов, и они его спросили: «А почему бы вам, Марлен Мартынович, не выпить с Никитой Михалковым мировую?» Марлен Мартынович совершенно неожиданно для меня сказал: «Да, у меня еще есть и на это силы». Я подумал-подумал и решил, что Марлен Мартынович думал, что они сядут с Михалковым и выпьют пару бутылок волокардина. Другого впечатления это произвести не могло. Поэтому я хочу вам сказать: у Ивана Ивановича было ружье, у Ивана Никифоровича была свинья. Иван Никифорович подкладывал Ивану Ивановичу эту свинью для того, чтобы получить ружье. Иван Никифорович не знал, что ружье Ивана Ивановича, которое раньше прекрасно стреляло, и все мы этому свидетели, заржавело и больше не стреляет, а свинья оказалась нелегитимной. (Аплодисменты). Давайте закончим по-своему гоголевскую гениальную повесть. У Гоголя она заканчивается тем, что они так и не помирились, они продолжали судиться, и этим кончается повесть. Они постарели, одряхлели, у них выпадали волосы, но они продолжали судиться и каждый верил в свою победу. Не надо выбирать руководителя Союза по принципу сильнее кошки зверя нет. Тогда это должен был быть не Съезд членов Союза, а Съезд мышей. А мы не мыши. У нас есть талантливейшие люди. Союз нужно омолаживать. Я предлагаю уважать мнение Михалкова Никиты Сергеевича, уважать его мнение, и предлагаю на роль председателя Союза – на эту должность – Владимира Хотиненко. (Аплодисменты). А если Марлену Мартыновичу очень хочется власти в Союзе, у нас есть замечательная должность, она называется художественный руководитель Дома кино. Если Марлену Мартыновичу покажется, что это не очень масштабно, мы можем учредить должность художественный руководитель Черного моря. Права и обязанности те же. Ни Черному морю, ни Дому кино это не может принести ни вреда, ни пользы. Благодарю вас за внимание. (Аплодисменты).

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Аскольдов. Подготовиться Верещагину.

….. (мужчина)

Мне кажется, что основные оппоненты выступили, мы мало что знаем нового. У меня есть предложение приступить к выборам руководящих органов.

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Мне кажется, что Съезд еще не готов к этому.  Вы поторопились. Чуть позже.

Аскольдов. (Нет его).

Верещагин. Подготовиться Веролайнен.

ВЕРЕЩАГИН

Уважаемый господин председательствующий!

Уважаемые делегаты и гости Чрезвычайного съезда!

Прежде всего, я хочу сказать, что мы с вами присутствуем на выдающемся событии, с моей точки зрения. И немножко было неловко за наш Союз после прошлого Съезда. Я не говорю о легитимности или не легитимности, представительства там не было, а были люди, да, наши товарищи, да, члены нашего Союза, да, делегаты, которые каким-то образом выбирались, но того, что сегодня мы видим здесь, потому что ведь среди членов нашего Союза есть люди и наши товарищи, известные внутри Союза, есть выдающиеся мастера, народные артисты, заслуженные артисты, кинорежиссеры, и они все сегодня пришли сюда, а если не все, то прислали доверенности, и своими лицами поддержали наш Съезд, так же как когда мы берем выдающихся артистов в наши картины, мы страхуем свои фильмы вашими именами. Огромное спасибо всем, кто из всех городов, не взирая на занятость, на съемки, на интервью, на спектакли, пришли сюда, и мы получили то, чего не получали последние 11 лет. У нас есть представительный Съезд Союза кинематографистов, еще раз доказав, что мы едины. (Аплодисменты).

Так складывалась моя кинематографическая жизнь, что я в силу целого ряда  обстоятельств не был активным участником союзной жизни, но зато я был участником всех событий, связанных с Московским кинофестивалем, помимо другой кинематографической деятельности, которые проходили после того, как Никита Сергеевич стал председателем, Президентом Московского кинофестиваля. И так как фестиваль был упомянут оппозицией как нечто, что Михалков превратил в свое детище, единственный хозяин, владелец, я хотел бы сказать несколько слов по поводу фестиваля, который, в общем-то, принадлежит всем нам. И все знают историю, все знают, что фестиваль проводился с 1959 года регулярно, раз в два года, и потом был перерыв. Потом Сергей Александрович Соловьев, будучи председателем Союза кинематографистов, возобновил Московский кинофестиваль вместе с Министерством культуры или Госкино, как тогда назывался исполнительный орган власти, но потом пришел Никита Сергеевич Михалков. Это было в 1999 году. Что же произошло с фестивалем за это время? А произошло самое огромное количество разных событий.  Прежде всего, то, что сделал Никита Сергеевич, он убедил руководство страны и вышел Указ Президента в 2000 году, о ежегодном проведении Московского кинофестиваля. Заметьте, до этого фестиваль проводился только один раз в два года. Мало того, Никита Сергеевич сумел убедить своим авторитетом убедить Международную организацию ФИАФ, которая состоит из Гильдии продюсеров разных стран и регулирует деятельность фестиваля по миру, и ФИАФ тоже утвердил ежегодное проведение Московского кинофестиваля. Это была первая и огромная победа.

Я был делегирован от Гильдии продюсеров России как член Правления на Международную ассамблею ФИАФ в 2001 году, где представлял интересы Гильдии, и в частности, там был вопрос о лишении аккредитации Международного и Московского фестиваля в силу нарушения целого ряда каких-то регламентных условий.

26-30

Было очень нелегко повернуть это вспять. И вот, стоя на этой трибуне, могу сказать, что это было сделано исключительно благодаря международной репутации Никиты Сергеевича Михалкова и его популярности, как популярного российского кинематографиста. Мы отстояли тогда Московский Фестиваль.

Московский Фестиваль и его творческое насыщение осуществляют люди самых разных политических пристрастий внутри нашего Союза. И Андрей Степанович Плахов, и Евгения …(?), которые являются критиками Михалкова, и Кирилл Разлогов, и Владимир Дмитриев, выдающиеся наши киноведы и кинокритики. Это вне зависимости от их взглядов и убеждений внутри союзной жизни мы формируем команду по принципу полярности взглядов, а не по их единству, потому что не может один человек представлять программу Московского кинофестиваля. И вот эта вот разница не мешает нам единой, целостной командой готовить Московский кинофестиваль.

Московский кинофестиваль никогда не был учрежден. Это же  событие. Учредить можно только юридическое лицо. Вот учредителем Московского кинофестиваля и организатором его является Министерство культуры Российской Федерации. И существует положение, по которому мы работаем. Главным органом является Организационный комитет по подготовке и проведению, который назначает президента Фестиваля сроком на три года. И на конкурсной основе выбирает компанию, которая является исполнительной дирекцией и непосредственно занимается Фестивалем в данном конкретном году.

Наш Фестиваль – один из немногих в мире и в нашей стране, где бесплатная аккредитация, что позволяет всем членам нашего Союза, аккредитовавшись через свои гильдии, быть участником всех сеансов и побывать на всех площадках Московского кинофестиваля. Мы поддерживаем российскую программу, которая, не являясь регламентной, только лишь затратная, но мы идем на это потому, что это один из шансов многих наших кинематографистов быть участниками этого Форума. И это бесплатная программа российских фильмов происходит всегда в Доме кино, потому что Союз кинематографистов  всегда активнейший участник Московского кинофестиваля.

 Мы поддерживаем программы такие как Медиафорум, такие как Музей кино и Синий Фантом. Это факт того, что наш Фестиваль – это площадка для выражения  самых различных взглядов и кинематографических тенденций.

Мы имеем сегодня усилиями большой команды и Никиты Сергеевича Михалкова в частности один из 13 фестивалей в мире, забудьте про категории А, Б - этого давно уже нет, это есть неспециализированный конкурсный фестиваль, где должно быть представлено не меньше 12 картин не меньше чем из 10 стран мира. Он должен проходить не менее чем неделю. Должна быть информация как минимум на двух языках. И это должно быть в стране с  мощной развитой кинематографией.

Поэтому любые нападки на Московский кинофестиваль, а их всего лишь, таких Форумов, всего лишь 13 в мире. И я считаю, что это наше общее дело. И мы должны все вместе, консолидировано как только можем ему помогать.

Конечно же, есть проблемы. И, конечно же, есть множество нареканий, что кто-то не попал на открытие/закрытие. Кого-то забыли. Безусловно, это было и будет. Но вместе с Союзом кинематографистов, исполнительной дирекцией и вместе с Министерством культуры. Поверьте все делают, чтобы этот международный форум как можно громче звучал. А сегодня, мне кажется, наш Фестиваль находится в стадии расцвета, и Никита Сергеевич уже говорил все фамилии, не буду их повторять. Но выдающиеся артисты. И Ле …(?), и Такеши Китано, кинорежиссер, и американские суперзвезды, которые сдвинули релиз своего фильма – все были в прошлом году на Московском кинофестивале.

У нас есть одна большая беда на Фестивале – у нас нет дворца, как в остальных 12, про которые я говорил. И усилиями лично Никиты Сергеевича Михалкова уже выпущено постановление, по которому Правительство пытается помочь. Одно лишь горько – Никита Сергеевич одинок в этой своей борьбе, потому что ох как непросто построить дворец для Фестиваля, а не для себя. А часть членов Союза, как мы видим, своей кипучей энергии ищет другие выходы и применение.

Если можно, два слова буквально про Союз кинематографистов. Союз кинематографистов находится в уникальной нише. Мы не потеряли еще ничего от того, что называется брендом. Потому что за нами стоят большие имена и большие традиции. И самое главное, общества того уже нет, когда Союз создавался, да и страны той нет. Поэтому нужно новое наполнение, и в любом случае, новое Правление, новый Председатель, которого мы изберем должны вести кропотливую и внятную работу, и очень гласную. У нас же не бизнес-структура, где можно принимать жесткие решения. Потому что любые решения общественной организации, они должны быть приняты с учетом каждого члена.

Нам предстоит сделать выбор и выбрать Председателя Союза кинематографистов. Это должен быть человек, популярный в нашей среде. На мой взгляд, это должен быть выдающийся кинематографист, мнение которого интересно не только 5000 членов Союза, но и за его пределами, всему нашему обществу. Это должен быть человек, с которым власть может легко вести переговоры, законодательные и исполнительные органы власти, от которого не отмахнутся и мнение которого услышат. Наконец, это должен быть человек, который сможет вокруг себя консолидировать команду не только из кинематографистов, но и из специалистов по узким вопросам. Потому что невозможно кинематографистам решать все профессиональные задачи. Должны быть еще и юристы, хозяйственники и, конечно же, внятная и гласная система и контроля за финансово-хозяйственной деятельностью.

Я свой выбор сделал. Я его сделал 20 лет назад, когда мы вместе с командой ушли с киностудии «Мосфильм» за Никитой Сергеевичем в студию «ТриТэ». Мы работаем 20 лет. А знаете, какая текучесть кадров в нашей студии? Она нулевая! Зарплатами не удержишь, только лишь атмосферой. Поэтому творчество, товарищество и труд, которые есть у нас на студии, это заслуга всей команды и, безусловно, нашего лидера. Нам очень мешала общественная деятельность Никиты Сергеевича. В течение10 лет человек, рожденный снимать кино, не снимал его. Оказывается, он отстаивал Киноцентр, это было на наших глазах. Никита Сергеевич бился за Московский Союз или за Московское отделение. Он ходил на суды, он занимался тем, чем не должен заниматься творческий работник.

Но сегодня, в минуту опасности любое общество консолидируется. Мы должны высказать внятную, артикулированную, солидарную позицию. Эта минута настала. Нам нужен лидер. Другого, к сожалению… У нас есть много заслуженных, талантливых людей, но только Михалков мог собрать в этом зале весь цвет нашего кинематографа.

(Аплодисменты)

И мне кажется, я не знаю, в какой форме, бессмысленно же, чтобы Михалков каждый день ходил на работу. Да, бессмысленно. Михалков должен решать задачи интеллектуальной собственности на высшем государственном уровне. Михалкова можно просить о том, чтобы он вернут в собственность Союза кинематографистов Дом творчества в Пицунде. Вот такого уровня задачи. Дворец фестивалей. Вот что должен решать Михалков. Все остальное должна делать команда.

Нам предстоит голосовать. И прежде чем сделать свой выбор, я прошу вас забыть про личные и творческие амбиции, я прошу вас забыть про симпатии и антипатии, и руководствоваться лишь только одним – проголосовать так, чтобы мы вернули нашему Союзу престиж, чтобы это была консолидированная организация. То, что мы называем брендом Союз кинематографистов.

Спасибо!

ГЕРАСИМОВ Е.В.

Спасибо. Уважаемые коллеги! Я должен поставить на голосование тот вопрос, который чуть ранее прозвучал. Записавшихся, есть первые записавшиеся, есть записавшиеся во втором списке, их порядка 40 человек. Я сейчас зачитаю тех, кто в первом списке, тех, кто должен  выступать в первых 10 записавшихся.

После Вералайнен (она есть у нас?), далее выступать должна Талызина, то есть она предложила свое выступление, Михайлов, Мирошниченко, Петренко, Никоненко, Стеблов, ….(?), Арсеньев, Синельников, Усков, Даль-Орлов, Игорь Петренко и в следующем еще и еще.

Скажите, мы где-то подведем черту? Сколько выступающих… 10? С Регламентом у нас не получается. Видите, уже есть претендент на то, что подаст на меня в суд – Василий Ливанов. Шутка!

Сейчас появились еще желающие выступить. Давайте подведем черту -14 человек. Много? 10.

МИХАЛКОВ Н.С.

Друзья! Из регионов тоже приехали люди. Нельзя их оставить без слова. Люди летели сюда. Ну как это можно? Надо им дать слово обязательно.

ГЕРАСИМОВ Е.В.

10 выступающих. Кто за это? Кто против? Пожалуйста, Счетная комиссия, порепетируйте, как у вас получается.

Уважаемые коллеги! Поступило еще одно предложение – по  3 минут 15 человек. Кто за это предложение? Спасибо.

Я снимаю предложение. Мы не голосуем за 8.

Хорошо, кто против того, чтобы 15 по 3 минуты? Кто воздержался? Подавляющее меньшинство, поэтому Счетной комиссии считать не надо. Все по 3 минуты, 15 человек. Четко слежу и вынужден буду останавливать. Вералайнен. Талызина и Михайлов подготовиться.

ВЕРАЛАЙНЕН

Дорогие мои! На такой великолепной высокой ноте открылся Кинофестиваль. Я имею в виду – высокая нота человечности и воспитания. Меня это потрясло, потому что на предыдущие Съезды я ездила всегда со страхом – заплюют, затопчут, затолкают. И не хочется с этой высокой ноты опускаться. Но даже сейчас я что слышала, я не могу это терпеть. Например, Матизен сейчас сказал о том, что у каждого было делегировано 10 голосов. У нас самая большая Санкт-Петербургская организация, у нас не было ни собрания Гильдии, ни общего собрания. Кому я делегировала свой голос? Кому? Правление тихенько-тихенько сели и уехали. И многие даже не знали о том, что состоится Съезд. Я не хочу опускать такую высокую заданную ноту нашего Съезда.

Я хочу сказать о том, что у меня была такая радость сегодня на сердце, такая радость – я даже в нашей делегации санкт-петербургской увидела людей, которые на нашем собрании заплевывали Никиту Сергеевича Михалкова, и которые сегодня аплодировали ему стоя. Я считаю, это великолепно!

И еще мне хочется сказать, что как бы не плевали на Солнце, как бы грязью в него не кидали, Солнце остается Солнцем.

27-30

И я считаю, что Никита Михалков незаменим.

ГЕРАСИМОВ Е.

 Спасибо. Выступающие, берите пример четкости и конкретности выступления.

Талызина.

Следующий выступает Михайлов.

ТАЛЫЗИНА

С 1978 года я член Союза кинематографистов, я снялась в 109 фильмах, 50 лет в театре имени Моссовета, и никогда не была ни на одном съезде, ни на каком Пленуме, ничего  не знаю, нигде не была. У Михалкова не снималась, и снимать меня дальше он не будет, в этом я абсолютно уверена. Поэтому я вот чистая.

И пришла я только потому, сказать, что это действительно большая личность, это действительно большой талант. Это действительно сегодня, когда кризис. Мне Лида сказала, что: коней на переправе не меняют, это действительно добрый человек, это действительно дееспособный человек. И, надо просить его, чтобы он был председателем нашего Союза. (Аплодисменты).

Единственное, что мне жалко. Мне жалко, что Никита Сергеевич потратил свои лучшие годы на то, что деньги, деньги, имущественные цензы, материальные – это ужас.

Я знаю, как он помогал артистам и таким, и другим, я это точно знаю, и со своих денег или денег кинематографистов, но помогал, он добрый человек.

Я ему делаю наказ, как в старое доброе время: товарищи, у нас сегодня идет кардинальное смещение ценностей. У нас сегодня «Золотой телец», вот мамона, ослепившая глаза уже нескольких поколений. Мы теряем  наше будущее в лице нашей молодежи, которой изо дня в день кино и телевидение предлагает определенные ориентиры, деньги, гламур, половое бесчинство, право на казнь, мы утопаем в крови.

Кто с этим должен бороться? Союз кинематографистов.

Кто должен говорить о совести, о чести, о вере? Союз кинематографистов.

Кто должен следить и контролировать, чтобы этого не было, ведь, посмотрите, что творится? Союз кинематографистов, руководимый Никитой Сергеевичем Михалковым. (Аплодисменты).

МИХАЙЛОВ А.

Дорогие друзья, я, как ни странно, обращусь к моим студентам, вон они сидят, мои 25 сыновей и дочерей, не случайно. Я много лет не снимался в кино по одной причине, я ненавижу море крови и горы трупов. Это моя позиция была, она есть и остается. Она воспитана мной дедом. И когда мне было 6 лет, в моем забайкальском поселке Дацане, он, умирая, сказал: Шурка, внук,  запомни четыре фразы и ты выживешь. Люби нашу Родину Россию больше, чем жизнь, если надо отдать за нее жизнь. Сердце отдай людям, душу – Господу Богу и честь сохрани и никому ее не отдавай.

Повтори. Он заставил трижды повторить меня, но я тогда ничего не понимал, я плакал и ушел. Но прошли немногие годы, и я понял, что дед мне дал очень мощный фундамент, на котором я сегодня стою крепко, и ни одна тварь меня не собьет, никакие социальные повороты. У меня есть моя Родина, моя мать и никогда я не скажу: эта Россия. Это моя Россия с ее болью и с ее страданиями. И очень важно, кто во главе этой  России.

Мы уже много переворотов пережили. Потому что революция переводится очень просто – это кровь, рёв Люцифера, революция. Я за эволюционные процессы, они более продуктивные, чем революционные.

Я никогда не был холуём. И когда я сегодня входил сюда, мне мандат почти что швырнули, друзья швырнули. Никита Сергеевич, я когда-нибудь снимался у вас? Нет. Я когда-нибудь просил у вас что-то? Нет. Я никогда не был. Я дважды только встречался, дважды поговорили вскользь, где-то было. Никогда я не позволял себе такого ни коленопреклоненства, тем более, холуйства. Я никогда не был опричником. Но я знаю, за этим человеком стоит Россия и совесть его. Ему честь дороже, это я запомнил уже давно, он сказал однажды: мне честь дороже, чем все ваши материальные блага.

И для меня честь тоже дороже. И я хочу обратиться, мои дорогие студенты, мне  перед вами не стыдно, потому что  я возглавил этот курс по  одной только причине. Еще Серафим Саровский сказал: вокруг себя создай вот эту атмосферу немногих людей, и спасетесь вы и ваши друзья.

Вот ради этого пошел во ВГИК, меня 6 лет уговаривали, ради этого пошел я ни в Вахтангова, я никакой не педагог. Но, единственное, что я могу обещать моим детям, это  сохранить нравственный стержень и чтобы дух России был здесь у них заложен изначально и за ними будущее.

Я кланяюсь моим дорогим коллегам. Спасибо, что вы есть, дай бог вам здоровья.

Дорогие мои, я другой не знаю кандидатуры и пока не вижу. Единственное, кто может быть еще баллотироваться на эту должность, может быть, это Коля Бурляев, потому что мы с ним многолетние друзья и тот  Золотой Витязь», который он возглавил много лет назад настоящий. Он настоящий воин и духа и тела. Так что есть еще какая-то альтернатива, но вообще, другой я не вижу.

Я думаю не потому, что я завтра должен вести как Женя Герасимов. Я думаю, что если бы мы завтра отдохнули вместо этого съезда, повторять всё опять, опять слушать грязь, помои.

Я думаю, если бы мы всё это завершили, было бы в тысячу раз интереснее и лучше.

Я за то, чтобы проголосовали - мое предложение.

И давайте несколько кандидатур. Я предлагаю – Коля и  Никита Сергеевич, у меня две кандидатуры есть.

Кланяюсь. Спасибо.

Видеозапись Съезда Союза кинематографистов здесь