Политолог Александр Кынев пишет, с какими вызовами сталкивается оппозиция за рубежом и какие решения она может предложить:
«Выживание в эмиграции для оппозиции имеет три измерения: политическое, юридическое и экономическое. <…>
Во-первых, политическое измерение – эмиграция не должна становиться препятствием для возвращения в политическую жизнь, если такое возвращение вообще планируется. Это значит, что аудитория публичных заявлений, публичная солидарность должна быть не с теми, кто снаружи, а с теми, кто внутри. Говорить с ними на одном языке, о тех проблемах, которые их волнуют. <…>
При этом изначально политические эмигранты и так по объективным причинам отдалены от типичного среднего избирателя. Они обычно более радикальны, более экзальтированы, более смещены к крайностям в самых разных вопросах. <…> Об этом надо честно говорить: или цель сохранить небольшое, но свое, и небольшой сплоченный актив, постепенно становясь сектой, или пытаться сохранить и расширить влияние, но тогда избегать крайностей.
В этом случае категорически исключено противопоставление себя собственным избирателям и гражданам собственной страны, упреки в адрес собственной страны (именно страны, а не власти <…>), и все что может быть расценено как национальное предательство. <…>
Измерение второе, - экономическое. <…> Очевидно, что экономические возможности большинства политических эмигрантов не могут им позволить выживать самостоятельно. Это или оглядка на позиции спонсоров <…>, или на позиции аудитории, которая может обеспечить тебя донатами. <…>
Измерение третье, юридическое. Нахождение в эмиграции, тем более в условиях множества санкций и запретов, требует решения огромного числа сложных юридических вопросов <…>. При этом в странах пребывания масса собственных проблем и масса мифов, комплексов, просто ошибочных представлений о происходящем в России. <…> И от политического мигранта часто ждут не того, что он будет в реальности влиять на происходящее в России, а лишь соответствия собственным представлениям тех, кто дает разрешения на пребывание. <…> Это часто ставит эмигрантов в условия довольно жесткой идеологической цензуры и самоцензуры в отношении высказывания своих мнений по вопросам, которые в стране пребывания могут восприниматься как нежелательные, опасные, неудобные. Фактически происходит замена одной цензуры другой.
<…> Что же делать? По всем названным выше причинам формирование оппозиции в эмиграции как единой сплоченной силы представляется маловероятным. <…> Ответом может стать формирование не единой организации (что выглядит как утопия и скорее всего кончится скандалом), а тактической коалиции по решению вопросов, для всех имеющих значение. <…>
Именно с этой точки зрения стоит расценивать подписанную в конце апреля в Берлине представителями «Декларацию российских демократических сил». Часть из них является правильной и не вызывающей сомнений, часть чрезмерно идеологизированной и преждевременной, никак не связанной с возможностями оппозиции. Вероятно, токсичность ряда подписантов изначально не позволила сделать коалицию более широкой <…>.
Нет ни слова о попытках защищать за рубежом права граждан России, оказавшихся в вынужденной эмиграции, чего авторы словно бы стесняются. Это выглядит странно и напоминает «тусовку для своих» и далеко от попыток выйти за пределы своего политического гетто.
Таким образом, скорее всего, результаты «берлинской декларации» вряд ли выйдут за пределы решения частью участников своих юридических проблем в странах пребывания и контактов со спонсорами. Лучше с такими результатами, чем без них, но ожидать чего-то экстраординарного точно не стоит».
