Антрополог Мария Тендрякова в издании «Новая газета» говорит:
«Однозначного ответа нет (на то, пошла ли на спад охота на ведь благодаря экономическим причинам или нет – Полит.Ру). Экономические причины важны, но… Вспомним знаменитого “главного охотника на ведьм” Метью Хопкинса, непревзойденного разоблачителя ведьм <…>. Его приглашали как эксперта и знатока в различные графства, но вдруг с апреля 1646 года его популярность резко упала, судьи заинтересовались его честностью и доходами. Население, до того терпеливое и покорное, возмутилось повальными арестами, появилось недоверие. Некий священник Джон Гоул осмелился выступить против охотника на ведьм с проповедью. Хопкинс вынужден был отойти от дел.
Чаще всего непонятно, что именно становилось последней каплей, переполнявшей чащу терпения и принятия репрессий, но такой переломный момент наступал. Сходная картина наблюдалась в Трире, Вюрцбурге и некоторых других городах.
Вот что писал канонник Трирского собора Иоганн Лиден:
“Все настолько поверили, что продолжающийся в течение многих лет неурожай вызван ведьмами по наущению Дьявола, что вся страна поднялась, чтобы уничтожить ведьм. <…> Безумие людской злобы и судов, алчущих крови и добычи, распространилось так широко, что едва ли остался кто-либо, не затронутый подозрением в этом преступлении. <…> пахари и виноградари терпели банкротство, вследствие чего снижалось производство продуктов.
Едва ли суровая чума или самый безжалостный захватчик смогли бы подвергнуть такому разрушительному воздействию территорию Трира, как данная инквизиция и преследования, не знающие границ. <…> Подобные преследования продолжались несколько лет. Наконец, население впало в нищету, были введены законы и усилены ограничения стоимости расследований и доходов инквизиторов, — неожиданно, как будто их боевой пыл вдруг иссяк, жажда преследований сошла на нет”.
Не бедность и разрушение сами по себе ведут к охоте на ведьм. Но террор и охота на ведьм приводят к бедности и разрушению практически всегда».
