Философ Борис Гройс говорит в интервью изданию «Холод»:
«…уже в начале 1990-х годов, когда я приезжал в Россию с докладами, то видел местную прогрессивную тусовку, люди из которой очень часто говорили мне: "Что нам это западное искусство? У нас свой контекст". У них уже тогда была оборонительная позиция в отношении Запада. Запад был для них колониальная сила, которая навязывает свои критерии и систему оценок. Защитный механизм возник сразу: он был заметен уже в перестройку, уже в последние годы Советского Союза. Поэтому я к нынешней ситуации отношусь двояко. Ну да, жаль, что разрываются связи. Но думаю, что они разрываются не только потому, что в эту сторону пошла официальная политика. Эти защитные механизмы, которые в принципе работали всегда, просто усилились. И, мне кажется, они будут усиливаться и дальше.
Множество людей — сознательно, подсознательно, полусознательно — получают удовольствие от ощущения изоляции. В течение длительного времени их раздражало, что успех в России в значительной степени измерялся успехом на Западе. В этом ощущался колониальный характер русской культуры. Теперь это ушло. Успех на Западе невозможен. Успех в России остался единственным критерием. И, я думаю, у многих это вызывает удовлетворение. Даже если человек в этом не признается.
Мы поймем этот период русской истории, только когда он закончится. А закончится он через пару лет — это понятно. Он не будет длиться долго. И когда это случится, мы увидим, какие люди и сколько в России заработали на уходе западных корпораций из страны. На Западе этот уход в основном воспринимается как удар по российской экономике. Но изнутри, как мне кажется, он воспринимается как шанс на перераспределение собственности в свою пользу. Изоляция породила много заинтересованных в ней лиц. И это не только государство — это частные интересы».
