Заключительная экскурсия по выставке «200 ударов в минуту», проведенная ее создателем Анной Наринской, закончилась рассказом о статье Льва Толстого «Не могу молчать!». Манифест против смертной казни был напечатан под диктовку великого писателя 31 мая 1908 года на присланной фирмой «Ремингтон» пишущей машинке и записан на фонографе, присланном писателю самим Томасом Эдисоном. Во время записи своего манифеста на фонограф Толстой стал плакать и не смог продолжить запись.
Посетители выставки смогли увидеть правку, которую внес писатель в свой манифест, она струилась по столу электронным листом. «Этот текст никогда не был опубликован в царской России. Он изымался у людей в перепечатках как прокламация. Он был напечатан на первой полосе газеты The New York Times…. Ничего ли это нам не напоминает?» – спросила Анна Наринская.
«"Не могу молчать" – это первый, по-настоящему правозащитный текст в России. …В этом тексте и в этой машинке – квинтэссенция того, что слово значило и значит в России и как с ним обращаются», – заключила она.
«Пишущая машинка – это вещь, которая на моей памяти из бытового предмета превратилась в музейный экспонат», – сказала она, объясняя, что стало главным импульсом к подготовке выставки «Пишущая машинка и сознание XX века».
«Я позвонила одному из лучших художников Александру Бродскому и рассказала о выставке. "Не сделаешь ли ты мне памятник печатающей машинке?" На что он мне ответил: "Памятник не сделаю, а вот руину – да"» – пересказала она диалог с художником.
Вот какая "руина" получилась
«Вон она – руина печатающей машинки! Как настоящий художник он её принес в день монтажа выставки совершенно мокрую, поэтому она слегка опадала и трескалась, что делает её еще большей руиной. Его идея была, что это руина и поэтому на ней выросла плесень. Другие думают, что сквозь эту машинку прорастает злоречие, а третьи полагают, что сквозь нее прорастают некие грибы. Руина дает широту возможностей для понимания», – рассказала Анна.
Заключительные слова её более чем часовой экскурсии были встречены аплодисментами участников. Несколько десятков человек, большую часть которых составляли люди 20-40 лет, с удовольствием послушали рассказ Анны об уходящей эпохе. Эпохе, в которой творили, диктуя или самостоятельно стуча по клавишам, Толстой, Булгаков, Чуковский, Есенин, Ахматова, Пастернак, Окуджава, Солженицын, Галич, Эренбург... Рукописи этих и других литераторов можно было рассматривать бесконечно.
После экскурсии дети и взрослые с удовольствием садились за пишущую машинку и пробовали свои силы, весело стуча по клавишам. Правда, простой вопрос «Как перейти на следующую строку?» застал десяток человек врасплох. Кто-то никогда не знал, а кто-то уже и забыл.
А я, пожалуй, навсегда запомню большущую комнату заполненную отпечатанными и выправленными страницами романа Василия Гроссмана «Жизнь и судьба»... «Мама, ты сейчас, наверное, каждую страницу в этой комнате будешь снимать», – сказал мне сын, уже знавший, что меня ждет впереди. Но это грандиозное зрелище стоило снять целиком.
"Жизнь и судьба" Василия Гроссмана
Отвечая на вопросы, Анна Наринская рассказала, что у нее уже есть несколько проектов других выставок, в том числе одной из вещного мира, но их воплощение в жизнь требует финансирования. Она также отметила, что уже создан макет каталога выставки, который по форме напоминает толстую пачку белой бумаги.
Жалко, что москвичи и гости столицы больше не смогу увидеть эту выставку, и машинки, и рукописи отправятся по своим отдельным музеям и архивам... В Ясную Поляну, в музей Маяковского, Шолохова, Ахматовой, Федина, Булгакова, Паустовского, Леонида Андреева и многие другие места.
